Куда идём, куда бежим?
Рубрика в газете: К предстоящему писательскому съезду, № 2025 / 5, 06.02.2025, автор: Марина КУДИМОВА
Михаил Светлов шутил, что вопросительный знак – это состарившийся восклицательный. По количеству задаваемых вопросов, касающихся созыва в пожарном порядке съезда СП России, публичное пространство в последние две недели графически напоминает Дом престарелых. Впрочем, средний возраст членов СП и без светловской шутки располагает к подобным метафорам. Вопрошание без ответа заведомо бессмысленно, если вопрос не риторический – типа «быть или не быть?». Но место дорожного происшествия заполняют не только его участники. А там, как известно, от «Что случилось?» до «Я – свидетель» – один шаг.
Время Ч началось с увольнения одним днём сотрудников АСПИР числом 40 человек. АСПИР, ещё вчера не сходившей с газетных полос и электронных ресурсов. АСПИР – провозгласившей объединение расчленённого писательского сообщества! АСПИР, каким-то образом отыскавшей и привлёкшей сотни любителей с целью выковать из них профессионалов пера. Как пел Высоцкий: «Я вчера закончил ковку, я два плана залудил». Получилось? Это отдельный разговор. А обслуга кузнечного цеха вдруг вся как один подпала под статью 81 Трудового законодательства. В полном составе совершила прогул или явилась на работу «в состоянии»? До рокового дня все получили по три выговора? Я не случайно останавливаю внимание на молодой команде наёмных работников. Потому что с этого началось в нашей истории нарушение законодательства. А раз началось, значит будет иметь продолжение – к гадалке не ходи.
Совсем без вопросов, конечно, не обойтись, и даже с повторами. Предположим, деятельность АСПИР не устраивала распорядителей кредитов. То есть государство, в течение 4-х лет оплачивавшее перелёты и переходы, резиденции и мастерские. Ну, лопнуло терпение сразу у нескольких институций, и они махом решили заморозить счёт организации, вызвали на ковёр её руководителя и сообщили: «Лавочка закрывается!» А что, разве АСПИР предводительствуется единолично? Разве не резонно было бы срочно созвать учредителей, избравших данного руководителя, тщательно обсудить создавшееся положение и выработать решение? Разве не логично госорганам заручиться поддержкой общественности, чтобы народный гнев не обрушился исключительно на голову государства? По-моему, так делалось – и работало – всегда. Но не в этот раз!
Мало того! По действующему закону руководству общественной организации без понуканий сверху ничто и никто не может помешать собраться и устроить, так сказать, брейн ринг в безусловно чрезвычайной ситуации! Но сколько раз и какие претензии предъявлялись председателю прежде? Какие поступали предложения по оптимизации от творческого и наблюдательного советов АСПИР? А ведь в уставе числится ещё и некий президиум! Где он? В течение двух недель после ЧП ровно ничего не происходит. Уволенные сотрудники (в большинстве молодые женщины) точат тихие слёзы в уголках. Ну, ладно, Бог даст, получат компенсацию и утешатся. Но, как написано на пока ещё не снесённом сайте организации, АСПИР – «добровольная, глубоко обдуманная инициатива крупнейших объединений писателей и издателей». Столь же глубоко обдумано ими отсутствие реакции на фактическое закрытие, а в последующем, надо полагать, ликвидацию организации, созданной якобы по их инициативе? Или действия по преодолению кризиса совершаются глубоко под ковром? А не поступят ли с возглавляемыми ими организациями так же, как поступили с Домом Ростовых?
Продолжим строить наши спонтанные предположения дальше. Столь же тщательно ли обдуманы те немногие предложения СПР, которые проникли в публичное пространство? АСПИР – организация, объединяющая (или объединявшая) пять юрлиц, к которым, судя по всему, никто не обращался с предложением немедленно закрыться, хотя смутные слухи об этом ходили не менее года. Предложение «влиться» в СПР, где членство индивидуальное, требует внесения изменений в устав. Предположим, на грядущем пожарном съезде такие изменения будут внесены. И что? Все члены союзов-учредителей АСПИР пойдут подавать заявления в монопольное объединение, которым предстоит стать Союзу писателей России? Трудно себе представить эту очередь. Хорошо, допустим, валом повалят. Кто будет рассматривать тысячи заявлений и принимать решения – брать или не брать? Приёмная комиссия СПР едва ли в короткие сроки справится с такой задачей. Хоть день и ночь сиди! Сколько понадобится этих дней и ночей и сколько единиц проверяющих вступленцев на творческую состоятельность и лояльность? И все ли действующие члены СПР безусловно профессионально состоятельны (в лояльности не сомневаемся!).
Допустим, имярек в 1992-м году принял необдуманное, в отличие от учредителей АСПИР, решение и оказался в рядах одного из пяти зарегистрированных законным порядком в Минюсте будущего учредителя АСПИР, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, не соответствующего его взглядам и устремлениям. Почему он раньше, до пожара, не перешёл из «плохой квартиры» в хорошую, оснащённую средствами противопожарной защиты? Почему платил взносы и ходил на мероприятия туда, где испытывал хронический дискомфорт? Возможно, несколько случаев перехода и имели место. Но явно не носили массового характера. И если члена СП всё устраивало, с какой стати ему предлагается сменить место пребывания? И укрепит ли такая реновация сплочённые ряды насельников Комсомольского проспекта? Это вряд ли, как говорил товарищ Сухов. Я уже не пугаю внезапно оказавшихся в рассеянии писателей вполне возможными отказами в новом вступлении! Ну, состоял человек 40 лет где-то, а потом стал лишенцем. Всё равно больничный не оплачивается, стаж не идёт. Ведь стандарты литературной деятельности до сих пор не приняты. Так что, подумаешь, большое дело – перейти из одной не отапливаемой комнаты в другую, столь же не отапливаемую! А вдруг отопление включат! Но зачтутся ли почтенному литератору те, предыдущие, 40 лет? Или, как при работе над рукописью, он окажется наедине с чистым листом? В прежнем месте обитания его всё-таки знали в лицо, нет-нет, и какая стипендийка перепадала. А что ждёт новообращённого в другом храме? Бог весть!
Тут мы упираемся в огромную, едва ли разрешимую с наскока проблему. Она состоит в непостижимой тяге граждан к писательскому билету. Казалось бы, чем более мизерабельную роль играет литература в обществе, чем хуже оплачивается труд представителя профессии, отсутствующей в классификаторе, тем меньше должен привлекать этот непонятный вид деятельности. Но не тут-то было! Литературоцентричная страна за 30 лет превратилась в литератороцентричную. В писатели подались все, кто освоил компьютер хотя бы на уровне печатной машинки и скопил энную сумму на издание за собственный счёт, наращивая типографские мощности и бесконечно девальвируя былое величие. Бесконтрольный массовый приём в бесконтрольно расплодившиеся писательские организации привёл к некоему аналогу кролиководства, где количество многократно перекрывает качество. Но что теперь делать с тысячами обилеченных? Союзу писателей России со своими восемью тысячами бы совладать. А тут на его голову обрушатся новые сонмы!
Давайте прямо. В современной России писателей, более-менее узнаваемых и более-менее покупаемых, наберётся с большими оговорками полтора десятка. Больше их не может быть – и никогда не бывало – по определению и природе таланта. Но, если где-то и произошла настоящая демократизация, это именно в одной из самых элитарных сфер. Причём произошла, в отличие от 20-х годов прошлого века, не на фоне культурной революции и борьбы с безграмотностью, а, напротив, на фоне всеобщей грамотности и «опопсения» культуры, на фоне жуткой капитализации её киркоровскими перьями. Любая массовость неизбежно ведёт к опрощению. Хотя не всё, что массово, безнадёжно плохо. Но танцевать в ансамбле или петь хором – совсем не то же самое, что писать «Войну и мир»! И заполняются соцсети сканами дипломов за 3-е место в районном конкурсе стихотворцев, посвящённом наступлению весны (зимы, лета, осени).
И вот, после 30 лет блужданий по пустыне, настал момент выхода из вавилонского плена разнообразия. То есть мы вернулись в 1934 год – год 1 Съезда советских писателей? Только вместо двух лет на подготовку к съезду отведён 1 месяц. И аналога постановления Политбюро ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» не просматривается. И перестройку, куда более глобальную, мы не столь давно испытали на собственной шкуре, помним. А рефрен «Время, вперёд!», кажется, пронизывал ту, а не эту эпоху. Как поётся в песне автора, известного мне ничуть не более, чем 90% жнецов литературной нивы, производящих продукцию примерно такого же уровня: «Куда идём, куда бежим по жизни этой?»
Краткое резюме. Всё происходящее – увы, не на наших глазах, а где-то в неразличимых с земли высотах – безусловно имеет причины. И главная причина – кулуарность, закрытость процессов, касающихся жизнедеятельности без преувеличения десятков тысяч людей. Их когда-то соблазнил призрак доступности, а теперь им предлагается (снова неявно, обмолвками) резко переменить участь. Кулуарно создавалась АСПИР, рухнувшая в 3 дня, как СССР. Кулуарно создаётся некая новая конструкция. Будет ли она более жаропрочной и морозоустойчивой? Климат у нас непредсказуемый.
Марина, АСПИР была мертворожденной организацией. Писателей не делают в резиденциях.
Поэтому-то она и сыграла в ящик.
Бог правду видит.
kudimon0@gmail.com
Писателей вообще не делают. Они самозарождаются.
При наличии стратегии в резиденциях за казенный счет нет ничего плохого. И я не знаю никого, кто бы отказался. Проблема в случайности отбора и отсутствии большой цели. Само по себе написание текста – в резиденции или на чердаке – такой целью не является.
…из Антона Павловича Чехова, он в своей манере отреагировал на получение сборника издательши г-жи Попырниковой, попытавшейся представить всех поэтов тогдашней Российской империи (1886): «По вычислениям барышни, в России в настоящее время имеется 174 поэта. Так как все они не могли войти в одну книгу, то предполагается еще и 2-й выпуск. (*С медицинской точки зрения, – пишет доктор Чехов, – такое изобилие представляется в высшей степени зловещим: если против какой-либо болезни предлагается много средств, то это служит вернейшим признаком, что болезнь неизлечима и что для борьбы с нею медицина не имеет ни одного настоящего средства.)»
А с моей точки зрения, вопрос сей не риторический и даже не политически-идеологический, а на 90% юридический.
В статье много воды, мало смысла.
Сильно, как всегда. За одно такое высказывание уже можно было бы принимать в союз писателей. Но если серьёзно, вопрос критерия действительно стоит. Кто может считаться членом профессионального союза? Тот, кто зарабатывает этой профессией на жизнь. То есть надо представлять в приёмную комиссию не книжки, изданные за свой счёт, а выписки из банковского счёта с платежами от издательств.
Татьяна, загляните в ЛИТРЕС, спросите, кто там из “писателей” получает чуть ли не миллион в месяц, потом загляните в текст этого высокооплачиваемого якобы писателя и сразу поймете кого по выпискам из банковского счета можно назвать профессиональным “писателем” и вряд ли Вам захочется вступать в такой профессиональный союз, то есть стать вровень с этим высокооплачиваемым.