Наверное, самый невезучий в Москве округ – это Южный. В конце лужковского правления этим округом руководили откровенные бандюганы, которые потом оказались на скамье подсудимых и в итоге получили большие тюремные сроки. Но и при Собянине лучше не стало. Уже при нём загремел за решётку заместитель префекта Олег Малинин. Сейчас округ возглавляет Челышев. Но лучше ли стало?
Могут ли быть кому-то интересны мои заметки на эту тему? Я смущена, но уступаю просьбам главреда «Литературной России».
Наверное, в каждом городе в эпоху «оттепели» была такая тусовка и свои Яны, Нэллы, Ваксоны и Антоны, каких нам показали в только что завершившемся телесериале «Таинственная страсть». По крайней мере, петрозаводский прозаик Анатолий Суржко (1942–2001) этих тусовщиков подробнейшим образом описал в своих автобиографических повестях и рассказах. Как они съедали жизнь и время друг друга, как трепались, блудили и пили. Как никого не любили, кроме себя и себе подобных… Да, по большому счёту, и к себе подобным были равнодушны и брались за руки не из-за любви, а исключительно в целях самозащиты.
Произведение искусства всегда привлекает смелостью. Если этого нет, то мы получаем лишь упражнения по прописям. Почерк в этих прописях может быть вполне себе добротный. Даже каллиграфический. Но прописи всегда вторичны, в них нет свежего воздуха, дыхания. Они скорее похожи на манекены, подобие чего-то. «Хороший ты мужик, но не орёл!» – вспоминается фраза Нонны Мордюковой. В искусстве нельзя быть только хорошим мужиком, надо стараться орлом взлетать. Да так, чтобы дыхание сводило. Это и называется катарсис. Но вот со смелостью, с орлиностью у нас сейчас в искусстве проблема. Это касается и кинематографа, и литературы.
В минувшую субботу на официальном сайте московской мэрии появилась радостная новость: «Центр Москвы стал по-настоящему читающим – на Новом Арбате заработала городская ярмарка «Букмаркет». Так открылась новая страница в истории этой улицы: теперь там не только самая длинная скамейка, но и самая длинная книжная ярмарка – по сроку работы и протяжённости. Помимо торговых павильонов там сразу две библиотеки – детская и взрослая».
В седьмой раз в Новокузнецке в Литературно-мемориальном музее Ф.М. Достоевского прошли традиционные театрализованные представления «Ночь Достоевского». Они были посвящены 195-летию со дня рождения русского классика и Году российского кино.
Соприкосновение современного городского человека с искусством, если он не профессионально им занимается, весьма хаотично и причудливо. Либо это следствие пропаганды в масс-медиа и более-менее слепое следование за распиаренными явлениями (певцами, кинофильмами, артистами, художниками), либо случайная встреча с людьми искусства и их произведениями – на прогулке, по пути, по знакомству и т.п. Во втором случае, для тех, кто всё-таки не равнодушен к художественному миру, жизнь превращается в своеобразный калейдоскоп с неповторимым сочетанием красок и узоров. В моём калейдоскопе намедни неожиданно выпала художественная выставка с романтичным названием «Очарованные жизнью», соединившая в себе живопись двух художников – Светланы Головиной и Чулпан Цветковой – а также фотоработы по-родственному примкнувшей к ним Марии Цветковой.
Спрашивают меня – кто не знает: «А где этот город Ветлуга?» Отвечаю: «В нижегородской области, а до 1922 года входил в состав Костромской губернии». – «А велик ли возрастом?» – спрашивают. – «А вот считайте, – говорю. – В 1778 году, по Указу императрицы Екатерины II учреждён он уездным городом». Родословная многих именитых людей России начиналась отсюда: писателей А. Ф. Писемского, В.В. Розанова, драматурга Виктора Розова… Из плеяды тех, кто, по слову Игоря Северянина, «повсеградно оэкранен» и «повсесердно утверждён». А сколько «неоэкраненных», простых граждан из разных сословий, давно покинувших земную обитель, оставивших добрый след в истории родного города.
С интересом прочитал дискуссию о творчестве Виктора Некрасова. Я не литературовед, поэтому не могу в ней участвовать. Я занимаюсь визуальными искусствами. И я вспомнил об одном сюжете, который давно был припасён. Надеюсь, он придётся кстати.
Новых побед и свершений редакции «Литературной России»!
Арк. ГОНДВАФЕЛЬ
День за днём наши так называемые патриоты кусают друг друга, стремясь доказать, кто у них главный. Грустно наблюдать и слышать. Вот и опубликованное 28 октября интервью с искусствоведом Львом Миловидовым оставило горькое впечатление («Литературная Россия», № 37, 2016).
Завершился 16-й форум молодых писателей, который, хоть и переехал в Зеленоград, по старинке именуется «Форумом в Липках», а то и просто «Липками». Интересно бы узнать, скольким людям вообще известно об этом событии. О мероприятии, длившемся почти неделю, не было никаких новостей. Нигде [автор, видимо, не читал публикации на эту тему в «ЛР». – Ред.]. Молодые писатели мало кому интересны. Мало кому интересны писатели вообще.
Мы уже не раз писали о сомнительности замены в Москве киосков прессы на новые. Но вот практически все прежние киоски уничтожены, их уже не вернуть. Например, у нас на Цветном бульваре, где всю свою историю – уже почти 60 лет – располагается редакция «Литературной России», снесли буквально все киоски прессы. Причём киоски были отнюдь не ветхие, а вполне крепкие и рабочие и могли бы действовать ещё десятки лет. По мнению столичных градоначальников киоски эти, дескать, имели не тот вид, то есть попросту были не достаточно красивые, поэтому за каждый новый «высокоэстетичный» киоск из столичного бюджета заплатили более миллиона рублей. При этом нам обещали, что с прессой всё станет ещё лучше, что будут более справедливые торги и конкурсы на распространение прессы в Москве. В итоге же, повторюсь, ни одного киоска сейчас на Цветном бульваре нет.
Не так давно к нам в редакцию забежал поэт Леонид Сидоров. Когда-то он учился на Высших литературных курсах в Москве у Юрия Кузнецова, потом вернулся в Сургут, а затем перебрался на свою историческую родину в Белоруссию. Узнав о нависшем мече над нашей газетой, Леонид стал искать способы, как нам помочь. Первая его реакция: надо стучаться к Собянину. «Вы, – горячился Леонид, – что, забыли, как Сергей Семёнович любит поэзию?» Честно говоря, мы и не помнили, когда это Собянин интересовался поэзией.
Синие автобусы пришли в Москву одновременно с «имперской» плиткой. Как замена троллейбусов сперва – ну, надеялись мы, это временно... Однако и лето, и осень минули – а автобусы не только не уступили место троллейбусам (что обещали дикторы внутри автобусов), но их ещё прибавилось. Маршруты «М-1», «М-10» – в общем, много их. Соответственно прибавилось выхлопов солярки в ЦАО – я говорю пока исключительно таки за наш Каретный Ряд, а не за всю Одессу... Что хорошо: автобусы ездят гораздо быстрее тут, чем троллейбусы, в силу технических особенностей – за провода держаться не надо. Что плохо: ждать их приходится иногда по полчаса – тот же 15-й… Ну, и со снежными завалами – вся маневренность и скорость исчезли, конечно. Названия остановок тоже «поплыли» в неизвестном направлении: скажем, остановка «Оружейный переулок» синего автобуса «Т-47» находится мало того, что на другой стороне Садового Кольца и за пару километров от самого переулка, так ещё и ближе к Лихову переулку или даже театру Кукол (Образцова) – уж так логичнее и было бы назвать… В общем, неразбериха реформаторов, Москвы и москвичей не знающих – налицо.
Президент России говорит одно, а клерки из правительства Москвы делают всё по-своему, всячески дискредитируя власть.
В этом году в Михайловском прошёл юбилейный (уже пятидесятый!) Всероссийский Пушкинский праздник поэзии. Событие в культурной жизни страны несомненное, являющееся очередным поводом поговорить о проблемах не только поэзии вообще, но и современных, в частности. Мой сегодняшний собеседник – коломенский литератор (или как он сам себя предпочитает определять, «сочинитель литературных текстов») Алексей Курганов.
Доцент кафедры литературного мастерства Литинститута имени Горького Сергей Арутюнов представляет стихи студентов на наш конкурс одного стихотворения «Чем живёт современная поэзия». Слово – мастеру семинара.
Не буду сейчас ничего долго и пространно говорить о нашумевшей двухмиллионной взятке. И вот почему. Задержание Улюкаева при попытке вытребовать для себя пару миллионов долларов – это не какой-то случайный эпизод. Это, если угодно, итог деятельности нашего горе-министра.
Я же сейчас хочу акцент сделать на другом. А что, до всей этой истории со взяткой никто не видел, какова цена Улюкаеву и как экономисту, и как поэту, и просто как человеку? Перечитайте хотя бы дневники одного из лучших наших критиков – Игоря Дедкова.
День добрый, уважаемая редакция! Так давно ничего не писал для Вашей – моей любимой газеты! И так много всего произошло за это время. За интервью газете «Завтра» («Блеск и нищета космической столицы или Марсианские хроники Днепропетровска») – от работы на ТВ меня отстранили. Но тайный сыск (СБУ) только единожды приглашал на беседу. А сейчас на Украине полный раздрай. Каломойские и вальцмановские телеканалы успели обложить Трампыча такими эпитетами... самые, казалось бы, главные госдеповские брокеры таких понаделали постов в соцсетях!.. Ну посты-то спешно удалили, конечно. Но в и-нете ведь ничего не пропадает. Все в панике. Короче – потеха! Доллар взлетел. Цены – следом. Вот только... изменится ли что по-настоящему? Надеюсь, сотрудничество наше всё равно продолжится.
С глубоким уважением, Виталий Амутных
Писать искренне нелегко при любом режиме, разумеется, если ты не скрепил своей дрожащей подписью некий договор с этим самым режимом – договор самый настоящий, на бумажном листке формата А4 отпечатанный, или конвенцию, так сказать, умозрительную, но обеим сторонам изначально представляющуюся вполне недвусмысленной. И люди «умные» всегда успевают сориентироваться вовремя, тем самым обеспечивая себя возможностью оставаться наплаву. Вот пример: как справедливо замечал Василий Витальевич Шульгин, отымите-де у Ленина миллионы Шиффа, «и он потонул бы в волнах хаоса, как всякий другой». Если же кто-то из лениных, или приказных крючков, или кто из литераторов не сумеют или не пожелают воспользоваться мощью локомотива, где-то, может, слегка покривив душонкой, то рассчитывать им на заинтересованность общественного мнения не приходится. Ибо широкая аудитория, следуя естественному шудрянскому инстинкту, всегда выбирает победителя – то есть, на её взгляд, правого.
А правым, как демонстрирует история, при всяком новом не то, чтобы повороте, но, скорее… встряхивании общества, становится недавний неправый. И вот – диво дивное – прямо на глазах всё перевёртывается: тот, кто давеча обличал насилие – сам насилует, кто критиковал цензуру – сам цензурирует, кто призывал к свободе – строит новые каменные мешки, заполнив уже прежде имевшиеся. Как странно видеть, не правда ли, когда, казалось бы, праведно возмущавшиеся, скажем… «процентной нормой» при поступлении в высшие учебные заведения, затевают теперь свои, новые порядки, при которых отбор чужаков уж не ограничивается пресловутыми 10% для какого-нибудь Нежина, и 3% для Москвы и Петербурга. Появляются целые кафедры, факультеты, а то и институты, куда «не своему» просто невозможно прибиться, где новая процентная норма уж приближается к полным 100%. Чудеса да и только!
Но я не позволил бы себе беззастенчивости указать кому-либо правильный, на мой взгляд, единственно верный ответ на основополагающие вопросы – «кто виноват?» и «что делать?» Пусть каждый самостоятельно, доверившись собственному взору, посмотрит кому же сегодня, какому такому племени, чьему сознанию принадлежит власть, какому такому режиму. Разумеется, ваш проницательный взор не станет принимать за правителей местных управителей, надзирателей, комичных креатур, поставленных по провинциям, по сырьевым колониям собирать подати да отправлять собранную дань в центры перераспределения средств. Нет, речь о реальной власти, подтверждённой не пустыми цифрами в неких абстрактных денежных счетах, которые какому-нибудь там колониальному «президенту» даже перевести в золото не позволят, а выдают из них лишь ничтожную толику на всякие глупые игрушки. Нет, речь о всамделишных хозяевах финансовых и сырьевых потоков, тех, кто подлинно владеет сегодня промышленностью, природными богатствами, средствами пропаганды наконец. И если чьи-либо наблюдения достоверно (непременно – достоверно) покажут, что при нынешнем режиме хозяевами банков, владельцами заводов, газет, пароходов, учебных заведений и театров, оказывается, являются, допустим… монголы, я буду предельно благодарен такому человеку за проявленные наблюдательность и аналитическое осмысление предмета.
Не то, чтобы нынешний режим был отличен неведомой миру свирепостью. Что тут вообще может случиться нового? Но авангард этого теперь процветшего сообщества осмысленно отринул себя от попираемого большинства. Прямо скажем, тоже не новаторство. Однако признаемся, такой выпад не может внушить «чувства глубокого удовлетворения». Хотя есть в нём и своя положительная сторона. А состоит она в том, что данное вполне типическое системное свинство предоставляет как бы карт-бланш для противодействия ему людей доброй воли. Всеобъемлющее свинство – отпор всеми известными способами. Что ж, как замечал один еврейский драматург, для того, чтобы победить дракона, необходимо иметь своего собственного. Здесь, безусловно, кто-нибудь из пацифистски настроенных личностей вправе был бы заговорить о порочном круге. Только круг этот ничуть не более порочен, чем весь здешний миропорядок со всеми его причинно-следственными связями, всеми извечными космическими закономерностями. Вот так, смелым Бог владеет, пьяным чёрт качает!
Всеконечно, нынешний режим имеет свою обслугу, своих поклонников. Но есть у него и, ох, как немало противников. А эти противники прекрасно знают, что нет ничего незыблемого в нашем мире. И уж нерушимых режимов-то точно не бывало. Придёт конец и этому. Полетят клочки по заулочкам, как то уж случалось с его прототипами многажды. Опять – визготня о несправедливости, о коварстве, об ущемлении и жестокосердии… Вот тогда-то избыточно нежным, особенно чувствительным и патологически простодушным очень-но желательно было бы, коль скоро нет возможности положиться на верность собственной нервной системы, весьма полезно было бы тогда воспользоваться средством, рекомендованным Одиссеем против подлых голосов немилосердных сирен – покрепче заткнуть уши воском.
Однако, лень не кормит, а только пучит . Не разгрызёшь ореха, так не съешь и ядра. И ещё: в лес не съездим, так и на полатях замёрзнем. Значит, опрометчиво терять время. Неразумно отодвигать день собственного освобождения.
Конечно, при каком угодно режиме не много найдётся желающих писать что-либо против него. Историческая память подкидывает такие имена, как Александр Николаевич Радищев, Серран де Кресто, Даниель Дефо, Александр Александрович Бестужев… Но теперь нет надобности в IndexLibrorumProhibitorum; теперь ежели и найдутся смельчаки литераторы, сознающие, что нет ничего опаснее для оккупационного режима, чем личная инициатива гуманистически настроенных умов, вряд ли найдутся охотники печатать их произведения. А и найдись герой среди издателей, с таким ли уж одушевлением воспримет его труд публика, добрых полтора столетия развращаемая гипнозом глупых принципов и химерических теорий. Какие такие потаённые намёки жизни, глубинные сути способен разглядеть человек, коль скоро его удалось убедить, будто основой, первоэлементом, его существования, символом веры являются комфорт и веселье? Ну а в случае вероятных в народе проблесков сознания – у режима всегда остаётся возможность ослабить общественный ум критикой. Благо, вся машина пропаганды, со всем штатом механиков, ремонтников, водителей и декораторов, всецело в его руках. Не удивительно, что у наблюдающего таковскую картину социальных настроений смельчака-литератора просто обязаны в безнадёжном бессилии опуститься руки. Собственно на это и был сделан расчёт кураторами системы, не так ли?
Однако… Однако, помните, замечал Джордж Оруэлл: «Во времена тотальной лжи, повторение элементарных истин становится революционным действием». Что ж говорить о стремлении служения им!И ещё вспомним такие слова из книжки достаточно популярного компилятора:«Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю». Ведь режим этот не новость какая. Десятки и сотни раз являлся он в те страны и к тем народам, которые по каким-либо причинам упадали в духовную немочь. Ибо только тиранией жесточайшей хвори можно объяснить то, что принципы и мнения, ещё недавно признававшиеся данным народом позорными или преступными, вдруг неким недобрым волшебством преобразовывались бы в явления естественные и даже – похвальные, становились новым законом. Всякий раз ревнители этого режима «работали» прежде всего с представителями низших каст. Обещали невозможное, развращали призраками неограниченной свободы и неутихающих наслаждений, в этом мире или потустороннем – не важно, делая ставку на алчность и ненасытность толпы, её вечный поиск примитивных выгод. А цвет нации тем часом мало-помалу уничтожался… физически. Но чем всякий раз завершался этот шабаш? Тем же, чем завершится он и в этот раз. Вильгельм Марр, например, пишет так: «Только после того, как эта диктатура достигнет своей высшей точки, «неизвестный бог», возможно, придёт нам на помощь…» Конечно, вовсе не исключено, что «жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе»…
Время от времени они приходят в нашу жизнь, как фермент, как окислитель, разъедая и разрушая всё состарившееся, отжившее, обессилевшее, разложившееся, извечно строя свои расчёты на слабостях избранных ими жертв – на жадности и страхе, тех пороках, которые с лёгкостью отдают человека в распоряжение покупателя его деятельности. Те же, кто не хотят растворяться в желудке всегда нового, но на самом деле такого старого порядка, всечасно имеют шанс побороться за свою собственную свободу. Возможно, данное мероприятие затребует немалую цену и множества хлопот. Но в любом случае это приемлемей, и точно – приличней, нежели безропотно покориться нависшим над нами пепсино-липазным устроителям нового старого земного блаженства.
Искусство, прямо скажем, хоть и не самый результативный метод отстаивания своего духовного пространства, всё же и оно в общем деле может сгодиться. Уж во всяком случае, всё лучше таким способом защищать «элементарные истины», чем трескать водку, лёжа на диване, не правда ли? Говорят, что – судьба! Слишком уж немногое от нас зависит… А многого и не надо. Не позволить отучить нас от размышлений, вызывающих отпор насильничанью. Не позволить и толкование наших суждений по их отработанному образчику. Не позволить подменить природный для нас принцип духовности арифметическими расчётами и бесконечным поиском плотских выгод. Вот, собственно, а чем состоит та скромная цель, которая достойна художника.
г. ДНЕПРОПЕТРОВСК
1. Какое наиболее яркое произведение опубликовал ваш журнал в 2016-м? 2. Ожидается ли в 2017-м на страницах вашего журнала произведение, достойное сенсации и экранизации?
