ЭТОТ, С УСИКАМИ… Иконологический этюд с P.S.

№ 2016 / 40, 18.11.2016

С интересом прочитал дискуссию о творчестве Виктора Некрасова. Я не литературовед, поэтому не могу в ней участвовать. Я занимаюсь визуальными искусствами. И я вспомнил об одном сюжете, который давно был припасён. Надеюсь, он придётся кстати.

Новых побед и свершений редакции «Литературной России»!

Арк. ГОНДВАФЕЛЬ

Всегда без галстука. Одет разгильдяйски. Да ещё усики, то ли щегольские, то ли хулиганские – не понять. Они бросались в глаза, нервировали, удивляли, провоцировали вопросы. Сам Твардовский при знакомстве чуть ли не сразу поинтересовался: «Это что же, вы безопасной бритвой так ловко пробриваете усы или опасной?» Услышал, что безопасной, но не успокоился. Потом спрашивал при случае: «И вот так вот, каждое утро, перед зеркалом, железной рукой? И вот здесь, посерёдке, тоже? Ну-ну, очень неплохо надо к себе относиться, чтоб этим заниматься».

Что Твардовский! Бывший ординарец, знаменитый Волегов, прославленный в повести о сталинградском противостоянии, разыскав через годы бывшего своего начальника, узнал по усикам. Постарел, изменился, но усы на месте. Впрочем, и окружение было не вполне подходящим: Виктор Некрасов послал фотографию, сделанную на Бродвее. Других под рукой не имелось, только если на документы: 3х4 да с уголком. Усики помянуты неспроста. Судите сами.

В конце пятидесятых годов Виктор Некрасов побывал за границей. Вернувшись, написал о том, что он видел, серию очерков «Первое знакомство», опубликованных в двух номерах журнала «Новый мир» за 1958 год и в 1960 году вышедших отдельной книгой.

Это были ещё не те очерки, что вызвали негодование дорогого Никиты Сергеевича Хрущёва и бесподписную статью «Турист с тросточкой» в газете «Известия». И всё-таки, всё-таки. Доброжелательный интерес к чужой жизни, разговор о частностях, вместо того, чтобы говорить по существу: капитализм – сплошная жуть, весьма не понравились начальству. И литературному, и партийному. И кое-кто заявил об этом вслух. Ещё не прямо, ещё без фамилий. Знающий догадается, догадливый узнает. На то и существуют памфлеты и басни, чтобы сигнализировать, бороться, искоренять, самые боевые и действенные жанры нашей сатиры.

Увидел Поросёнок заграницу –

Все тридевять земель, далёкие края.

Он вырос, возмужал, объездив все столицы,

И вот домой вернулся, как… Свинья.

И что же?

Всё дома – не по ней, всё дома – ей не гоже.

Знай хрюкает о том, что есть в чужой стране,

И на свиней заморских так похожа…

Что басню сочинять – и то противно мне!

Столь узнаваемый образ заимствован из неисчерпаемой кладовой социалистического фольклора. Оттуда же, откуда и развёрнутое сравнение: даже свинья не гадит там, где ест, в отличие от литератора Пастернака. Но для пущей наглядности басню Сергея Михалкова надлежало бы сопроводить таким же смелым и верным рисунком. Что и сделал член коллектива «Боевой карандаш» Леонид Худяков.

И если слушатель расположившейся за ресторанным столиком Свиньи донельзя художником обобщён: морда и уши явно ослиные, а рога – чьи-чьи – бараньи, то центральный персонаж не узнать нельзя. Мечтательная поза, рядом – чемоданы с наклейками, каких у здешнего человека не бывает, но основное – усики! И не висячие, не закрученные форсисто, не густые основательные усы наших отцов и дедов, над которыми издевался в путевых заметках «По обе стороны океана» тот же Виктор Некрасов, дескать, хорошо, что авторы фильма «Застава Ильича» не вытащили на экран за усы всеведающего старого рабочего. Усики с характерным пробривом посередине, сделанным безопасной бритвой. О, эти усики, известные всему Киеву, от Крещатика до Лукьяновки, и всем московским писателям и киношникам. Усики, то ли щёгольские, то ли хулиганские – не понять.

 

P.S.

Чистота эксперимента, пусть это эксперимент искусствоведческий, требует его независимой проверки, уточнения с помощью материала, привлечённого со стороны.

Что же, таким материалом здесь может служить шарж, выполненный Евгением Шукаевым для книги пародий «Липовые аллеи». И хотя образ Виктора Некрасова художником резко стилизован – на ногах солдатские ботинки с обмотками, за спиной видавший виды «сидор», мешок этот пестрит наклейками с надписями «Рим», «Париж», «Нью-Йорк», «Киев». Но усики, усики, то ли щёгольские, то ли хулиганские. И для пущей наглядности – бутылка под рукой.

 

Арк. ГОНДВАФЕЛЬ

пос. ЧЕРНОГОЛОВКА,

Московская обл.