БЕЗ РЕТУШИ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА…
Рубрика в газете: ПРАВДА О ВОЙНЕ, № 2019 / 8, 01.03.2019, автор: Владимир ШЕМШУЧЕНКО
Здравствуйте, уважаемая редакция! Прочитал в № 06 (2874) от 13.02.2019 г. интервью Дмитрия Шарапова «Окопная правда афганской войны» и не могу прийти в себя. Я сам не воевал в Афганистане, но в это время мне как инженеру ОТК Карагандинского авиаотряда довелось принимать и обслуживать самолёты ИЛ-18, приходящие на регламентные работы. Вместо сидений в них были носилки. Пули в обшивке. Раненые, желтушные: кровь, моча, грязь… Но никто из этих ребят никогда не говорил, что они были бандитами и мародёрами… Мне доводилось выступать в Ташкенте перед солдатами батальона глубинной разведки перед их отправкой «за речку», а неделю назад я видел тех, кто дожил до наших дней, у памятника погибшим воинам-афганцам на Дороге жизни во Всеволожске (Ленинградская область). Седые, генофонд нации… И мы, присутствующие, исправляли, как могли, чудовищную несправедливость к тем, кто вышел 30 лет назад из Афганистана под красными знамёнами… Предлагаю Вашему вниманию интервью с участником той далёкой уже войны, писателем, кавалером двух орденов Красной Звезды, жителем г. Сертолово Ленинградской области Николаем Прокудиным, поскольку считаю, что должно прозвучать и иное мнение, отличное от опубликованного вами. Не знаю, напечатаете ли вы это интервью или нет, но я в любом случае спать хорошо буду…
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
г. САНКТ-ПЕТЕРБУР
– Вспоминать будете?
– Конечно. Но начну с того, что к этой дате мы в Доме писателей проведём памятный вечер и представим книгу «Незабытая война», на страницах которой 20 авторов на более 600 страницах в той или иной форме расскажут о той войне. Более тысячи экземпляров этой книги поступят в библиотеки страны, но львиная их доля, конечно же, станет доступна читателям Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Что же касается моих личных воспоминаний, то я, безусловно, был рад тому, что эта война была для меня закончена. Я остался жив, не лишился ни рук, ни ног, имею счастье видеть этот мир, хотя после нескольких контузий мне иногда кажется, что он (а может и действительно так!) перевернулся. При этом я сержусь, когда не понюхавшие пороха краснобаи начинают разглагольствовать о причинах и смысле ввода советских войск в Афганистан. Но я уверен, что если бы мы остались там, то афганцы бы «долбали» нас до сих пор, как сейчас они «долбают» американцев и их союзников. Так пусть уж лучше НАТОвские солдаты поливают кровью пески и горы Афганистана, чем наши ребята. Я не стану здесь и сейчас рассуждать на тему: правильно или неправильно, хорошо или плохо мы выполняли свой интернациональный долг. Я был офицером и остался им. Я выполнял приказ. И, повторюсь – хорошо, что 30 лет назад эта война закончилась.
– В Афганистан попадали по-разному…
– Я пошёл в Афганистан добровольцем. Мне было всего-то отроду 24 года. Два года служил в рейдовом мотострелковом батальоне, который постоянно принимал участие в боевых действиях, в кишлачной зоне, в горной местности, это один из, допустим, немногих батальонов, которые реально воевали. Потому что из 100-тысячной группировки, находившейся на территории Афганистана, только 20 процентов реально принимало участие в боевых действиях, порядка 20 тысяч, остальные стояли на охране коммуникаций, допустим, дорог, мостов, трубопроводов, населённых пунктов, большое количество тыловых подразделений, и если проводилась армейская операция, допустим, выдвигалось порядка 20 тысяч, но в горы реально шли десантники, разведподразделения, мотострелки, сапёры – порядка тысячи, и, как правило, в этой же местности действовали бандгруппы до 20 тысяч. То есть превосходство сил противника многократное. Единственное, почему получалось выполнять успешно боевые задачи – только благодаря тому, что была поддержка артиллерии и авиации. А так, конечно, противника всегда было больше. И когда я приехал в Афганистан, я шёл сразу в мотострелковый полк, оказался в кабульском мотострелковом полку, 180-й мотострелковый оказался одним из самых боевых полков в Афганистане. Я думал, вот, в Кабуле тихо-спокойно, а оказывается у нас только база была в Кабуле, а так мы выполняли задачи – нас бросали в Джелалабад, в Баграмскую «зелёнку», в Пандшер. Я тогда был молодой, глупый и воевал с удовольствием! Хотелось понять, чего я стою в этой жизни. Если бы довелось ещё раз пройти этот путь, я бы прошёл его с удовольствием, наверно, потому что я остался цел. Но многие мои товарищи стали инвалидами, и они, возможно, думают об этом иначе. Если быть честным, мы действительно попали в такой конвейер смерти, в котором погибли два командира роты, погибали один за другим солдаты, мы четыре раза попадали в окружение, как это ни странно звучит, батальоном. Действительно, все романтические иллюзии быстро рассеялись. Да и время тогда к иллюзиям не располагало. Американцы – во Вьетнам, мы – в Афганистан… Нужно ли было всё это? Думаю, что нет.
– Тем не менее…
– Когда мы вошли в Афганистан там было около 20000 мятежников, которые воевали «допотопным» стрелковым оружием, а потом китайцы «поставили» им инструкторов и десятки тысяч автоматов Калашникова, безоткатные пушки и т.д., и со временем против нас уже воевало более 600000 не только афганцев, а «слетевшихся» со всего мира разношёрстных наёмников – от Америки до Австралии (всего 55 стран). А потом уже и американцы «по-взрослому» подтянулись со «стингерами», вбухав в итоге в противоборство с нами более 20 000 000 долларов… Но больше всех, конечно, «саудиты» «потратились» на войну с «неверными»… Теперь в каждом афганском доме: гранатомёт, пулемёт, безоткатное орудие… Выросло несколько поколений, которые ничего, кроме войны, не видели. Бессмыслица какая-то… Сначала ты побеждаешь, а потом против тебя начинает воевать целый народ. Мы ушли, пришли американцы. Теперь вот американцы уходят, оставляя на растерзание тех, кто им поверил. Мы, кстати, поступили не лучше, когда уходили. А суть в том, что с какой бы благой целью ты не пришёл в Афганистан – ты для них чужак и, соответственно – враг, человек другой веры, другой культуры, посторонний, ненужный…
– И значит…
– Скажу так, цифра в 15 тысяч погибших она не истинна, конечно, потому что учитывались потери только в момент боя, а если ты умер от ран в госпитале, тем более многих вывозили в СССР, в Ташкент, в Ашхабад, в Ленинград, Москву, если человек умирал от ран в госпитале – это уже не включалось в эту цифру. До сих пор книга памяти за всю страну, весь Советский Союз не составлена. Можно, конечно, по-разному относиться к нашим потерям, но непреложно одно – с приходом американцев в Афганистан производство героина там увеличивалось кратно каждый год. И львиная его доля перебрасывалась и сейчас перебрасывается через Среднюю Азию в Россию. Сколько десятков тысяч наших молодых людей погибло мучительной смертью от этой заразы! А сколько погибнет ещё! Так что та война продолжается, и мы несём потери… Мы ушли, а Афганистан американцы превратили в «фабрику смерти», производящую 90% всего героина в мире. А афганцы что? – им как-то и на что-то жить надо… Да и не видят они ничего в этом дурного.
– Восток – дело тонкое, как говорил товарищ Сухов из кинофильма «Белое солнце пустыни»…
– Вот, вот… Нужно было и нам, и американцам этот фильм знать, как «Отче наш…» Днём афганцы что-то пашут, что-то сеют, а ночью стреляют в тебя. И потому не вполне ясно, с кем ты воюешь.
– Николай, что тебе дал Афганистан?
– Проверил меня «на вшивость». Сижу бывало в горах: воды нет, еды нет, со всех сторон стреляют и думаю – какого чёрта я сюда попёрся, сидел бы в своём Туркестанском военном округе, учил бы новобранцев? Но всё-таки есть что-то необъяснимое, что позволяет мне жить дальше и оставаться живым человеком: во-первых, ощущение, если угодно, боевого братства и непреходящая боль от потери боевых друзей – и там, и здесь, а во-вторых – военная молодость и, как у любого солдата – яркие военные впечатления, которые я «выплеснул» на страницы пяти своих книг об Афганистане. – Мне приходилось присутствовать на твоих встречах со школьниками во Всеволожской детской библиотеке, и я могу свидетельствовать о том, что твои рассказы о той войне вызывают у них живой интерес, особенно когда ты показываешь пули и осколки, которые в тебя чудом не попали… – Ну об этом ты лучше меня можешь рассказать – мы ведь с тобой всю Ленинградскую область «объездили» в «Литературном десанте», и ты всё видел со стороны. А вообще, конечно, интереснее слушать того, кто сам всё, о чём рассказывает, испытал на своей шкуре. Главное – не врать. Дети вранья не прощают. А всегда говорю им, что они счастливые – учатся, сыты, одеты… Дети понимающе кивают… Дети у нас умненькие!
– Поддерживаешь ли ты связи со своими сослуживцами?
– Поддерживаю. Вот один из них несколько лет назад пригласил меня в составе частной военной компании (ЧВК) принять участие в охране кораблей от малазийских пиратов… Вот с тех пор я и мотаюсь «по морям и океанам». Вот сейчас вернулся из Бахрейна, охранял от пиратов в течение 25 дней наше судно «Профессор Логачёв». Я бы мог много чего рассказать о такой своей работе, но ограничусь официальным заявлением в наших СМИ: «У берегов Аравийского полуострова дрейфует научно-исследовательское судно «Профессор Логачёв». На его борту размещена вооружённая охрана. Судовладелец говорит о защите от пиратов». И никакой романтики!
– Ну и в завершение…
– Главное, чтобы все были здоровы! У многих моих сослуживцев оно оставляет желать лучшего… Половины из тех, кто вышел из Афганистана, уже нет с нами… Многие и до пятидесяти лет не дожили… Вечная им память! А живым я желаю прожить ещё хотя бы столько лет, сколько прошло со времени нашего выхода из Афганистана!
Николай Прокудин окончил среднюю школу в Днепродзержинске в 1978 году. Годом позже призван на срочную службу в армию в качестве оператора-радиоминёра, затем поступил в Свердловское высшее военно-политическое танко-артиллерийское училище, где проходил обучение с 1980 по 1984 гг. После окончания училища проходил службу в Туркестанском военном округе. Участвовал в боевых действиях в Афганистане в 1985– 1987 годах, награждён двумя орденами Красной Звезды, медалями.
А на цветной фотографии, в каске и с автоматом, это кто?
Ещё раз убеждаюсь, что нужен общенациональный фонд, где собирались бы письменные или устные воспоминания ещё живых участников войн и военных конфликтов, фото и прочие раритеты и где они (эти воспоминания) после соответствующего изучения и редактирования/корректирования учёными (в случае необходимости) издавались. Это не очень большие деньги, мне кажется, но исчезли бы всякого рода инсинуации от тех, – кто “не был”, но “точно знает” как было на самом деле”…
Курганову:
– Написал же автор: Николай Прокудин, наемник ЧВК.