Карнавальный балаганчик закрытого общества

№ 2012 / 12, 23.02.2015

Та­кие раз­го­во­ры хо­ро­ши под­шо­фе в ка­ком-ни­будь скле­пе пи­тей­но­го за­ве­де­ния. Эта ат­мо­сфе­ра сни­ма­ет пе­ле­ну псев­до­се­рь­ёз­но­с­ти и ими­та­ции дей­ст­ви­тель­но­с­ти, ты по­лу­ча­ешь воз­мож­ность от­ст­ра­нён­но взгля­нуть на ок­ру­жа­ю­щее.

Такие разговоры хороши подшофе в каком-нибудь склепе питейного заведения. Эта атмосфера снимает пелену псевдосерьёзности и имитации действительности, ты получаешь возможность отстранённо взглянуть на окружающее.

Когда вернулся домой, в моих глазах и голове булькало некоторое количество коньяка, а вместе с ним несколько кружек пенной жидкости. Включил рупор правды: журналисты, как было сказано, «правительственного пула» задавали бессмысленные вопросы новоизбранному, но ещё не инаугурированному президенту и получали пустые, ничего не значащие ответы. Было видно, что только два вопроса задели премьера-президента: как семья отнеслась к его избранию и о Ходорковском. Первый он решил побыстрее скомкать и забыть, на втором завёлся, но всё это не имеет никакого значения.

Важно было то, что происходило на заднем плане за премьером-президентом, окружённым журналистской кучкой. Там стояли двое официантов с подносами шампанского. Один высокий и румянощёкий, второй, как и положено, – низкий. Оба с лицами, я бы не сказал «дебилоидными», но совершенно лишёнными печати интеллекта. Эти милые люди долго переминались с ноги на ногу, ждали свой черёд, потом умаялись и стали вначале просто переговариваться, а потом откровенно хохотать. Камера в этом случае была заложницей ситуации. Оператор, видимо, пытался избавиться от этих отроков, но премьер-президент на переднем плане не позволял это делать, в фокусе надо было держать, конечно же, его. Вот так и шло это общение серьёзного и в то же время постоянно заигрывающего Путина и двух людей, веселящихся на этом фоне. Не знаю, травили ли они анекдоты, обсуждали достоинства женщин-журналисток или глумились над самим премьером-президентом – история умалчивает. Они важны, как символ нашей действительности, за серьёзным и пафосным покровом которой скрывается откровенное скоморошество. Игрой и смехом начинается карнавал, через смех его имитируемая реальность и прекращается.

До этого разудалого смеха двух официантов, которые легко вышли на первый план и убрали в тень Путина, раскрыли карнавальную суть всего действа, был ещё один момент истины: мы с другом в склепе питейного заведения, и разговор естественным руслом зашёл за политику. Он клял, обличал всех и вся. Я корчил из себя государственника и пытался обозначить мотивацию действий и поступков, в то же время напирал на опасность мифологизации, делания культа известного человека, чем сейчас грешат как официальные, так и оппозиционные деятели: ну не Бетмэн и не Вельзевул он никакой.

Однако этот «пассионарный» разговор наш вышел, как мне показалось, на одно очень простое, но в то же время продуктивное русло: проблема не в конкретном человеке, а в том обществе, которое у нас обустраивается и в котором мы хотим проживать.

Выбор примитивен и прост: общество открытое или закрытое. Владимир Путин – лидер закрытого общества. Общества, построенного на жёстком соподчинении, скреплённого гипсовым раствором атмосферы страха, постоянно находящегося в предмобилизационном состоянии. Общество, где нет шатаний и не задают лишних вопросов, а где есть приказ, а все действия расписаны чётко по уставу, как в армии, здесь так же действует принцип: думающий солдат – это дебильный солдат. Общество это поддерживается хлебом и зрелищами, кнутом и пряниками, у него много врагов и ему постоянно прививается комплекс неполноценности, вины. Нельзя сказать, что это уж совсем ущербная модель человеческого общежития. Такая мобилизационная закрытая структура бывает необходима, но ситуативно, временно. Но временно не получается, и дальше начинается карнавал, всё больше мелькают скоморошьи рожи, реальность становится всё более имитационной, искусственно деланной, суверенной. Нам начинают говорить об атмосфере радости и счастья, что у нас есть свершения и достижения, которые надо отстаивать, как и право на настоящую жизнь, а вовсе не ровный строй закрытого общества. Вот здесь начинается искусственно вызванное раздвоение – шизофрения общества. Возникает когнитивный диссонанс между реальностью и лозунговой декларативной имитационностью. Люди переживают ощущение тревоги предела и начинают выходить на митинги под довольно умозрительными воззваниями, как, например, за честность выборов. Ситуация двусмысленная: как если бы игроки Лас-Вегаса начали бы скандировать за честность рулетки. Но это всё лирика, главное – простое – тип власти Путина работает, и в некоторых случаях довольно эффективно, в закрытом обществе, когда надо поднять с колен, замочить в сортире, приструнить зарвавшихся кровососов-олигархов, поставить заслон на пути американских империалистов, и этот тип практически полностью импотентен в обществе, стремящемся к развитию, к открытости, доверию. Получается, что все механизмы мобилизационной системы в этом случае совершенно не действуют, поражаются ржавчиной и могут скрипеть некоторое время через ручное управление.

Владимир Путин это отлично понимает. Поэтому и взял на вооружение воинственную риторику, мы опять стали чувствовать себя в окружении врагов не только внешних, но и внутренних. Общество всё больше разделено, и это разделение проходит уже даже не по идеологическому принципу, а по классовому, например, рабочий – интеллигент, человек труда – болтун и бездельник. Он просто по-другому не может, поэтому он создаёт образ общества, в котором сам мог бы быть эффективен.

Ему, естественно, не хочется заснуть, как Леонид Ильич, на своём посту, поэтому и форматирует образ общества под себя. Другой вопрос – надо ли это самому обществу, во благо ли ему постоянное пребывание в мобилизационном состоянии, на грани между жизнью и смертью, ведь именно такой выбор нам предлагали всю выборную кампанию. Чтобы всё это начинало понимать общество, и нужны такие скоморохи-официанты, которые могли своим смехом отодвинуть в тень Самого.

Крайне показательно в контексте наших рассуждений интервью актёра Алексея Серебрякова, данное «АиФ». У интервью очень характерный заголовок: «Из России я сбежал!».

Серебряков рассуждает о том, что «прошло всего каких-то 150 лет, как в России отменили крепостное право. А 70 лет советской истории – что это, как не разновидность рабовладельческого строя?! Одна часть страны сидела в тюрьме, другая их охраняла. О какой демократии может идти речь?! У нас абсолютно рабская психология!» Он также говорит о том, что «Хам победил», а свою семью он перевёл в Канаду, потому что здесь «от хамства и агрессии не защитишь». Он переехал, потому что устал от происходящего в России, по его мнению: «лучше искусственные улыбки, чем искренняя злоба». При всём при этом управлять такой страной с «рабской психологией», как Россия, может только Путин, ведь он «царь, муж России». Актёр также говорил, что какой-нибудь харизматичный лидер сможет поднять «огромный класс необразованных, безработных, желающих всё иметь, но ничего при этом не делать молодых людей», и это его пугает.

Не буду сейчас анализировать слова Серебрякова, понятно, что они собраны из штампов, которые в том числе активно бытуют в общественном мнении. Здесь важна мысль: закрытое, агрессивное общество формирует «рабская психология» масс, правитель находится в практически безысходном положении, и ему приходится быть царём и заниматься «закручиванием гаек».

А что если именно так мыслят наши властные элиты, также ощущают себя в окружении агрессивных необразованных толп, готовых растерзать их в любой удобный момент? Единственный возможный метод управления этими толпами: кнут и загон, а сами эти толпы должны испытывать первобытный ужас перед стаями голодных волков, снующих за пределами загона.

Что если именно всё так и есть, а наши власть имущие, как и уважаемый актёр, воспринимают нацию с печатью изначальной ущербности, а потому и используют соответствующие методы? Что если всё это именно так и для прикрытия всего этого устраивается весь этот языческий карнавал?

В заключение хотелось бы сказать, что, на мой взгляд, проблема не в конкретном человеке, не в изначальной ущербности нашего народа, а в том, что между народом и властью у нас возник железный занавес. Поэтому само общество становится предельно мифологизированным, все его основные страты живут мифами друг о друге и постепенно создают карнавальный балаганчик.

Андрей РУДАЛЁВ,
г. СЕВЕРОДВИНСК