В ЭТОМ БЫСТРО ХМЕЛЕЮЩЕМ МИРЕ

№ 2007 / 52, 23.02.2015

Читаю рыжего поэта,
Который пел легко, как чиж,
И знал, что для любого света
Любой поэт немного рыж.
***
Читаю рыжего поэта,
Который пел легко, как чиж,
И знал, что для любого света
Любой поэт немного рыж.

Имел он вредные привычки
И несколько гражданских жён,
Но не лежал в психиатричке
На прозу жизни оскорблён.

Бывал в милиции за драку,
Душой и телом от вина
Болел, но никогда не плакал,
Что жизнь скучна и не нужна.

Когда однажды стал известным
И модным, словно ерунда,
Сдавил судьбе своей и песне
Верёвкой горло навсегда.

И кто-то скажет – мог иначе,
И написать бы сколько смог!
Не смог бы. Я о нём не плачу.
Я понимаю, мир жесток.

Читаю рыжие печали,
Стихов листаю тонкий том,
Он выбрал, чтоб его читали
И говорили бы о нём.

Что для него души спасенье?!
Неясный и натужный труд.
Ему важнее наше чтенье
И наш посмертный пересуд.

***
Метель, Марина… Небо упадёт.
Путь занесёт. Волнения эфира
Не разберёт взыскующая лира,
Она сама себя не разберёт.

И молчаливый город непогод,
Творящий в нетерпении кумиров,
Познает тьму – и от зимы и мира
Уйдёт в монахи. Или всё пропьёт.

А где любовь? Я думаю, что рядом –
Когда застыли зимние часы,
Когда зодиакальные Весы
Раскачивает ветер, до разлада

Всего один порыв, а верить надо,
Марина, в приближение Весны.

ОСЕННИЙ СНЕГ

Обычный день. Сержант угрюмый
Не держит душу в кулаке.
И не везут в тюремном трюме
Меня по северной реке,

Чтоб я молчал, а лучше умер
От мест родимых вдалеке.
И никаких больных раздумий
Не пропиваю в кабаке.

Но на душе так мало света,
Такая странная тоска,
Что всё напрасно, песня спета.

Чего вдруг спета?! Нет ответа.
Всего-то снегом стало лето.
А, кажется, что смерть близка.

***
Не мостил я на небо дороги,
Но любил только то, что любил.
Не хотел быть суровым и строгим,
Никогда не хотел – и не был.

Беспокоил людей понапрасну,
Вздор считал вдохновеньем труда,
Только я не хотел быть несчастным,
Не хотел – и не был никогда.

Слава Богу! Со мной всё в порядке,
Как и вышло, не знаю и сам.
Хоть и кажется только, что гладко,
Что легко, только кажется вам.

***
Припомню вновь приветливые лица
Весёлых одноклассников моих…
Один в психиатрической больнице
Пытается понять свободный стих.

Чтоб не тревожить строгих санитаров,
Бубнит верлибры небу и стене
И верует, что обладает даром
Скрывать созвучья в уходящем дне.

Второй в тюрьме, глядит через решётки
На Божий мир любви, беды и слёз,
Где умирает от палёной водки,
Ранимый русский искренний вопрос.

И привыкает к паханам и нарам,
И к снам туберкулёзной духоты,
И верует, что обладает даром
Плевать на всё с тюремной высоты.

Другой на подоконник встал –
Влюбиться
Хотел в родную спящую страну.
И сделал шаг навстречу вольным птицам
В растерянного неба глубину.

Упал на тротуар, но от удара
Никто не вздрогнул в хмуром городке…
А веровал, что обладает даром
Перекурить печаль на сквозняке.

Четвёртый сгинул в кишлаках Афгана,
Восточный муж, имеющий трёх жен,
Внимательный читатель сур Корана
Ему отрезал голову ножом.

Росла чинара, блеяла отара,
Его «калаш» сгодился на калым…
А веровал, что обладает даром
Домой вернуться к матери живым.

А пятый – дьякон, учит мир молиться
И сильно пьёт за ближних и родных,
Припомнив вновь приветливые лица
Весёлых одноклассников моих.

И выпью я, раз не звучит кифара,
И нет в душе спокойного угла,
И кажется, что всё проходит даром –
Напрасны наши думы и дела.

Мы исчезаем… Остаётся смута,
Что можно словом дружеским унять,
Но, встретившись случайно, почему-то
Стараемся друг друга не узнать.

***
К кому приходят ангелы?
Не к нам,
Ведущим речи о судьбе и духе,
Приникнувшим к обидам и долгам
И раздражённым тихой песней мухи.

Пой, муха, пой,
А мы сотрём туман,
И слой музейной и вчерашней пыли.
Увидим птицу и аэроплан,
Увидим ведьму на автомобиле.

Но ангелы избегнут с нами встреч…
Зачем глядим беспечно и сурово,
Куда заводит утренняя речь
В славянской матрице молитвослова?

Когда приходит ангелы не к нам…
И мы, поспорив о богах с соседом,
Вновь продолжаем с Богом по душам
Вести неторопливую беседу.

ВОРКУТА
(Сонет)

Городу, что на краю планеты
Стынет в ожидании весны,
Не нужны хорошие поэты,
И стихи о небе не нужны.

Уезжаю – звёзды и приметы
Скорым расставаньем смущены –
Чтоб не видеть и не знать воспетой,
Самой близкой сердцу стороны.

Городу, где в лагерных бараках
Душегуб, служака и пророк,
Умирали от тоски и мрака

Где родился в Богом данный срок,
И знаком был с каждою собакой,
Пригодиться всё-таки не смог.

ПОСЛЕДНИЙ СТЫД

Был пионером, только первым
Я так и не был никогда,
Мешало что-то – нервы, стервы,
Жара мешала, холода.

Да всё мешало – что попало:
Упрямый сон, внезапный страх,
То заболел, то денег мало,
То много мыслей о деньгах

И обольстительных мечтаний,
Неисполнимых всякий раз.
Конечно, и последний станет
Однажды первым. В судный час.

Я шёл обратно. Пил, не брился.
Не помогало, что не брит –
Пока в последние стремился,
Легко терял последний стыд.

А без последнего стыда
Не стать последним никогда.

Куда идти? И сам не знаю,
Зато мучение дано –
Быть первым иль последним с краю,
Как это скучно и темно!

И поневоле стал я чутким –
Меня уже нигде не ждут.
Не к месту сказанные шутки
Смягчить хочу – напрасный труд.

Простите мой характер жуткий,
Что, извиваясь, как змея,
Не к месту сказанною шуткой
Вдруг обернулась жизнь моя.

А шутка помнится, когда
В ней нет последнего стыда.Андрей ПОПОВ
г. СЫКТЫВКАР