Материалы по номерам

№ 2014/31, 01.08.2014

Многие историки уже давно недоумевают: как же так, Российский госархив новейшей истории (РГАНИ) регулярно издаёт сборники документов из фондов Хрущёва и других руководителей компартии, а сами эти фонды остаются для исследователей недоступны. Почему? Положение дел отчасти изменилось лишь пару недель назад, и то лишь после вмешательства нашей газеты. При этом в РГАНИ выявилось множество других острейших проблем, требующих незамедлительного решения. Наша редакция возлагала очень большие надежды на встречу с руководителем Федерального архив ного агентства Андреем Артизовым. Дата приёма была согласована за месяц. Срок немалый, чтобы все заинтересованные стороны могли заранее подготовиться. Сама встреча состоялась 25 июля.

№ 2014/31, 23.02.2015

Разговор о гуманитарном образовании почему-то всегда начинается у нас с конца. Максимум с середины. Обсуждают обычно сокращение часов, преподаваемых дисциплин

№ 2014/31, 23.02.2015

Собрание драматургов. Присутствовали Г.Иванов, Дёмин, Толмазов, Захаров М., Эфрос, Салынский, Ануров В. Выступили: Градов, Розов, Иванов, Алёшин, Минц, Эфрос…

№ 2014/31, 23.02.2015

Слава Богу, блоковская ироническая улыбка («Там жили поэты и каждый встречал другого надменной улыбой») писана не для всех. Я получаю из Владивостока письмо

№ 2014/31, 23.02.2015

Добрый день, уважаемая редакция «Литературной России». Хочу высказаться, как профессиональный филолог, поскольку это, тот самый редкий случай, когда реакцию удивления вызывает даже не рецензия

№ 2014/31, 23.02.2015

Писать и говорить плохо о руководстве страны в последние месяцы не то чтобы очень опасно (никого почти не хватают за критику, не бросают за решётку, как происходило в эпоху «холодного прошлого»), но как-то стало непринято. Дескать, Россия переживает сложный период, не на словах, а на деле возвращает утраченные позиции сверхдержавы, а тут вы со своим тявканьем и щипками. Пятая колонна, нацпредатели, поклонники Запада…

№ 2014/31, 23.02.2015

ПУСКАЙ ГРЕХАМ ОН СКАЖЕТ «НЕТ»

 

Вячеслав ВАСИН

 

САД

 

Деревенская лачуга

И незапертая дверь.

И крикливая пичуга

Мне подружкою теперь.

 

Окружённый облаками,

Бородат и волосат,

Я сражаюсь с сорняками

И возделываю Сад.

 

Тяжкий труд не утомляет,

Непогода нипочём.

Сад надёжно охраняет

Ангел с огненным мечом.

 

 

ПРИМИРЕНИЕ

 

С тобой на Боинге,

        но можно и на Ту –

Хоть в Грецию, хоть в Рим,

Хоть в Полинезию...

 

Поэзия так любит красоту!

   А красота – поэзию.

 

                   ***

Пускай грехам он скажет «нет»

И отвратительным порокам,

Не сможет стать Святым поэт.

От силы будет он –

            пророком...

 

СТАРЕЦ СИЛУАН

И БЕШЕНАЯ СОБАКА

 

Пёс огромный, грязный, шелудивый

На него летел, разверзши пасть...

     Только и успел сказать, что

«Господи, помилуй!..»

        И собака мимо пронеслась.

 

ПУТЬ

 

Был некий левый путь у каждого Святого.

И на него свернуть

Душа была готова,

Когда над духом властвовала плоть...

И вот тогда –

Их укреплял Господь.

 

CТЕЗЯ

 

Иному многое нельзя –

У каждого своя стезя.

Собьёшься со своей стези,

Так изваляешься в грязи.

 

 

ЗА КОРДОНОМ В СВОЕЙ СТРАНЕ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Олег МОШНИКОВ

 

***

Наступило карельское лето и

Непременный душевный раздрай:

За дождями дожди, за просветами –

Замороченный моросью край…

 

А под вечер посыпалось, будто бы

Из-за порванных пыльных завес

Полетели с лугов незабудковых

Одуванчики белых небес.

 

И когда на закате разведрило,

Отодвинуло облачный фронт –

Раздуваемый вольными ветрами,

Полыхнул золотой горизонт.

 

Где широкий просвет намечается,

Проступает над лесом вдали,

За краями судьбы не кончается

Незабудковый вечер земли…

 

ВОЙНА

Межусобицы  постсоветские,

Миф о киевском языке…

И поджоги слепят одесские,

Отражаясь в Днепре-реке.

 

И осталась сестрёнка в Харькове

За кордоном в своей стране…

Ельцин с Рейганом «мир» накаркали –

К горькой славе, худой войне.

 

Вдоль границ фронтовых Украины –

В бога, душу, единый мат! –

Из окопа шмаляют каины,

А в другом – умирает брат.

 

Кто на новой, гражданской выстоит? –

Расцелованы образа –

В террориста каратель выстрелит,

Чтоб друг другу закрыть глаза.

 

И в содеянном не раскается,

Защищая Луганск, Донбасс,

Тот, кто в смертную мглу провалится,

Исказнив покаяньем нас…

 

***

Не рубите, не режьте, не рвите!

А, качнув на ладонях, – подуйте:

Сами, сами развяжутся нити, –

Расплетите слова, расколдуйте

 

Вязь волнительных строк! – на живое

Узелки затянулись когда-то…

За сужденье о них ножевое,

Неприятье – беспамятство плата:

 

Полоснёт – равнодушно и остро –

И забудет о том победитель…

Нити памяти стянуты просто –

За любой узелок потяните,

 

Крутаните проворно, как прежде,

Веретёнце прабабкино снова,

Ощущая кудельную нежность

С моим детством сплетённого Слова.

 

Не рубите, не режьте, не рвите! –

Хоть такое и принято всюду –

Строф моих узелки развяжите,

Оттого они памятней будут…

 

г. ПЕТРОЗАВОДСК

 

  СПАСИТЕЛЬНЫЕ КОРНИ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Адам АХМАТУКАЕВ

 

С НАДЕЖДОЙ

 

Как радостно, когда отец в мой сон

Является, и, как живой, глядит.

Но рвётся из груди печальный стон:

Неужто вновь меня покинет он?

И хочется заплакать мне навзрыд…

– Во сне ты улыбался! – мама говорит.

 

 

ПУСТЬ ДЕРЕВО СТОИТ

 

Не запятнайте рук бессовестным и чёрным.

На дерево топор поднять – позор и стыд.

Когда ещё крепки его земные корни,

Оно и без листвы засохшей простоит.

 

Ведь выжило оно в безвременье лихое

Без помощи людской в разграбленном краю!

И дерево порой становится героем,

Вцепившись в горный склон, как воины в бою,

 

Как старец, что хранил дух родины в изгнанье,

Как сын его седой, что чудом выжил там…

Пришли они сюда предутреннею ранью,

Чтоб поклониться вновь спасительным корням.

 

Которым засыхать нельзя по воле Божьей,

Как высохла листва страданий и обид!

Поднимется ль рука, чтоб память уничтожить?

Пусть дерево судьбы, как памятник стоит!

 

***

Плачет небо над твоею горькой долей,

И от слёз промокли потолки.

Мальчуган соседский забежал бы, что ли,

Хоть на миг избавив от тоски!

 

Под ручьи дождя подставишь ты посуду,

И на бедность люди подадут.

Но соседи-доброхоты вряд ли будут

Гнать из сердца зябкий неуют.

 

Поселил его там сын твой непутёвый,

Навсегда забыв родной очаг.

Кто поможет? Под своим дырявым кровом

Гаснешь, как последняя свеча…

 

 

Переводы с чеченского Юрия Щербакова