«Цветаевских дитя строк…»
Рубрика в газете: Литературное наследие – XXI век: Имена и Фигуры, № 2024 / 26, 12.07.2024, автор: Максим БУРДИН

Страница автора на сайте «Поэзия.ру»
Жительница города Барнаула, историк по образованию Анжелика Бродникова – одна из тех чутких, утончённых поэтических натур, чьё пристрастие к стихосложению пришло от большой любви к классической литературе, заботливо привитой старшим поколением ещё в раннем детстве.
«Помню, как мама следила за почтой, ждала «Литературную газету» и прочитывала её от корки до корки. Мама часто читала стихи вслух сама, включала проигрыватель с виниловыми пластинками, где, опять же, читались стихи и исполнялись романсы на стихи признанных поэтов», – вспоминает автор.
Мама поэтессы, учительница русского языка и литературы, помогла ей открыть для себя неисчерпаемые глубины наследия Серебряного века и по-настоящему проникнуться гением Александра Блока, Анны Ахматовой и Марины Цветаевой. «Я цветаевских дитя строк, / И в душе живёт её слог», – пишет о себе в одном из стихотворений Анжелика Бродникова, чьё творчество и вправду продолжает лучшие традиции русской изящной словесности с её чеканной силлаботоникой, музыкальностью и эмоциональной наполненностью содержания.
Писать стихи автор начала ещё в 1995 году, но до недавнего времени не относилась к своему увлечению стихосложением с достаточной серьёзностью. Творческое хобби уходило на второй план по сравнению с ответственной и очень насыщенной трудовой деятельностью. По окончании Алтайского государственного университета она много лет проработала учителем истории, затем в течение семи лет была директором одной из школ в Усть-Калманском районе Алтайского края, получив звание «Почетный работник общего образования», а после перешла на муниципальную службу – занимала должность заместителя главы местной администрации, курируя вопросы социального обеспечения, образования, культуры и здравоохранения. Однако и в рамках чиновничьей должности творческая натура неудержимо рвалась наружу – особым пристрастием стала реконструкция древнерусских праздников с полным погружением в старину, с точным воспроизведением атмосферы традиционного славянского базара с его калашными, обжорными, медовыми и рыбными рядами. Подобные городские мероприятия были масштабным креативным детищем Анжелики Бродниковой – от сценария праздника до забавных присказок-зазывалок, которыми рыночные торговцы привлекали внимание гостей фестиваля.
К пятидесяти годам поэзия стала захватывать Анжелику Бродникову всё больше, став, наконец, неотъемлемой частью жизни: «Строки приходят сами собой, чаще ночью, я лишь тороплюсь их записать», – делится автор минутами вдохновения. И это таинство создания стиха, его необъяснимое самозарождение в недрах подсознания стало для автора одной из ключевых тем творчества:
Вновь мысли потекли строкой неровной.
Перо черкает, утончая мысль,
Тебе, поэт, Бог доверяет Слово.
Будь осторожен: Слово – это жизнь.
В нём и призыв мечты, и боль признаний,
В нём чётко время отчеканивает шаг,
В нём пытки жутких осознаний
И звук блестяще-звонких шпаг.
В нём мысль приобретает форму,
В нём ищем мы причину быть.
Встаём на Слово, будто на платформу.
Найдя опору, продолжаем жить.
В основном делая акцент на вдумчивой философской и любовной лирике, поэтесса тонко, прочувствованно рефлексирует свои душевные состояния, задаётся базовыми мировоззренческими вопросами, анализирует пройденную часть жизненного пути и в лабиринтах грёз и мечтаний пытается приоткрыть непроницаемую завесу будущего. В своих творческих поисках автор создает хорошо запоминающиеся, чётко визуализируемые образы, как, например, в одном из лучших своих стихотворений, где разговор с жизнью подобен беседе с воплощённой музой, что так часто встречается в стихах классиков Серебряного века, тяготевших к символизму и ярким, осязаемым метафорам:
Вернулась жизнь. Причины не искала,
А просто распахнула настежь дверь,
И мне сказала: «Знаешь, для начала
Ты просто так в меня поверь».
Уселась в кресло, улыбнулась ярко
И налила себе бокал вина,
А я в сторонке тихо наблюдала:
Неужто настоящая она?
Я не ждала. Я думала, всё в прошлом.
Причин возврата не могла понять,
Но думать захотелось о хорошем
И верить в жизнь, и веры не отнять.
Она ж развеселилась, рассмеялась
И потянула в танец за собой,
И я немедля ей повиновалась.
День наступал, и уходила боль.
По праву считая себя духовной наследницей любимых поэтесс минувшей эпохи, Анжелика Бродникова избегает наносного, сиюминутного, обращаясь к вечному, незыблемому в человеке – в особенности если речь идёт о поэте. «О, мир! Поэту нет здесь места. / Он ведь не впишется в стандарт!» – сокрушается автор о нравах современного общества, где так много цифр и технологий, но так мало места для души. Цинизм и приземленность текущей жизни коробит и стесняет её возвышенную творческую натуру, восстающую против упрощенчества:
И всё нежнейшее здесь «классно»,
Что непонятно, значит – «бред».
И всё-таки, как нитью красной,
Поэты в душах прошивают след!
Цветаевская строка в самом деле живёт в творчестве автора, особенно когда речь идёт о любовной лирике, которая заслуживает отдельного внимания. Когда тонкая материя переходит в сферу сердечных чувств, строки поэтессы приобретают особую многогранность оттенков, образы становятся ещё ёмче и точнее, заставляя читателя в одной строке разглядеть всю гамму романтических переживаний, которую можно было бы излагать во множестве разнообразных слов:
Друг, ты помнишь, два года назад
Тёплый май шелестел словами?
Помнишь, друг, мой восторженный взгляд,
Распластавшийся закатом мир пред нами?
Уходящий день пророчил лето,
Помнишь, друг, мечталось нам о чём?
Я тогда до самого рассвета
Утопала в имени твоём.
Последняя строка выглядит особенно по-цветаевски и звучит мощным завершающим аккордом, так называемой «кодовой строкой», которая точно попадает прямо сердце, заставляя его сладостно замирать от собственных ассоциативных воспоминаний. Как и в поэзии Марины Цветаевой, в любовной лирике Анжелики Бродниковой много затаённой грусти, ностальгической тоски о прошлом, об утерянном. Тема скорого расставания и умирающей любви поднимается автором, например, в стихотворении «Предчувствие», где гнетущую атмосферу нелюбви создают и тревожный свет лампы, и подтаявший снег на крыльце, и ощущение неумолимого времени: «Мне страшен год этот новый…». Слова звучат как страшное новогоднее пророчество самой себе:
И по-новому, как-то странно
Ты посмотришь мне вскоре вслед.
И начнётся вот так нежданно
Полоса моих новых бед.
В то же время, несмотря на меланхолические, и даже временами трагические веяния поэзии Серебряного века, в стихах автора находится место и доброй иронии, и светлой радости, и всеозаряющей надежде, без которой невозможно двигаться по тернистой дороге жизни, верить, творить, смело глядеть в будущее:
Смотрю вперёд с надеждой новой
И вижу свежий мой расцвет,
И вижу ветер непокорный,
И шум волны, и яркий свет.
Свет пробуждения от печали,
Свет ясных мыслей, новых слов.
И потечет шлейфом вуали
Канва сложившихся стихов.
Что отличает Анжелику Бродникову как личность – это её неувядающий интерес к окружающему миру, готовность к новым впечатлениям, страсть к путешествиям. Вместе с семьей она побывала в Европе, Азии, странах бывшего СССР. И, подобно Цветаевой, когда-то вдохновлявшейся итальянским побережьем, Коктебелем и Прагой, автор создаёт свой образ полюбившейся страны – Греции:
Черепичные крыши Европы.
Белоснежные стены домов.
Сочный вкус переспелых оливок
Дарит родина первых богов.
Эмоционально насыщенная палитра, изящество образов, разнообразие оттенков и полутонов – вот что выгодно выделяет талант автора на фоне других современных поэтов-традиционалистов, определяя индивидуальность стиля и глубину содержания, что, безусловно, завоюет сердце неравнодушного читателя.
Максим БУРДИН,
издатель, писатель, публицист,
общественный деятель
Добавить комментарий