Кому принадлежит Переделкино?
Тайны общеписательского имущества
№ 2023 / 33, 25.08.2023
Заповедное Переделкино, где Сталин в середине 30-х годов распорядился построить для советских писателей, присягнувших Кремлю, дармовые дачи, вновь залихорадило. В частности, сейчас там выясняют отношения меж собой специалист по Достоевскому Игорь Волгин, которого некоторые издания непонятно с какого перепугу представляют выдающимся литературоведом мирового уровня, и вдова поэта-песенника Андрея Дементьева – Анна Пугач. Они никак не могут разобраться с территорией, прилегающей к их дачному домику, и поэтому друг друга периодически поливают помоями. Казалось бы, это рядовая коммунальная история, которая вряд ли кому интересна… Но, как выясняется, всё не так просто. Ведь скандалы происходят не в частных комнатушках. Дело касается общеписательской собственности. А с этой собственностью проблем выше крыши.
Что сейчас всплыло на поверхность? По существующим правилам все дачные места в Переделкине предоставляются только здравствующим писателям (правда, непонятно, по каким критериям). В случае смерти арендодателя его родственники обязаны выехать максимум через полгода. При этом не важно, являются ли родственники обычными пенсионерами или они входят в какой-нибудь творческий союз. На основании этого Волгин, уставший ругаться с соседкой, требует немедленного выезда вдовы некогда популярного поэта. Но тут возникает вопрос. А почему эта претензия касается только Пугач? Она что, единственная в Переделкино, кто незаконно занимает бывшие литфондовские дачи? Как говорят, таких фигур в заповеднике десятки.
Напомним, раньше в Переделкине получали хоромы не только классики советской литературы, но и различные должностные лица. Скажем, в своё время там поселились главный редактор «Роман-газеты» и председатель Союза писателей России Валерий Ганичев, руководитель Московской писательской организации Феликс Кузнецов, секретарь Союза писателей СССР по работе с молодыми авторами Константин Скворцов, его предшественник Олег Шестинский, директор издательства «Советский писатель» Владимир Ник. Ерёменко и много кто ещё. Изменилось ли в этом плане что-нибудь сейчас? Да почти ничего. В последние годы уютные гнёздышки в заповеднике себе обустроило немало функционеров из нынешних писательских союзов. Мало что изменилось и в вопросе освобождения дач от родственников умерших чиновников. Скажем, на дачах, где раньше жили Ганичев, Ерёменко и Георгий Куницын, теперь обитают их детки. И попробуй их высели! Такой визг поднимется, что мало не покажется… При этом недвижимости у наследников и без Переделкина хоть отбавляй. И где справедливость?! (Что, впрочем, не мешает некоторым нынешним дачникам подвизаться в партии, носящей название «Справедливая Россия». Видимо, они понимают справедливость только в тех вещах, которые касаются их личной выгоды.)
Кстати, а каков сегодня статус у этих дач? Раньше они находились на балансе Международного Литфонда, которым управлял поэт-хозяйственник Иван Переверзин. Если мы правильно понимаем, в настоящий момент такого фонда не существует. Он то ли упразднён, то ли ликвидирован. По некоторым данным, сейчас распределяет все писательские дачи руководство некоего писательского городка. А верно ли это? К слову, хотелось бы знать, кто конкретно за последние три года получил дачки из рук этих непонятных распорядителей. Кто бы перечислил фамилии счастливцев?
Чтобы избежать каких-либо подозрений в коррупционных схемах, нашим литчиновникам, наверное, стоило бы повнимательнее присмотреться к петербургскому опыту. Там ведь тоже есть своё Переделкино: речь идёт о Комарово. Правда, масштабы Комарово значительно скромнее. Если благами Переделкина пользуется свыше ста писательских семей, то в Комарово – только двенадцать. Но смотрите, как распределяются там дачи. Это решают не какие-то группировочки и не самопровозглашённые лидеры каких-то отколовшихся объединений, а сами литераторы. Как известно, в Санкт-Петербурге действуют два официально зарегистрированных союза писателей. Так вот эти два союза договорились меж собой, что шесть мест в комаровских дачах занимают представители одной организации и шесть – представители другой. Все желающие пишут заявления, создаётся очередь и на заседаниях правлений потом выбираются очередники для вселения в дачи. При этом чётко оговорено, что тот или иной писатель может проживать на даче в Комарово только пять лет, а не пожизненно, как в Переделкино или во Внуково.
Есть и другие болезненные для писателей моменты.
Помнится, пару лет назад на самом высоком уровне было заявлено, что вся оставшаяся от Международного Литфонда и бывшего Союза писателей СССР собственность будет инвентаризована и передана на баланс созданной Ассоциации писательских союзов. Но время идёт, а писатели до сих пор не знают, что же у них имеется. Возьмём те же переделкинские дачи. Почему они до сих пор принадлежат какой-то непонятной общественной организации, а не Ассоциации союзов писателей и издателей России (АСПИР)? Кому выгодно затягивание передачи общеписательского имущества АСПИРу?
Вообще, по Переделкину возникает немало вопросов. Раньше там располагалось несколько корпусов Дома творчества с серьёзной инфраструктурой. А сейчас на чьём балансе находится этот Дом? Ходили слухи, что он попал в зону влияния бизнес-структур Романа Абрамовича. Говорили, что олигарх распорядился сделать из всех корпусов конфетку и превратить Дом творчества в писательские резиденции, и кроме того регулярно устраивать там разные творческие фестивали. Но до сих пор нигде не размещена точная информация о нынешних владельцах Дома творчества, его статусе и о том, кто и на каких условиях может пользоваться услугами этого Дома. Пока писателей пичкают только сплетнями. Последняя сплетня: Абрамович, на которого сейчас Западом наложены всевозможные санкции, утратил интерес к Переделкину, и что там будет, никто не знает. А по-хорошему этот Дом следовало бы незамедлительно передать в ведение АСПИР.
Нам представляется, что вопрос об общеписательской собственности обязательно должен быть рассмотрен в конце этого года на собрании Правления АСПИР. Ведь в воздухе повисла судьба не только Переделкина… А что сейчас творится с писательскими дачами в подмосковном Внуково? А как быть с Домом творчества в легендарном Комарово под Санкт-Петербургом? А удалось ли закрепить за писателями бывшие дома творчества в Пицунде, Гаграх, Ялте и Коктебеле? Но тут возникает и другой вопрос: а где рассматривать все эти темы? Конференц-зал АСПИР всех заинтересованных лиц вместить не сможет. По-хорошему, все обсуждения стоит перенести в Центральный Дом Литераторов, где есть для этого большой и малый залы. Но не секрет, что дирекция ЦДЛ предоставляет помещения даже для писательских мероприятий только за большие деньги. А правильно ли это? ЦДЛ в своё время строился за казённый счёт. Так, может, стоит поставить перед правительством страны вопрос о возвращении ЦДЛ в собственность АСПИР?
Короче, пора сорвать завесу с имущественных тайн бывших писательских союзов. Кто готов продолжить разговор?
Опасная тема. За эти дачи их хозяева кого хошь укокошат.
Укокошат – и глазом не моргнут. Ибо пресловутый “квартирный вопрос” их испортил навсегда.
Их – то есть “писателей” (читай – прохиндеев от литературы).
С удовольствием продолжу, аж до самой знаменитой Малеевки в Старой Рузе. Никаких писателей там уже днём с огнём не встретишь — сплошная коммерция. Любой каприз за ваши деньги. Хотя не так давно, в 1988 году, там побывала Белла Ахмадулина и оставила об этом свои воспоминания.
Я никогда не был и уже никогда не буду владельцем дачи в каком-нибудь писательском посёлке бывшего СП СССР и его Литфонда. Но я был по путёвкам в Доме творчества в подмосковной Рузе в 1988 году (там тогда проводился семинар молодых драматургов); был в 1991 (!) году в мае в Доме творчества в городке (посёлке) Нида в Литве на побережье Балтийского моря (там тогда проходил семинар драматургов попавших в шорт-лист Всесоюзного (!) конкурса на лучшую пьесу для детей (я получил Первую премию). Я не был членом Союза писателей, но как “семинаристу” и мне перепадали путёвки. Все эти Дома творчества были государственной собственностью, и государство, как я предполагаю, передавало в оперативную собственность это имущество. Не владеть вечно, но пользоваться по назначению и следить за его состоянием. От завода я получил квартиру в 1983 году, потом в годы “катастройки” я эту квартиру приватизировал. У меня вопрос: дачи в Переделкино и в других писательских посёлках проживающие в этих дачах приватизировали или нет? Если меня память не подводит, то приватизировать можно было что-то одно: либо загородный дом, или квартиру в городе. Мне лично больше всего нравится питерская система управления общеписательской собственностью.
Евтушенко и Оккджава устроили музеи на своих дачах.
Ах, как был Михаил Булгаков прав! “В очередь, сукины дети, в очередь!”
И Евтушенко, и Окуджава – те еще ловкачи. Быстро смикитили, что если у частной дачи будет статус “музея” – то эту дачу у наследника никто никогда не оттяпает.
А “музей” устроить из дачи – плевое дело! Вот горшок, на котором сидел гений. Вот чесалка, которой гений спину чесал. И так далее…
Таким вот макаром и Евтушенко, и Окуджава еще и побуждают любого наследника молиться на имена “великих родственников”. С того света достают, заставляют пылинки сдувать со своих имен. Не то дачи оттяпают – и где потом наследникам гужеваться?
Эти “легендарные” умели устраиваться в жизни, да. И в этой, и в той.
Не трогайте Окуджаву, глупцы. Решение о создании на его даче музея было принято после его смерти. Евтушенко подарил государству свою картинную галерею, ценность которой в десятки раз превышает стоимость дачи. Ох, беда с вами.
Окуджава автор бессмертной песни из “Белорусского вокзала”. Это как минимум – памятник и дом-музей.
А в каком звании был Евтушенко?
Если генерал, то его просто обязали подарить галерею.
Приказы ведь не обсуждаются.
Татков О.В., что за манера – начитаться предисловий и объявлять какой-то текст “бессмертным” или “легендарным”?
Совесть у Вас есть?
Это сортам колбасы по телевизору разные придурки пусть присваивают такие эпитеты.
А Вы-то вроде на литературном портале…
Постыдитесь!
Вот пройдет лет сто – тогда и посмотрим, что останется от этой песни Окуджавы.
А сейчас – нельзя такое говорить.
Ну низзя, и всё тут!
Песня написана Окуджавой и Шнитке в 1970 году для фильма “Белорусский вокзал” и с тех пор ежегодно (!!!) , как минимум – один раз, – а то и больше – в виде марша звучит на Красной площади на Параде Победы в присутствии Главы государства и гостей Парада Победы. Даже с учетом Ваших “колбасных понтов” Вы могли бы сообразить, что это произведение ветерана ВОВ Булата Шалвовича Окуджавы бессмертно. Надеюсь от 2024 1970 отнять сможете нелюбитель предисловий, вы наш… Я не думаю, что песня пережившая столько смен эпох и правительств в нашей стране, и оставшаяся символом и на слуху всего народа в чем-то порочна… И хватит хрень нести по поводу Окуджавы – никто из периодически тут высказывающихся по поводу его лит наследия не написал ничего приличного и дотягивающего до его уровня…
Таткову. Окуджава не был ветераном ВОВ. Он считается участником войны. Служил три месяца в Моздоке в кавалерийском полку минометчиком, был ранен и находился в госпитале, после чего отправлен в запасные войска. Демобилизоаался в звании красноармейца. Практически не воевал. О его военных стихах и песнях лучше всего вам рассказали бы истинные ветераны ВОВ. Спросите у них, если найдёте одного. А то, что песню поют из “Белорусского вокзала” на площадях и парадах, так это беда, а не заслуга.
Практически не воевал, но был ранен. Странно, вы не находите?
Есть статистика средней продолжительности жизни на поле боя. Если мне не изменяет память – на лекциях по истории медицины нам говорили, что рядовой в Сталинграде (вне зависимости от принадлежности к советской или нацистской армии) жил от 10 до 20 минут. Самой страшной была статистика по санинструкторам, вытаскивавшим раненых с поля боя, – они жили в среднем от 10 до 20 секунд (я не ошибся – СЕКУНД)… Понимаю, что Окуджава служил не в Сталинграде, но и его 3 месяца на передовой и ранение, на мой взгляд, достойны звания ветерана ВОВ. Хотя уверен, у рядовых в окопах той войны и в мыслях мотивации по поводу ветеранства не было…
Разные были “ветераны ВОВ”, Татков О.В.
И Александр Яковлев был ветераном, и Виктор Астафьев, и Александр Солженицын.
И что?
И марши самые разные звучали на Красной площади в разные времена.
Ничего это не доказывает, Татков О.В.
Был один марш, стал другой. Потом будет третий.
Где тут “легендарность”?
Где тут “бессмертие”?
Вы отличаете бессмертие реальное от бессмертия назначенного, Татков О.В.?
Не думаю, что у вас поднялась бы рука написать подобное проведи вы хотя бы день на войне… Даже спорить не буду – бесполезно…
Татков О.В., это Вы о чем?
Провел бы я день на войне – и сразу же стал бы обожателем текстов Окуджавы?
А вдруг я остался бы с Сурковым и Симоновым?
Хватит натягивать сову на глобус, Татков О.В.
Не получается это у Вас.
И не получится.
Я не мечу бисер перед свиньями, только и всего. К тому же, лично я был на войне и больше, чем один день. Так что и Окуджаву обожаю, и Симонова… Вы можете иметь свое мнение о чем угодно – я меньше всего пытаюсь его изменить, но – только вот не стоит (в год защитника Отечества особенно), – как бы это помягче, – неуважительно отзываться о ушедших из жизни ветеранах войны Отечественной. И уж тем более о человеке, – “обессмертившем свое имя песней из “Белорусского вокзала”. Это цитата из статьи В.В. Огрызко (цитирую по памяти – надеюсь не переврал). Удачи!
Разные были ветераны, Татков О.В.
Очень разные.
В том числе и ушедшие из жизни.
И о каждом из них мы, – каждый из нас, – имеет собственное мнение. И будет иметь. И должен иметь.
А эти Ваши словосочетания, типа “мы все, как один”, “покрыли неувядаемой славой”, “обессмертили свое имя” и т. п – отдайте обратно в ведомство г-на Гёббельса. То есть туда, откуда Вы их и почерпнули. В министерство пропаганды.
На нас они не действуют.
“Позже в жизни Окуджавы много чего было, – и хорошего, и постыдного. Но обессмертил он себя песней “Мы за ценой не постоим”, которая впервые прозвучала в фильме Андрея Смирнова “Белорусский вокзал”.(конец цитаты) Огрызко В.В. НГ от 15.05.2024.
Да, Вячеслав Вячеславович считает так.
А я считаю этак.
И он публикует мое мнение.
И спасибо ему!
А Вы, Татков О.В., прям как моя бывшая жена. О чем бы мы с ней ни говорили, она всегда последнее слово оставляла за собой.
Или это вообще женская черта?
Расслабьтесь – эта цитата была для уточнения моего предыдущего всего лишь. Нас в “геббельсовском” ведомстве, – по вашему утверждению, теперь двое; – я и Уважаемый Вячеслав Вячеславович Огрызко. Я считаю его компанию неплохой…
Нет, Татков О.В., к министерству пропаганды уважаемый В.В. Огрызко отношения не имеет. Не передергивайте.
Он по другому ведомству – по литературному и историческому.
А пропагандой тут занимаетесь Вы, Татков О.В. Изо всех сил.
Правда, у Вас ничего не выходит. Но тут уж я Вам ничем не могу помочь.
Может, Вам подучиться? В школу пойти…
Вас сразу в пятый класс примут, с Вашими-то познаниями в литературе и истории.