Трещина зависит от театра

№ 2012 / 12, 23.02.2015

Ис­то­рия смер­ти в 1936 го­ду в Ле­нин­гра­де все­мир­но зна­ме­ни­то­го ака­де­ми­ка Пав­ло­ва ста­ла ле­ген­дой. Она на­по­ми­на­ет смерть Со­кра­та. Как из­ве­ст­но, ве­ли­ко­го ан­тич­но­го фи­ло­со­фа в Афи­нах при­го­во­ри­ли к смер­ти, и он сам до­б­ро­воль­но при­нял яд ци­ку­ты.

История смерти в 1936 году в Ленинграде всемирно знаменитого академика Павлова стала легендой. Она напоминает смерть Сократа. Как известно, великого античного философа в Афинах приговорили к смерти, и он сам добровольно принял яд цикуты. После этого, дожидаясь смерти, спокойно беседовал с друзьями. Так и Павлов. Он созвал учеников и стал диктовать им свои ощущения. В этот момент пришёл некий посетитель, но его не приняли, ответив: «Академик Павлов занят. Он умирает».

Эта легенда ещё на институтской скамье вызывала во мне некоторое отторжение своей абсурдностью.

Смерть – понятие сакрально-архетипическое, заложенное в нас генетикой, независимо от того, нравится нам это или нет…

Я попал на премьерный пресс-показ пьесы «Король умирает» основателя «театра абсурда» Эжена Ионеско, поставленной великим польским режиссёром Кшиштофом Занусси на сцене легендарной Таганки, буквально накануне вернувшись из чешского города Кралов Градец, где в прошлом году чуть было не закончилась история этого театра…

Если просидеть полтора часа в театральном зале под непрерывный стрёкот «навороченных» фотоаппаратов представителей «навороченных» информагентств, то, – как говорит ныне продвинутая молодёжь, – «вштырит не по-детски»…

Исполнитель главной роли – актёр Валерий Сергеевич Золотухин, даже позволил себе немного «похулиганить» на авансцене – выдав посредине спектакля реплику – от себя, – и буквально глядя в глаза особенно назойливому фотографу, «расстреливавшему его в упор» из фирменного аппарата «Nikon»: «Пришли поснимать, как я умираю? Снимайте»…

Режиссёр Кшиштоф Занусси – признался, что тема смерти, проходящая через многие его фильмы – результат, прежде всего, – его военного детства. Он – дитя войны, и период его взросления пришёлся на время, когда к смерти относились как к обыденности – она была везде, и жизнь не стоила ничего…

Пан Кшиштоф признался ещё и в том, что лично получил от Эжена Ионеско некую свободу действия относительно этого спектакля. И он не преминул ею воспользоваться, ставя пьесу «Король умирает» в нескольких театрах мира…

Отвечая на вопрос, чем спектакль на Таганке отличается от его же спектакля в Мюнхене, режиссёр Занусси сказал гениальную фразу: «Трещина зависит от театра». Он, конечно же, отвечал очень конкретно, на вопрос, касающийся особенности декорации, но прелесть абсурдизма в том и состоит, что она рождает у кого-то «сон разума», а у кого-то богатый ассоциативный ряд. И относительно тени бывшего руководителя Таганки, в том числе….

В общем, как выразился Валерий Золотухин: «У кого что болит, тот – то и видит»…

Пан Кшиштоф очень сильно ломает Гоголем рождённый, имперский русский стереотип поляка – «гонорового шляхтича». Ломает своим поведением, внешним видом и беззащитностью жестикуляции. Он – абсолютная его противоположность.

Вот как сказала о режиссёре и человеке Кшиштофе Занусси актриса Ирина Линдт: «Естественная интеллигентность, аристократизм, огромное уважение к актёру пана Кшиштофа, – лично для меня было настолько неожиданными, что хотелось только одного, – сделать свою роль как можно лучше»…

Более того – сама методика постановки спектакля режиссёром Занусси вначале даже поставила актёров Таганки, – привыкших к абсолютному художественному (и не только. – Авт.) диктату Юрия Любимова, – в личностный и творческий тупик. Пан Кшиштоф читку пьесы и разбор характеристик проводил в Варшаве в собственном доме, куда он пригласил актёров, принял их, опекал, показывал город, водил в театры и на выставки, – словом, – вёл себя по-человечески и как друг…

Театральный спектакль в постановке кинорежиссёра Кшиштофа Занусси получился очень, – по делу, – кинематографичным. И очень, – по-таганковски, – злободневным….

Этим он очень сильно отличается от недавнего «кино-экзерциса» театрального режиссёра Мирзоева на тему пушкинского «Бориса Годунова».

Кинематографические свет и отточенность мизансцен, минимализм цвета в декорациях и актёрских костюмах. Средне-офисная мебель, песочные часы на столе, мобильник, инвалидное кресло и лифт.

Единственное яркое пятно – алое платье актрисы Ирины Линдт. В общем, как и её роль – единственного адекватного по сути человека, насколько это возможно в ситуации абсурда… Живые исчезают и появляются из лифта. Мёртвый уходит в трещину в стене…

Золотухин абсолютно прав, заявив на послепремьерной пресс-конференции: «Я чётко делю зрителей, которые будут смотреть этот спектакль, на три категории. Это – те, кто пришёл посмотреть, как умирает король Беранже в пьесе Ионеско в исполнении Валерия Золотухина; те, кто пришёл посмотреть, как умирает актёр Валерий Золотухин, и те, кто пришёл посмотреть, как умирает нынешний руководитель Театра на Таганке (читай театр. – Авт.). И каждому я постараюсь дать ответ».

За точность цитирования не ручаюсь (пишу по памяти. – Авт.), но Валерий Сергеевич по-актёрски гениально решил свою сверхзадачу. К концу спектакля в зале остаётся всего лишь одна категория зрителей, сопереживающих каждому жесту и слову на сцене. А на ней, как выясняется к финалу спектакля, – пьеса не о смерти, а о жизни… О жизни, которую мы привыкли не замечать в мелочной суете и абсолютно не ценим…

Дух Любимова живёт на Таганке – живёт в его спектаклях, в неизменности интерьеров. Тень Любимова, как тень отца Гамлета, витала в зале и во время спектакля, витала она и после него на встрече режиссёра и актёров с прессой…

Надо сразу оговориться, что решение поставить пьесу Ионеско на сцене легендарной Таганки Кшиштоф Занусси принял задолго до драматических событий прошлого года на театральном фестивале в чешском Краловом Градце (символично, что Крал – по-чешски – король. – Авт.), и никак в этих событиях ни словом, ни делом, ни помыслом он не участвовал.

Сегодня спектакль Кшиштофа Занусси по пьесе Эжена Ионеско «Король умирает» – ребёнок, который, – я очень надеюсь, – удачно пройдёт пубертат премьерных показов, возмужает и достойно войдёт в историю Таганки. Новой Таганки. Вечной Таганки….

P.S. Я сознательно написал слово «экзерцис» с буквой «ц», что не соответствует нынешним правилам орфографии, но именно так писал Чехов.

Цитата: «Ярцева дома не было. Рассудина села за рояль и принялась за скучные, трудные ЭКЗЕРЦИСЫ, приказав Лаптеву не мешать ей. И он не развлекал её разговорами, а сидел в стороне и перелистывал «Вестник Европы». А.П. Чехов. Три года / Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах. Сочинения. Том 9. М.: «Наука», 1985.

Олег ТАТКОВ
Фото автора