Кавказский вопрос и созидание нации

№ 2008 / 40, 23.02.2015

События нашей личной жизни не случайны, и, размышляя о причинах недавней войны, я вспомнил о трёх встречах на окраинах советской империи в последние годы её существования.
Во множестве народа величие царя,
а при малолюдстве народа беда государю.
Когда страна отступит от закона,
тогда много в ней начальников, а при разумном
и знающем муже она долговечна.
Притчи Соломона
События нашей личной жизни не случайны, и, размышляя о причинах недавней войны, я вспомнил о трёх встречах на окраинах советской империи в последние годы её существования. Выводы я предоставляю сделать читателям.
В 1990 году я проводил свой отпуск в Горно-Бадахшанской автономной области Таджикистана, в краю заоблачных вершин Памира. На Пяндже ещё стояли наши пограничники, в отдалённые горные кишлаки можно было попасть за весьма умеренную плату на самолёте (около 10 тогдашних рублей), и в одном из горных селений – Ванче – в тот летний вечер судьба свела меня с латышскими альпинистами и местным милиционером, охранявшим стратегический объект (аэродром). (С ним мы дружны до сих пор, но встречаемся только изредка, когда он с односельчанами приезжает в Москву на заработки.) Как и все памирцы, он отличается добрым и весёлым нравом и любознательностью, и, увидев новых людей, он сразу же пригласил их к себе домой выпить чаю и тутовой водки. Был пик перестройки, и в разговоре, конечно, преобладали политические темы. Местные жители не подавали никаких сепаратистских идей, а латыши высказывали весьма здравые мысли. Один из них сказал: «Наши болваны-националисты говорят, что русские уничтожили нашу самостоятельность, подписав пакт Риббентропа – Молотова. Однако мы бы всё равно её потеряли; Германия бы лишила нас независимости и превратила в крепостных для немецких баронов, как это и было ранее».
В конце июля 1991 года я участвовал в научной дальневосточной экспедиции. Первым пунктом нашего маршрута был остров Попова в заливе Петра Великого. Мы высадились под проливным дождём и отогревались во временном домике, где пережидал непогоду и местный житель Владимир. Подобные обстоятельства всегда располагают к общению и сближают. Опять разговор зашёл о политике, и Владимир очень уверенно и рассудительно заметил, что судьба страны будет решаться на далёких островах и окраинах.
Когда путешествие подходило к концу, я убедил товарищей ехать поездом, хотя деньги на самолёт у нас были. И мы не пожалели, увидев почти всю нашу необъятную страну и познакомившись с интересными людьми.
В первый же день, 16 августа, судьба свела меня с Сергеем Александровичем, сыном белоэмигранта, родившимся в Югославии, а после 1945 года вынужденно уехавшим в США. На старости лет он решил повидать товарища по кадетскому корпусу, который теперь жил в Иркутске. Он рассказывал, что очень хочет помочь Родине в трудный для неё период, и сетовал на то, что граждан СССР эпохи перестройки интересуют только деньги. Никакой злобы к советскому строю в его словах, в отличие от нашей либеральной или националистической интеллигенции, я не заметил, хотя он и не скрывал от меня своих монархических убеждений. Позже он прислал мне книгу, излагающую историю России ХХ века с этих позиций.
Мы простились с ним вечером 18 августа, а на следующий день на станции Боготол Красноярского края проводник вагона сообщил мне, что «Горбачёва сняли и теперь страной управляет ГКЧП». Заслуживает внимания отношение пассажиров вагона – в большинстве своём жителей Дальнего Востока, Сибири и Урала – к так называемому августовскому «путчу». Я не заметил в них, во-первых, никакой обеспокоенности; во-вторых, – не было симпатий ни к Ельцину, ни к Горбачёву, ни к ГКЧП.
Только 20 августа в Свердловске – на родине «отца русской демократии» – на вокзале были расклеены листовки, в которых сообщалось, что Ельцин объявляет себя «спасителем России» и призывает не подчиняться путчистам.
В апреле 1992 года я оказался в Туркмении. Улетали мы из Москвы в снег, дождь и туман, а Ашхабад встретил нас настоящей весной: в прохладном и чистом воздухе как на ладони были видны синеватые хребты Копетдага. Перед тем как отправиться в горы Монджуклы, мы навестили семью нашего университетского товарища – русского, родившегося и выросшего в Туркмении. За ужином беседа, конечно же, коснулась беловежских соглашений. Мать моего товарища – женщина добрая и спокойная, не выдержав, очень возмущённо высказалась в адрес одного из кумиров перестройки, заявившего, что «Средняя Азия – это мягкое подбрюшье России, от которого ей нет никакой пользы!».
Я решил отыскать знакомых туркменов, с которыми был знаком в бытность студентом МГУ. Они с радостью согласились встретиться; угостили меня шашлыком, было выпито немало водки, но, как и всегда бывает в дружеском кругу, никто не пьянел. И в разговоре всё время звучала одна «нота»: мои туркменские друзья, как, впрочем, и я, недоумевали, и, несмотря на случившееся, никак не могли поверить, что мы теперь живём в разных странах. На прощание один из них сказал мне, что он до сих пор не понимает мотивов тех, кто призывал к разрушению СССР.
***
Чтобы понять суть сегодняшнего кризиса на Кавказе¹, надо прежде ответить на три вопроса. В противном случае найти решение этого вопроса невозможно.
1. Был ли Советский Союз обречён на гибель и исчезновение?
2. Был ли распад СССР стихийным, или управляемым из единого центра?
3. Если процесс был управляемым, то кто его инициировал: «свои» (т.е. Горбачёв и его команда) или чужие (Лондон и Вашингтон)?
Памятуя, во-первых, о словах академика Павлова, что «факты – воздух для учёного»; а во-вторых, следуя совету библейского царя Соломона, что слишком много читать вредно, обратимся к немногим, но очень важным и твёрдо установленным фактам.
По мнению большинства либералов полиэтнические империи изначально обречены на распад, поскольку этнические конфликты неизбежны.
Чтобы империя существовала, необходимы: национальная идея, сильное государство, опирающееся на народ (важно, что все великие империи были полиэтническими), и беспристрастная система отбора наверх самых лучших. Все три Рима в эпоху их расцвета удовлетворяли данным условиям. Что касается идей, то для первого Рима – это была имперская идея объединения всех народов под властью Римского цезаря; для Византии – христианство, для Российской империи – «православие, самодержавие, народность», для СССР (четвёртый Рим?) – строительство самого справедливого общества.
Империи гибли, когда идея теряла свою привлекательность для власть предержащих и народа (подробное рассмотрение причин выходит за пределы статьи), государство и «правящий слой» утрачивали авторитет и лишались опоры в народе, а наверху общественной лестницы оказывались не самые способные, а самые ловкие или богатые². Война племён никогда не предшествовала распаду, а была его следствием, потому что в хаосе быстрее и легче всего объединяются по принципу родства крови. Поэтому этнические конфликты – не источник распада, а средство, которое оказывается в руках Лондона и Вашингтона для ослабления противника, по крайней мере, с начала XIX века.
Был ли процесс распада СССР стихийным, как утверждают либералы? Обратимся к изданной многомиллионным тиражом брошюре Солженицына³ «Как нам обустроить Россию?». Вот что дословно пишет этот единственный в истории диссидентского движения кумир его обеих флангов (и «либерально-демократического» и «националистического»): «Надо безотложно, громко и чётко объявить три прибалтийских, три закавказских, четыре среднеазиатских, да и Молдавия непременно и бесповоротно будут отделены… А если какие-то из них заколеблются, отделяться ли им? С той же несомненностью вынуждены объявить о нашем отделении от них – мы оставшиеся». Т.е., мыслитель впервые в отечественной истории призывает Москву не собирать земли, а раздавать, причём насильно и против воли народов! Все, кто знаком с азами психологической войны, понимают, что подобная публикация была бы невозможна без поддержки горбачёвского режима. Авторитетному в глазах интеллигенции лицу доверили огласить публично то, что уже готовилось в кремлёвских кабинетах. Где же стихия, если годом позже всё это было осуществлено с перевыполнением плана?! Справедливости ради скажем, что лауреат Нобелевской премии полагал, что Украину и Белоруссию насильно выталкивать не надо; но если они того захотят, то следует отпустить их с чистой совестью под крыло НАТО.
Наконец, где был штаб? В Вашингтоне и Лондоне⁴, как утверждают «великодержавные шовинисты», или в диссидентских кружках «свободолюбивой творческой интеллигенции», о чём вещают «мелкобуржуазные националисты»? Вот два красноречивых примера.
Очень характерно интервью с одним из лидеров «Саюдиса», напечатанное в «Общей газете» (№ 3, 2001 год). Роландас Палаускас утверждает, что на заре своей деятельности они и не помышляли о независимости, полагая, что для этого нет никаких объективных условий. Он заявляет буквально следующее: «Литва рассталась с советской империей не потому, что изо всех сил добивалась этого, а потому, что так захотели в Москве. Убеждён: развал СССР происходил не спонтанно. Шла большая игра, в которой Литва оказалась разменной картой».
Печально знаменитая сумгаитская резня, с которой собственно и начался кавказский кризис, объяснялась официальными лицами разгулом преступных элементов. Но можно ли себе представить возможной такую ситуацию, чтобы в 1988 году криминальные группировки могли беспрепятственно три дня подряд убивать людей по национальному признаку в спокойном и мирном городе, где до этого не было никаких этнических конфликтов?! Почему ни КГБ, ни милиция, ни городские, ни партийные органы не принимали никаких мер? На этот вопрос может быть только один разумный ответ: все ветви власти бездействовали по приказу, и он был отдан не из Баку, а из Москвы и причём на самом высоком уровне.
Нынешний Кавказский кризис будет или началом хаоса, по сравнению с которым распад СССР будет взрывом новогодней хлопушки, или началом созидания; но только в том случае, если мы беспристрастно оценим пройденный нашей страной в ХХ веке путь. Нынешний Кавказский кризис показал, что может быть только две стратегии: дальнейшее расчленение Грузии по балканскому сценарию (это не так уж сложно: при умелой постановке дела можно отторгнуть ещё и Сванетию, Аджарию (недаром в Батуми ненадолго входил американский крейсер с «гуманитарной помощью»!), Менгрелию, а также области, заселённые ингилойцами (исламизированными грузинами) и чеченцами-кистинами); или преодоление «смутного времени», новое собирание земель вокруг Москвы и воссоздание союзного государства.
***
Уместно вспомнить мнения о Кавказе тех, кто был непосредственным свидетелем событий XIX века, когда Кавказ был присоединён к Российской империи. Упомянем только два имени – Александра Пушкина и генерала Ростислава Фадеева, участника войны с Шамилем, написавшего по личной просьбе князя Барятинского – победоносного главнокомандующего кавказской армией – историю войны.
Пушкин в «Путешествии в Арзрум» не только восхищается красотой природы и живо описывает нравы и быт новых подданных Российской империи – черкесов, грузин и армян. Он рассуждает о значении Кавказа. Кавказ для него не колония, не мятежная провинция, не резервация; его многочисленные народы должны стать своими в новой семье и внести свой уникальный вклад в развитие России. Интересно, что одним из средств интеграции он считал проповедь христианства среди горцев северного Кавказа – тогда, да и во многом и сейчас полуязычников-полумусульман⁵.
А вот мнение боевого генерала и незаурядного мыслителя Ростислава Фадеева: «На Кавказе решался вопрос не экономический… Ещё в XVI столетии, когда русский народ уединённо вырастал на берегах Оки и Волхова, отделённый от Кавказа дикою пустыней, священные обязанности и великие надежды приковывали к этому краю внимание первых Царей… там, вдали, виднелись свободные моря, богатая торговля, единоверные народы… тогда ещё на половину христиане⁶, протягивавшие руку России». (Р.Фадеев, Шестьдесят лет Кавказской войны, Тифлис, 1860 г., с.4).
***
И всё же главная причина нынешнего кризиса не в кознях Лондона и Вашингтона. Лидеры этих стран никогда и не скрывали своей враждебной позиции, однако с начала 20-х годов минувшего века, несмотря на все изощрённые усилия, им не удалось вызвать на Кавказе сколь бы то ни было серьёзный кризис. И дело вовсе не в характере Саакашвили, как заявил по телевизору, например, один весьма уважаемый мною профессор из института Сербского. А в том, что сама Москва при поддержке либеральной и части «патриотической» интеллигенции отделила от себя окраины, найдя для себя союзников в лице местных националистов!
Но мы не должны отчаиваться, потому что подобное уже было в феврале 1917 года, когда Керенский в союзе с теми же силами расчленили империю, которая была собрана под другим названием Иосифом Сталиным. Но для нового объединения надо беспристрастно извлечь уроки из происшедших событий. Власть и общество должны открыто признать злой умысел в действиях горбачёвско-ельцинского режима и провозгласить стратегический курс созидания нации – а это невозможно без новой идеологии, сохраняющей преемственность как с имперской, так и с советской Россией. Только такой курс позволит, выражаясь футбольным языком, перейти во внешней политике от обороны и контратак к наступлению по всему фронту.
Прежде чем перейти к поискам стратегического выхода из кавказского тупика, надо отбросить все модные теории, ложность которых показала открытая фаза конфликта: она тем и полезна, что помогает увидеть происходящее в истинном свете!
Во-первых, в современном мире нет никакого «православного единства», поскольку «православная Грузия» напала на православных же осетин, а православная Украина поддержала режим Саакашвили. На Кавказе действия Москвы поддержала открыто только монофиситская Армения. Вздор и «славянское единство»: против России неизменно выступает Польша, та же Украина, нередко Болгария, а Чехия предпочитает нейтралитет.
Нет и модного среди поклонников Л.Н. Гумилёва «евразийского единства»: Грузия хочет в Евросоюз, как и Турция. Крымские татары второй раз наступают на те же грабли, так как Крым Россия не отдаст никогда – иначе придётся распрощаться с Чёрным морем, – и в этом случае на них будут смотреть как на неисправимых предателей; да и среди татар распространяются идеи «независимого ханства».
В истории имеют значение только общность ценностей, целей и интересов. Именно этим «орудием» очень эффективно пользуется Вашингтон, распространяя с помощью СМИ и Голливуда по всему миру идеи «свободы и демократии» (ценности), постоянный рост потребления («цель») и эгоизм (интересы).
Если эта важнейшая задача созидания нации не будет решена, то в дальнейшем кавказский кризис будет развиваться по аналогии с событиями Первой мировой войны: борьба «империалистических хищников» за рынки капитала и сферы влияния. Конечно, «из двух зол выбирают меньшее», и лучше иметь рядом своего хорошо знакомого «волка», а не дядю Сэма с дубинкой в одной руке, и с голливудской продукцией в другой. Но подобная стратегия может опираться только на корыстные интересы местных кланов, выросших на ядовитых дрожжах горбачёвско-ельцинского режима, которые, как и в любой торговле, будут выбирать того, кто им более выгоден!
Москве надо предложить, прежде всего своим гражданам, потом всем народам бывшего Советского Союза, а затем уже и всему миру, привлекательную идеологию. Миссия «Четвёртого Рима»⁷ – мировое лидерство, а не место «среднего класса» в «цивилизованном сообществе» – предел вожделений наших либералов. Этот путь превратит нас со временем пусть и в богатое, но лишённое самобытности общество, представляющее собой уродливый гибрид космополитизма и националистических гетто. Обитателей такой России не будет объединять ничего, кроме общей территории проживания, на которой они делают деньги; и только до тех пор, пока это можно делать. Именно в такие сообщества превращаются США и «Объединённая Европа».
Нужен не «свободный рынок», а идея. Важно понимать, что «новые тамплиеры» Лондона и Вашингтона никогда не говорят, что они делают бизнес, они говорят об идеях «свободы, демократии, правах человека»: для них бизнес – средство осуществления идеи, а не самоцель. Недостаточно и сильного государства, как наивно полагают «патриоты»: абсолютистские режимы Европы были уничтожены буржуазными революциями. Сильное и богатое государство необходимо, но оно должно быть вооружено созидательной идеологией, опираться на народ, а этого можно достичь только обеспечив свободное развитие его творческих сил.
Москва должна выступить центром объединения и убедительно заявить и показать, что цели народов бывшего СССР – не либерально-демократических кругов! – совпадают. Новая идеология должна обязательно быть преемственной. Сейчас уже ясно, что коммунистическая идея трактовалась в разные периоды нашей истории различным образом. Г.Уэллс недаром назвал В.И. Ленина «кремлёвским мечтателем»: для него коммунизм был утопией – «царством Божием на земле»; для Сталина эта идея трансформировалась в проект строительства «самого передового общества», наглядный образец которого был показан народу в фильме «Кубанские казаки» (именно поэтому его люто ненавидит либерально-демократическая интеллигенция): умный, сильный и красивый народ благоденствует (в фильме нет ни одного отрицательного персонажа!), вкушая изобилие плодов земных. Для Хрущёва – это сугубо материалистическое потребительское царство, очень похожее на «американскую мечту» (недаром он призывал догнать и перегнать Америку), где всё бесплатно; ну а при Брежневе никакой ясной и чёткой национальной идеологии у нас не было, поэтому и проиграли мы «холодную войну». Поскольку же «свято место пусто не бывает», эта брешь вскоре заполнилась ядовитой смесью либерализма и национализма.
Вопрос национальной идеологии требует особого внимания, так как без неё невозможно созидание единого и сплочённого народа. В её фундаменте, несомненно, должна быть идея справедливости и творческого труда. Для решения этой задачи нам нужно осмыслить, например, опыт Великой Отечественной войны, а не рекомендации «Вашингтонского обкома партии» по толерансу, правам человека и свободному рынку.
…В завершение вспомним ещё раз о том, как разрубить «гордиев узел» кавказского вопроса. Удивительно современно звучат слова уже упомянутого нами выше генерала Р.Фадеева: «Утверждение бесспорного русского владычества на Кавказском перешейке… будет событием всемирным, всех последствий которого не исчерпают и несколько поколений… Будущее не во власти человека; но люди властны быть достойными великого будущего. Покуда, будем довольны совершённым и скажем с Богданом Хмельницким «будет что будет, а будет то, что Бог даст».
Будем же достойными созидателями великой семьи народов!

Андраник СУЛЕЙМАНЯН

---

¹ Под «Кавказом» автор понимает собственно Кавказ и Закавказье.
² Интересно парадоксальное мнение одного из американских советологов. Вполне аргументированно он заявляет, что Николаю II не удалось найти хорошего председателя кабинета министров, который смог бы сверху провести необходимые реформы. Что было бы, если бы царь назначил на эту должность И.В. Сталина? Он служил бы Богу, Царю и Отечеству, был бы удостоен графского титула и ордена св. Андрея Первозванного, а на склоне лет писал бы воспоминания в окружении многочисленных чад и домочадцев?!
³ Наша смута удивительно ясно проявилась в отношении к Солженицыну. Не касаясь его творчества, кратко коснусь его политических взглядов. Для наглядности и беспристрастности представим себе, что во Франции времён гитлеровской оккупации появился бы писатель, призывавший к сотрудничеству с прогитлеровским режимом «Виши», и открыто бы выступил против генерала де Голля. А после войны призывал бы Париж самому расчленить Францию, отделив Корсику, Бретань, Басконию, Нормандию, Эльзас и Лотарингию, а заодно и все заморские департаменты – Новую Каледонию, Таити, Мартинику и т.п. И этот писатель был бы удостоен высших почестей. Все скажут – безумие! Но в нашем случае преклоняются перед человеком, призывавшим генерала Власова штурмовать Москву, а после войны целенаправленно уничтожать СССР. Полагаю, что сказанного достаточно.
⁴ Конечно, любое ослабление России всегда в интересах Лондона и Вашингтона. Например, «сразу же после Февральской революции в Ташкенте появился английский разведчик Эдвардс, который вёл переговоры с националистами и обещал им поддержку Англии в создании автономного Туркестана под британским покровительством». (Л.Н. Харюков, «Англо-русское соперничество в Центральной Азии и исмаилизм», М., изд. МГУ, с.118). Аналогичные миссии были посланы к грузинским меньшевикам, армянским дашнакам и азербайджанским мусаватистам.
⁵ Такие же рекомендации давал Петербургу знаменитый учёный и знаток Кавказа – П.К. Услар. Проповедь христианства среди горцев Северного Кавказа начал св. Андрей Первозванный. До сих пор в верховьях Зеленчука в Карачаево-Черкесии сохранились византийские храмы; их прихожанами были местные племена. Даже в горной Чечне есть христианский храм ХI века Тхаба-Ерды! Ислам на Кавказе стал распространяться гораздо позже, когда Византия пала и стало распространяться влияние османской Турции, которую Лондон всегда поддерживал в войне с Россией. Всем знатокам кавказского быта очевидно, что народы Кавказа весьма редко руководствовались нормами шариата в повседневной жизни – в частности, запретом на употребление вина и сокрытием женского лица. Магометанство всегда было политическим «орудием», необходимым Лондону для идеологического обеспечения войны с Россией, тем более что воинственный характер горцев способствовал принятию ими идеи джихада. Эта тема выходит за рамки нашей статьи, но есть много неопровержимых фактов, свидетельствующих, что доктрина «панисламизма» и её финансирование и тогда и до сих пор (например, в Афганистане) – дело рук Лондона и Вашингтона.
⁶ Имеются в виду прежде всего черкесы; под этим именем в то время объединяли собственно черкесов, адыгов, абхазов и кабардинцев.
⁷ Уместно привести один пример из собственного опыта. Летом 2006 года я был в Пакистане и посетил Читрал – область в горах Гиндукуша, имеющую важное стратегическое значение. Глава местной общины, узнав, что я преподаватель из Москвы, попросил устроить его сына учиться. Я ответил, что теперь иностранных студентов у нас учат за деньги, и осведомился, какой суммой он располагает, обещая содействие при условии его платёжеспособности. Представим себе, что в МГУ будут бесплатно учиться самые способные парни Читрала! Будут ли они проводниками нашего влияния в Пакистане? Вопрос этот, конечно, риторический.

Об авторе: Андраник Грантович Сулейманян – кандидат психологических наук, журналист и редактор, путешественник.