Сценарное дело – грязь и халтура
История несостоявшейся экранизации повести Олега Куваева «Азовский вариант»
Рубрика в газете: Чудаки живут на востоке, № 2021 / 22, 10.06.2021, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Осенью 1965 года Олег Куваев, взбодрившись после Севера на Азовском побережье (он больше месяца провёл в хижине своего певекского приятеля Николая Семенникова, с кем в конце 50-х годов намотал не один десяток километров по Чаунской тундре, охотясь на гусей), задумался о новой повести. Подбирался писатель к ней долго, но на бумагу вылил чуть ли не в один присест и в конце 1966 года отнёс её в редакцию приключенческого журнала «Искатель».
«Я, – сообщил Куваев потом магаданскому прозаику Юрию Васильеву, – тут между делом закончил повесть, читают её сейчас. Ну пудами у меня не получается, сам знаешь, она на три листа. Не знаю, что это такое, в общем-то, не моё обычное амплуа. Тут-то, я думаю, меня и щёлкнут по носу «не вылезай из амплуа». А я не хочу сидеть в амплуа, я экспериментировать хочу (ох, представляю, какую ты сейчас сардоническую ухмылку выдал)».
Речь шла о повести «Азовский вариант». В «Искателе» она появилась осенью 1967 года. А вскоре к ней проявил интерес режиссёр Алексей Салтыков.
Куваев был ошарашен. Раньше ему никто не говорил, что его проза кинематографична. А тут вдруг ему знаки внимания стала оказывать главная киностудия страны – «Мосфильм». И кто собрался снимать фильм по его повести! Сам Салтыков, чьё имя после выхода на экраны фильма «Председатель» по Юрию Нагибину гремело по всему Советскому Союзу.
«Повесть в «Искателе» вышла, – доложил Куваев подробности своей бывшей подруге Алле Федотовой (той, которая осенью 1964 года чуть не наложила из-за писателя на себя руки). – Кажется, её покупает «Мосфильм», но это долгое и неясное дело, пока я просто получил предложение, многое за (режиссёр с ума сходит, желает снять это, Салтыков – автор фильмов «Друг мой, Колька» и «Председатель»), многое против, в частности Пырьев не желает отпускать на эту работу. Переговоры я вёл позавчера, так… предварительная договорённость. Интуиция подсказывает мне, что всё это окончится пустым шумом, не более…»
Интуиция Куваева не подвела. Через год действительно всё закончилось пшиком. Но начало было красивое. 29 марта 1968 года ему пришла телеграмма:
«Просим Вашего согласия <на приобретение> киностудией «Мосфильм» права экранизации Вашей повести «Азовский вариант», опубликованной в журнале «Искатель», <на> предмет создания фильма. Режиссёр-постановщик Салтыков. <По> этому вопросу просим приехать <на> студию. Солдатенко, директор творческого объединения <«Юность»>. Телефон АГ-3-97-50».
Конечно же, Куваев без раздумий согласился. Оставалось определиться: кто будет писать сценарий по «Азовскому варианту» – он сам или профессиональный кинодраматург, выбранный Салтыковым и руководством творческого кинообъединения «Юность».
В творческом кинообъединении «Юность» склонялись к тому, чтобы за сценарий взялся Геннадий Шпаликов. Куваев, естественно, не возражал. Шпаликов – это было очень солидное имя. По его сценариям киношники сняли культовые фильмы «Застава Ильича» (правда, в середине 60-х годов он шёл в кинотеатрах под другим названием – «Мне двадцать лет») и «Я шагаю по Москве». А ещё на его счету была экранизация «Коллег» Василия Аксёнова. Но Шпаликов оказался сильно пьющим человеком и уже на первом этапе всех серьёзно подвёл.
28 февраля 1968 года Куваев сообщил магаданской писательнице Ольге Гуссаковской:
«Сценарий должен был писать Шпаликов. Он взял экземпляр книги с повестью и уехал в Гагру. Видимо, повесть на него подействовала так, что он там запил. У него больные почки. На почве двухкратного лечения антабусом в нашем-то бреду он прислал режиссёру телеграмму, что половина сценария написана. Салтыков вылетел к нему, и единственным итогом этой поездки было то, что Алексей спас Шпаликова от смерти, и даже не он, а то, что в гостинице была футбольная команда, и с ней врач, и даже не это, а то, что у врача был прокипячённый шприц. Шпаликова положили в больницу».
После случившегося руководство творческого кинообъединения «Юность» предложило продолжить работу над сценарием Шпаликову вместе с Куваевым. Но Шпаликов, выйдя из больницы, снова ушёл в запой, а потом и вовсе отказался от сотрудничества.
Киношники после этого придумали новый вариант. Куваев о нём рассказал Ольге Гуссаковской.
«Предложили, – сообщил он, – уплатить Куваеву 1500 рэ, вместо 1000, с условием, что Куваев до 15 марта будет работать со Шпаликовым. Куваев отказался, ему не к лицу быть подмастерьем у мансардного гения. Работать негром, фамилия в титрах не значится».
Чтобы спасти будущий фильм, коношники согласились на то, чтобы сценарий писал уже один Куваев.
«Гонорар баснословный, – рассказал он Гуссаковской. – Договор подписан. Вся эта история прогремела уже вплоть до ЦК (партии). Половина будущего (баснословного) гонорара принадлежит не мне. Но я единственный его автор».
Но после этого запил уже Салтыков. А следом не удержался и ушёл в загул и Куваев.
Придя в себя, писатель попросил у Гуссаковской совета: продолжать работу с киношниками или отойти в сторону.
«Оленька. Благослови, вразуми и посоветуй! В идеале после всех делёжек я могу иметь в кармане 10 000 рэ. Фамилию сценариста. В отрицательном случае – полное безденежье, оплёванное самолюбие и, в общем-то, комплекс неполноценности, раздутый до запойной величины».
К слову, Шпаликов, когда после всех пьянок наконец пришёл в себя, сказал, что готов пойти на попятную и вернуться к работе, но при условии, что получит 80 процентов от гонорара. Но теперь проявил гордость Куваев. Он от сотрудничества со Шпаликовым отказался.
Тут многое зависело от руководства «Мосфильма». Но после случившейся в феврале 1968 года смерти Ивана Пырьева киношному начальству было не до «Азовского варианта».
«Пырьев умер, – сообщил Куваев в апреле 1968 года Гуссаковской. – «Мосфильм» в ажиотаже присутственных мест «из наших рядов…», «а я вчера с ним говорил…». Я все эти дни как раз был на «Мосфильме», где мне был, хо-хо, выдан кабинет Зархи. В общем, решающее рандеву с Шпаликовым и Салтыковым было должно в пятницу быть, но телеграмма мне не пришла (сегодня воскресенье). Договор-то уже есть. Я-то его подписал. «Мосфильм»-то его ещё не подписал».
Куваев был разочарован. До него наконец дошло, что в «Мосфильме» можно верить лишь уборщицам да вахтёрам и больше никому. А все эти улыбки киношников – лишь видимость.
«Но, – оговорился Куваев в письме Гуссаковской, – приветливость, обаяние, желание «произвести…» – в общем, этот товар там не фондирован. Выдаётся со складу без росписей, фактур и весу, развесочно, распивочно и навынос».
В данном случае на обаянии сыграл Салтыков. Под его давлением Куваев стал с головой погружаться в сценарное дело.
«Я чертовски измотан, Володя, – признался он журналисту Владимиру Курбатову, с кем сдружился ещё в 1959 году в Певеке. – Не знаю, как сумел меня охмурить режиссёр, загоревшийся моей повестью (это, кстати, режиссёр столь известного фильма «Председатель» Алексей Салтыков), но я, не написав в жизни ни строчки сценария, подмахнул договор, получил аванс и начал под руководством режиссёра вникать в киношные дела. Дни мои проходят на «Мосфильме». Днём я говорю и слушаю, ночами пишу. Замах дела неплохой там. Смойся я, допустим, в Темрюк, и тут же ко мне будут прикомандированы (к месту пребывания автора сценария) режиссёр, два оператора и редактор сценария. Но это тешит самолюбие и только. Я полностью лишён возможности индивидуального творчества, а ведь я в этом деле одиночка и соавторство мне всегда даётся с трудом.
Ну, в общем, ладно. Первый вариант сценария есть, я стал полным неврастеником и сосиской, и впереди ещё варианта три. Да-а, не зря «Мосфильм» платит свои куши.
Но, впрочем, я не особенно сетую, ибо нельзя стоять на месте и надо завоёвывать новые и новые области».
Добавлю: весь процесс общения с киношниками происходил на глазах Бориса Ильинского, с которым Куваев познакомился в начале 60-х годов на Севере.
«Я, – вспоминал он спустя много лет, – в то время гостил у Куваева, – и он познакомил меня с Салтыковым. Мужик он простой, да режиссёр-то не простой! Тогда он только что сделал «Бабье царство» и имел по этому поводу кучу неприятностей.
Самое, пожалуй, сложное в отношениях замечательного режиссёра и замечательного писателя (не деляги) – это выяснение отношений. Один видит так, а другой по-другому. Беда в том, что принципиально они согласны друг с другом, иначе не приехал бы Салтыков к Куваеву, но вот частности…
Этот поединок для пользы общего дела стоил обоим нервов, а у того и у другого они были не из проволоки.
День за днём, эпизод за эпизодом рождался костяк сценария. Ведь почти все описанные моменты повести надо было перевести в диалог. А это адова работа.
Сценарий был написан, тайно прочитан будущей героиней, что очень возмущало Куваева, и… канул в неизвестность» («На Севере Дальнем». 1987. № 2. С. 218).
Но Ильинский был не прав. Ничего в неизвестность не кануло. Весной 2021 года я был в подмосковном Болшеве у родных Куваева. Они показали мне несколько сохранившихся папок с деловыми бумагами писателя. В одной из них я обнаружил документы, связанные с попытками экранизации «Азовского варианта». В частности, нашлись записи о прохождении сценария Куваева в творческом объединении «Юность».
Я выяснил, что 24 апреля 1968 года состоялось заседание сценарно-редакторской коллегии творческого объединения «Юность». Но на нём было одобрено только выбранное писателем направление.
«Вы, – было заявлено на заседании Куваеву, – пошли по правильному пути, решив делать сценарий в комедийном ключе, и в то же время поставить в нём ряд серьёзных проблем – о месте человека в жизни, о верности любимому делу, о различных жизненных идеалах».
А дальше у киношников были только одни претензии. Главный их упрёк сводился к тому, что Куваев не до конца воплотил многообещавший замысел. По мнению киношников, писатель не раскрыл роли Ларисы, Адьки, других персонажей («Адька пока ещё во многом Вами не найден»). Они предлагали всё заново перелопатить («доработайте образ Ларисы, не боясь для неё самых острых, почти эксцентричных сцен»).
Короче, Куваеву дали срок – к 1 сентября 1968 года представить второй вариант сценария.
Вернувшись после заседания сценарной коллегии домой, Куваев обнаружил письмо от неизвестного ему Петра Дёмина. Как выяснилось, Дёмин занимался инсценированием для театра советской классики. Он, в частности, написал пьесы по двум книгам Шолохова: «Поднятая целина» и «Они сражались за Родину».
Дёмин сообщил, что тесно сотрудничает с телевизионщиками и ему от Центрального телевидения поступил заказ подготовить сценарий по какой-нибудь новинке современных авторов. Он выбрал «Азовский вариант» и спрашивал согласия Куваева.
А что мог Куваев? Он по рукам и ногам был связан договором с «Мосфильмом» и обещаниями режиссёра Салтыкова.
«Он-то [Салтыков. – В.О.], – признался Куваев в письме Дёмину, – и соблазнил меня подписать договор и взяться за сценарий. Сценарист же, прямо скажем, никакой. Т.е. пера в руки не брал по этому поводу. Но в общем что-то я написал и это «что-то» принято первым вариантом. Но и здесь вышла вторая «накладка». Волею «верхних людей» Салтыкова срочно заставляют снимать (или доснимать) «Директора» по нагибинскому сценарию. Заставляют весьма серьёзно и это говорит о том, что почти наверняка съёмки в этом году по моему сценарию вестись не будут».
Куваев предложил Дёмину попробовать написать сценарий по другой его повести – «Чудаки живут на Востоке». Однако Дёмина идея с «Чудаками» не заинтересовала.
Но азарт у Куваева стал проходить.
«С «Мосфильмом» я не расстался, – сообщил писатель 28 мая 1968 года Гуссаковской. – Я их добью до конца, уж коль скоро на то пошло».
Правда, добивал Куваев свой сценарий, похоже, уже без вдохновения.
«В октябре-ноябре, – писал он магаданскому приятелю Альберту Мифтахутдинову, – должен сдать второй вариант. Хотя прилива сил для работы над ним как-то не ощущаю. Но жду, что наступит период здорового легкомыслия, только в этом состоянии и можно писать. Вообще же сценарное дело – грязь и халтура».
К назначенному сроку Куваев со вторым вариантом сценария не уложился. Директор творческого объединения «Юность» Солдатенко потом несколько раз продлял писателю срок. Сдал Куваев новый вариант лишь 2 ноября 1968 года. А через три с небольшим недели – 27 ноября состоялась сценарно-редакционная коллегия.
Общий вывод вновь для Куваева оказался неутешителен.
«Несмотря на проделанную работу, – констатировала коллегия, – не удалось воплотить предложенный Вами интересный комедийный замысел, и что Ваша дальнейшая работа над сценарием представляется бесперспективной».
По мнению сценарной коллегии, Куваев так и не нашёл ключ к комедийному решению образа Адьки – главного героя произведения.
Киношники считали, что спасти дело мог кто-нибудь из опытных кинодраматургов. Но все, кому они предлагали включиться в доводку сценария Куваева, ответили отказом.
Окончательно всё должно было решиться в январе 1969 года – по возвращении в Москву главного сценариста объединения «Юность» Александра Хмелика. Куваев ещё на что-то надеялся. Но киношники уже успели к его повести остыть. Так что до съёмок дело не дошло.
Позже Куваев в этом винил киношную администрацию, которая нагрузила Салтыкова другими срочными делами.
Жалел ли он о своём неудачном опыте с «Мосфильмом»? Как сказать. И да, и нет. Это видно по его письму, отправленному 28 февраля 1969 года в Магадан врачу-психиатру Мирону Этлису.
«В общем, значительную часть прошлого года, – признался писатель, – я ухлопал на ознакомление с кино. «Мосфильм» предложил экранизировать мою повесть, которая «Азовский вариант», а потом мне же предложили написать сценарий. Подмахнул я договор, получил аванс, потом ещё получил за первый вариант сценария. На этом дело заглохло. Режиссёра (Алексей Салтыков, который ставил «Председателя», «Бабье царство» и т.д.) в приказном порядке заставили снимать «Директора», съёмки которого были прерваны смертью Урбанского, а ставил-то его он же. Ну так вот он сейчас возится с «Директором», а мои дела стоят. Судя по всему мои отношения с «Мосфильмом» кончатся тремя угробленными месяцами времени, парой тыщ полученных денег и знакомством с интересным миром».
Не это ли знакомство вскоре свело его с белорусскими киношниками (к слову: студия «Беларусьфильм» тогда отчасти специализировалась на съёмках фильмов для Центрального телевидения СССР по книгам советских писателей).
Весной 2021 года я в архиве Куваева обнаружил черновик заявки Куваева в «Беларусьфильм» на сценарий двухсерийного цветного телефильма «Через триста лет после радуги» – по мотивам одноимённого рассказа и повести «Азовский вариант». Но под черновиком не была указана дата.
В архиве оказалось и письмо из Минска от режиссёра Игоря Добролюбова, тоже без даты. Приведу это письмо:
«Дорогой Олег!
«Азовский вариант» – мне очень понравился. Вещь крайне поэтичная, с объёмной мыслью, прелестными людьми.
Думаю, что сценарий надо незамедлительно готовить и сдавать в производство.
Южную часть картины можно спокойно снять за июнь-июль-август, а северную – сентябрь-октябрь. (Месяцы даны условно).
Пришли сценарий. Готов предложить даже артиста на Колумбыча! Трусов Аркадий Васильевич – «Ленфильм» (на пенсии).
Чиркни пару слов по поводу соображений о возможной совместной работе.
Поздравляю с преотличной «Весенней охотой на гусей».
Жму руку,
Добролюбов Игорь».
Дальше режиссёр указал свой минский адрес (он жил на улице Славинская).
Как потом у Добролюбова с Куваевым развивались рабочие отношения, я пока не выяснил. Но точно знаю, что вместо «Азовского варианта» белорусские киношники экранизировали две другие вещи Куваева: роман «Берег принцессы Люси» и повесть «Тройной полярный сюжет». Правда, ни один из этих фильмов шедевром не стал.
Кстати, во время монтажа фильма «Идущие за горизонт» (по «Тройному полярному сюжету») Куваев не раз вспоминал и свой «Азовский вариант». 5 июля 1972 года он сообщил Светлане Гринь:
«На будущий год, наверное, буду снимать «Азовский вариант»».
Уж не с Добролюбовым ли он хотел делать фильм?
А дальше вновь пошла череда неприятностей. Экранизация повести о розовой чайке надежд не оправдала. К фильму оказалось много претензий.
Успокаивая Куваева, руководитель творческого кинообъединения, снимавшего «Идущих за горизонт», В. Буланова написала писателю:
«‘‘Азовский вариант,, на тонкой бумаге постараюсь взять у Лены и вернуть вам. Кстати, мне сценарий пришёлся по душе. Тонкий, лирический м <нрзб.>. Я бы не переделывала его, да бодливой корове бог рога не дал».
Возможно, Буланова планировала в перспективе взяться за съёмки «Азовского варианта». Но до конкретных действий дело не дошло.
В общем, с кино Куваеву не повезло.
А мне, школяру, фильм “Идущие за горизонт” еще как понравился! Прямо из “хрущевки” открывались полярные горизонты – до северного сияния в глазах. А это был всего лишь телевизор “Горизонт”.
Согласен с Ермаковым, некоторые сцены фильма впечатались в память и даже повлияли.