ЗАТЯЖНОЙ ПРЫЖОК

№ 2006 / 31, 23.02.2015

Много лет я вёл поэтическую студию, и ко мне стекались яркие и талантливые поэты и прозаики. Теперь многие из них обрели признание, сделались заметными, и у меня есть возможность назвать хотя бы нескольких из них. Это Александр Климов-Южин, Ирина Ермакова, Сергей Касьянов, Олег Григорьев, Афанасий Мамедов, Борис Виленский, Григорий Эпштейн, Дмитрий Нечаенко, Ольга Добрицына, Наталья Богатова, Елена Иванова, а также живущие ныне за рубежом Леонид Колганов и Александр Тойбер. К стыду своему, я стал мало читать стихи нынешних молодых поэтов. Но книжку Евгения Лесина, знакомого мне по встречам на вечерах журнала «Наша улица» и по интересным статьям в «Независимой газете», я всё-таки прочёл с интересом.

А жизнь не так уж пакостна порой.
Особенно для глупых и влюблённых.
Привет, мой нелирический герой,
Мой чёрный человек в трусах зелёных.

Вполне обаятельно, стрёмно, и даже некоторого трагизма исполнена последняя строка.
Можно порадоваться за Евгения Лесина, который выпустил «нелирический» сборник «Русские вопли» в московском издательстве «Ракета» в 2005 году.
Вроде бы и вопли, а вместе с тем и юмора тоже предостаточно:

Мороз и солнце, лето, осень.
Писать о феврале навзрыд.
Автобус 88.
Базара нет, ларёк закрыт.

Мечтать, наверно, хорошо вам
И в гамаке и просто так.
Идём по улицам Вишнёвым,
Пугая тушинских собак.

Мы рождены, зато нас мало.
На печке – всякий богатырь.
Кафе «Минутка» у канала,
Аптека, улица, пузырь…

Замечательное цетонное стихотворение, написанное в духе постмодернизма. Хотя «пост» в данном определении носит характер вторичности, с чем я абсолютно не могу согласиться. И потом мне не нравится постоянное самоуничижение, которое проявляют наши современные критики, литературоведы, да и сами поэты при оценке творческих периодов, именуемых «золотым веком», если речь идёт о пушкинской поре; «серебряным веком», если говорим о начале двадцатого века русской поэзии. А вот теперь специалистами-литературоведами навязывается «бронзовый век». Надо полагать, всем остальным пишущим, независимо от того, как бы гениально они ни писали, им априори будет отведён какой-нибудь «алюминиевый», а то и «каменный век». Словом, их ожидает полная безнадёга. Но согласятся ли наши потомки с таким раскладом? Не уверен.
Но вернёмся к рассматриваемому автору. Блестящая эрудиция, чуткость к слову, умение выжать из него всё и даже больше – вот некоторые особенности дарования Евгения Лесина, проявившиеся в данном сборнике. Хотя есть и свои «но». Рассуждаю не как ханжа, который отметает всё, что грешит использованием нетрадиционной лексики. К каждому разделу в сборнике стихотворений следует подбирать свои ключи. Но и требования тоже должны быть высокими даже там, где превалирует не высокий слог. То есть вести разговор в системе тех координат, которые выбрал автор.
Читая книжку, ловишь себя на мысли, что в среде нынешних молодых установилось некое негласное табуирование на открытость, на откровение, на добрый взгляд на окружающий мир. Я вижу это на примере многих стихотворений Евгения Лесина. Напишет что-то от полноты души и тут же устыдится. А устыдившись, дорисует что-нибудь многоэтажно-эпатажное.
Впрочем, последний раздел «Тихая лирика» вобрал в себя самые забубённые стихи, где такие строки, как «давай поспорим на минет», пожалуй, выглядят самыми безобидными и даже лиричными…

Осмысливая весь материал книги, так и кажется, что Евгений убегает от властного и всесильного «медного всадника», хотя здесь и не Петербург, но время очень напоминает то, которое описал российский гений в своей нашумевшей поэме. Недавний потоп снёс все наработанные и привитые с детства моральные нормы. Само название сборника стихотворений Евгений Лесин озаглавил не иначе, как «Русские вопли». Чем же вызваны эти самые вопли? Только удачливые политики, бизнесмены, да пригретые ими писатели, оглядываясь на пройденный путь, воздают хвалу провальному времени с его свободой для вседозволенности, а не для созидания. «Медный всадник» возвратился, поступь копыт его коня гулко звучит по улицам изрядно обезлюдевших городов и весей. И это не может не волновать творческого человека, у которого есть, что сказать. Но возникает вопрос, кому сказать? Кто слышит его, кто принимает к сведению сказанное им? «Я всё на свете оборвал / И ничего не залатаю», «Все шахиды живут на Рублёвке / на Николиной сучьей горе», «То ли церковь стоит, умирая. / То ли гад какой строит коттедж». Это я цитирую некоторые строки из книги «Русские вопли». Внешняя свобода весьма сомнительна для тех, кто не готов воспользоваться ею по назначению. Свобода самовыражения для поэта необходима, раскованность и уход от привычных рамок в поисках новых лексических орнаментов, неведомых форм, неохваченных тем – вот что должно стоять во главе угла. Зачастую молодые поэты пошли по пути более простому, где властвуют в небольшой аудитории слушателей стёб и пофигизм. Их можно понять: надежды, которые молодая творческая поросль вынашивала все эти годы, не сбылись. Новое время обмануло: в капитализирующемся обществе не осталось места для духовности, без которой не может быть и подлинного творчества. Только при полном отречении от шумных, смехоносных тусовок сохраняется возможность сберечь тонкий инструмент творчества – чуткую душу. У Евгения Лесина она проявляется во многих стихотворениях.
«Если нет ценителей, то и жемчуг никому не нужен», – гласит индийская мудрость. Но как бы молодость ни бросалась за яркой и дешёвой бижутерией, с возрастом она всё равно поймёт, что бриллианты невозможно отменить…
Часть своих вещей из этой книги, по-видимому, Евгений Лесин когда-то возьмётся переделать, то есть «окультурить». Формула: «Речь без мата, как борщ без томата» отойдёт на задний план, наступит период переоценки ценностей. Автору сорок лет. Молодость, сформировавшаяся на развалинах империи. Эта тема не просто затронута, а составила отдельную главу в книге. Вполне закономерный результат, выразившийся в разочаровании, в потере нравственных ориентиров, в, по выражению О’Генри, «свободе свистеть в кулак»… В стихах сквозит упрёк в адрес тех, кто привёл его поколение к этим развалинам.

Берёзы и сосны глядят на закат.
И снег улыбается с веток.
А рядом гудит и беснуется МКАД,
Как раненый зверь напоследок.

Но здесь ещё лес, и петляет лыжня.
А там уже парни из стали.
Украли полцарства, забрали коня,
И бешено жмут на педали.

Но не всё потеряно. Что-то уцелело в иерархии ценностей, к которым влечёт поэта:

Идём по сказочной Итаке
На самом краешке земли.
И лапы мёрзнут у собаки.
Сама просилась, не скули.
…………………………….
Зима по Тушино гуляет,
Как Афродита в пене дней.
И пудель шелти догоняет
Средь белых лыжников и пней.

Ледянки, шапки, снегоходы,
Хвосты в сугробах мельтешат.
Канал и улица Свободы.
Метро «Планёрная» и МКАД.

Москвы – это слабость, это «ахиллесова пята» Евгения Лесина. Вот строки из стихотворения о Новом годе:

…Посулил бесконечное счастье
Президент нам на будущий год.

Ну а мы, мы не против. Спасибо
За хорошие, в общем, слова.
Завтра будет все та же Россия,
И такая же будет Москва.

Доедим новогодние сласти,
Распакуем последний презент.
Ну а счастье… Да мы и без счастья
Проживём, господин Президент.

Сколько горечи в этих последних строчках, сколько в них глубины и правдивости. Словом: бог не выдаст, свинья не съест…
Американский писатель Скотт Фицджеральд с горечью отметил: «Чтобы обрести славу, надо делать три вещи: воспевать богатых, бандитов и беспредел».
И Евгений Лесин ничего этого делать не собирается. Напротив, у него превалируют фрондёрство, эпатаж и наговор на себя, типа: «пьяница и скандалист». Но Евгений уже повзрослел, а окружение всё ещё состоит из смехачей, которые поддерживают в нём это опустошительное начало.
В разделе, который автор назвал «Не чокаясь», есть стихи пронзительной чистоты и ясности, потому что речь пошла о жизни и смерти, и тут, как говорится, не до шуток. В стихотворении «Всё позакрывали комитетчики» автор печалится: «В сильном алкогольном опьянении / я узнал, что нет Татьяны Бек», а финале пишет с той теплотой, на которую способна душа поэта: «Спи, Варакин, пьяной милой рожею / Пухом – небо. Водкою рассвет / Прожил ты и умер, как положено / От алкоголизма. В 40 лет».
Вот из другого стихотворения, посвящённого той же теме – потере друга: «а что от водки? / похмелье / нет поэта / а надо шутить / ежедневная газета / не может не выходить». Я не выделяю строк, на которые падает логическое ударение, но когда автор говорит «а надо шутить», то он даёт понять, что все его шутки представляют некую дымовую завесу над всей драматичностью окружающей нас жизни.
Евгению Лесину сорок лет. Он прыгает с парашютом, рискует, но бравирует. Да, он в затяжном прыжке, и надо решиться, настроиться и вовремя дёрнуть кольцо, чтобы не разбиться. Тем более что есть талант, и его надо успеть реализовать в позитивном ключе. Примеров удач можно привести много, и вот одна из них:

Плевать, что плохая дорога
И кто-то пургу замесил.
Я вышел на поиски бога
Под происки вражеских сил.
Не видя пути и ночлега,
Не зная, что будет потом,
Я верю: мне хватит и снега,
И речки, что спит подо льдом.

Я сам нередко грешил стихами, которые не вписываются в нормы сложившейся общественной морали. Иногда кажется, что зря это делал. И всё же не надо стесняться говорить красиво, если у тебя есть такие способности. Действительность опошлили не вы, но вам-то зачем уподобляться тем, кто это сделал? У вас должна быть другая задача. Так я мысленно полемизировал с молодыми, разбирая стихотворный сборник Лесина. Это вторая книга Евгения. Третья не за горами, когда есть такие откровенные и недавно написанные стихи:

…Майский вечер хорош, хоть иди
по грибы
иль у речки на солнышке грейся.
Мы вернёмся с тобою на площадь
Борьбы
И потрогаем тёплые рельсы.
……………………………………….
Мы святых понесём, словно сор,
из избы.
Пусть летают над нами планеты.
Мы вернёмся с тобою на площадь
Борьбы
И плевать на дурные приметы.

Думаю, нет ничего дурного, если человек решил вернуться на площадь Борьбы, где в скверике стоит памятник Венедикту Ерофееву. Этот рефрен с возвращением на площадь Борьбы показателен тем, что автор не собирается сдаваться, что он готов бороться за себя, за своё творчество, за творчество настоящее, за которое благодарные люди сначала выпинывают отовсюду, а после смерти ставят памятники. Что ж делать, пусть хотя бы так.

Сергей
КАРАТОВ