Границы дозволенного
№ 2012 / 20, 23.02.2015
«Поистине неисчерпаем вопрос, позволяющий переливать из пустого в порожнее», – так я думала, спускаясь по Большой Бронной в один из весенних дней. В Литературном институте им. Горького проходил семинар «Границы искусства»
Должно ли искусство быть понятным?
Да, но лишь для тех, кому оно адресовано.
Станислав Ежи Лец
«Поистине неисчерпаем вопрос, позволяющий переливать из пустого в порожнее», – так я думала, спускаясь по Большой Бронной в один из весенних дней. В Литературном институте им. Горького проходил семинар «Границы искусства», собравший в одной аудитории студентов, преподавателей и гостей института, таких как философ и публицист Рената Гальцева, настоятель Храма Святой Татианы при МГУ им. Ломоносова Протоиерей Максим Козлов, главный редактор газеты «Татьянин День» и директор издательства Сретенского монастыря Иеромонах Симеон (Томачинский)… Признаться, я давно ждала дискуссии на подобную тему в стенах Литинститута.
 |
| Поэтесса Олеся Николаева, протоиерей Максим Козлов и писатель Алексей Варламов |
Первым высказался преподаватель Литинститута и писатель Алексей Варламов, который излагал свою позицию крайне терпеливо, с примерами, вроде инсталляций «в виде кучи мусора посреди комнаты». Он также процитировал стихотворение Пушкина «Поэту», призывая обратить внимание на выдвинутые в нём тезисы. Уже тогда в сторону слушателей был брезгливо брошен термин «современное искусство», которому сам Варламов не дал чёткого определения, однако всех, кто имеет к нему отношение призвал «усовершенствовать плоды любимых дум».
Сменившая его Рената Гальцева опиралась больше на историю, Канта и границы морали и нравственности, призывая считать искусством то, что не претит светлому образу человека. Одно из наиболее цельных и аргументированных выступлений. По сути речь полностью повторила содержание небезызвестной статьи «Искусство отвращения». Правда, услышанные слова мне хочется отнести не столько к современным художникам и авторам, сколько к деятелям культуры и политикам, потому как обществу сейчас нужна не цензура, а ориентиры. Думаю, сама Рената Гальцева со мной бы не согласилась. В выпуске программы «Прямая речь» Олеси Николаевой, которая тоже присутствовала на семинаре, Рената Гальцева поделилась со зрителями православного канала «Спас» понятием «культурного кодекса»: «В культуре сейчас допускается недопустимое. Мы прожили какую-то часть времени при тоталитарном режиме. И этот режим, и нацистский режим, и любой другой никогда не существовал долго без договоренности, что добро, а что зло». Странный пример для православного канала. Думаю, при нынешнем тоталитарном режиме подобная договорённость существует, однако, ни к народу, ни к нравственным принципам она отношения не имеет. Тема того выпуска программы звучала как «Искусство. Границы дозволенного», и оно всё больше подходило семинару.
Порадовало и приятно удивило выступление Иеромонаха Симеона, в котором он с либеральной позиции рассмотрел произведения Виктора Пелевина, в частности, роман «Generation П» и внутренние искания главного героя. После подобного выступления преподаватели Литинститута, которым Пелевин был знаком как студент, не дожидаясь микрофона, с места делились своими воспоминаниями. Это уже общеизвестный факт, что Пелевин был отчислен с третьего курса заочного отделения, во времена студенчества он увлекался мистикой и магией, публиковался в журнале «Наука и религия», много пил и мало интересовался учёбой. Руководитель семинара перевода Мария Зоркая не без удовольствия поделилась историей о том, как Пелевин пытался доказать ей своё родство с дьяволом, показывая две шишки на голове. Впрочем, таких историй о Пелевине в Литинституте можно насобирать на целую книгу для его почитателей, и наверняка она будет отлично продаваться.
С завершении ностальгии по Пелевину, семинар всё больше походил на балаган. Без разбора звучали слова «перформанс», «инсталляция», «акция», «флешмоб» и всё меньше аргументов высказывалось, обвинения становились похожи на сетования. Несколько раз прозвучала спорная мысль о том, что искусство не должно касаться политики, однако только намёк на выступление «Pussy Riot» подействовал, как ушат холодной воды, айдитория зашевелилась и заговорила.
Второкурсница Татьяна Потёмкина долго не могла взять слово, но всё же получила возможность высказаться: «Как можно говорить о непричастности искусства к происходящему? Ещё Некрасов сказал, что искусство всегда должно вставать на сторону униженных и оскорблённых. А эти девушки в отличие от многих не остались равнодушными. И думаю, мы бы не собрались здесь для обсуждения, если бы ничего не произошло». Тут Татьяна сорвала аплодисменты.
Отвечала ей Олеся Николаева, руководитель семинара поэзии. Она отказалась повторять непристойное название группы, осудила выступление в Храме Христа Спасителя и, сопровождаемая поддакиваниями преподавателей, назвала это оскорблением верующих.
Чем же это верующих можно оскорбить, хулиганством? Я не оправдываю подобного поступка, но какие-то мы слишком обидчивые для православных. Всю жизнь подставляем другую щёку, а у тут вдруг оскорбились. А почему же нападки в адрес патриарха нас так не оскорбляют? Они ведь несут почти официальный характер, это не несколько девиц с хулиганской песенкой. Это явно кому-то нужно. Соглашусь с Владимиром Бондаренко, сказавшем в апрельском выпуске (№ 14) газеты «Завтра»: «Кто-то осознанно и целенаправленно открывает ворота либеральному реваншу. И что-то отмалчивается мой сокурсник по Литературному институту Володя Вигилянский, а ныне глава пресс-службы патриарха отец Владимир. Не слышу его гневных отповедей».
Попутно можно утроить столкновениение общественных слоёв и выставить противников власти идиотами. К слову, приглашённые Иеромонах Симеон и Протоиерей Максим Козлов в обсуждении участия не принимали.
Татьяне Потёмкиной не давали возможности возразить, и тогда заведующий кафедрой литературного мастерства Сергей Есин заступился за право студентов выражать своё мнение, благодаря чему обсуждение наконец затронуло другую сторону зала.
Семинар опустился до уровня политических шоу на центральных телеканалах. Часть студентов удалилась, не желая принимать участие в подобной дискуссии, и, прежде чем покинуть аудиторию, слово взяла второкурсница Галина Рымбу, которая призвала студентов, несогласных со всем, что прозвучало на семинаре, выйти и продолжить обсуждение на улице.
Я же не верила, что подобное происходит в Литинституте. После стало окончательно понятно, что желаемого разговора об искусстве и его многообразии я не дождусь. Что не будет и ответов на вопрос, что считать искусством, а что не считать, всё шло по уже обкатанному сценарию.
К концу семинара ещё были проблески в виде выступления Алексея Антонова, который подобрался ближе всех к проблемам искусства в век вседоступности и вседозволенности, и заговорил о графоманстве. Вторым запомнившимся был Сергей Толкачёв с рассказом о четвёртом романе британского автора Салмана Рушди «Сатанинские стихи», который был запрещён в Индии, Пакистане, Египте, Саудовской Аравии и многих других странах и повлёк за собой волну протестов и террактов. Настораживающее название заимствовано из главы Корана, которая не была официально признана историками Ислама, однако, скандальным является и содержание. После выступления Сергея Толкачёва мне пришлось уехать.
Я была разочарована. В Литинституте студентам не говорят, что думать, а учат думать самостоятельно, относятся как к личностям. Поэтому я поступала сюда и ни разу об этом не пожалела. Но в тот день я пожалела, что услышала всё это. Противно, больно и обидно. Больно было слышать слова Галины Седых, ни в чём, кроме молодости, нас не обвинившей. Почему нельзя допустить, что мы стремимся к одному и тому же, что ценности у нас все же общие?
А если уж заговаривать о морали и нравственности – то мне, к примеру, не нравится, что рядом с детьми люди пьют, курят и сквернословят. Мне также не нравится, что всё это можно делать и рядом с церковью. Меня шокирует то, что я вижу на центральных телеканалах. Меня трясёт от отношения людей друг к другу в общественных местах и отношение к пожилым людям в частности. Меня убивает то количество бездомных и попрошаек, которое я наблюдаю на улицах Москвы. Это уже норма. В то же время из всех щелей в брусчатке вырастают торговые центры. И как тут молчать? Тут куда угодно выйдешь.
И вот мы получаем случайно прокравшееся в название семинара слово «искусство» и обвинения в том, что думаем за себя. «Современное искусство» и «перформанс» вызывают ассоциации только с «Pussy Riot» и арт-группой «Война» и звучат как ругательство. А нам ведь есть о чём поговорить.
Современное искусство – это всё, что мы делаем сейчас, и нам нужна ваша оценка и нужно ваше понимание. Поэтому так необходимо держаться вместе, прислушиваться друг к другу и не опускаться до подобных столкновений. Нам ещё литературу вместе делать.
Екатерина АГАПОНОВА,студентка Литературного института
Добавить комментарий