Русский киберпанк, или как взломать систему

№ 2012 / 23, 23.02.2015

В небольшом московском книжном магазинчике «Додо» намедни прошла встреча читателей с Евгенией Мелеминой – молодой писательницей, чей новый роман «Солнце в рюкзаке» вошёл в шорт-лист ежегодной литературной премии «Рукопись года».

В небольшом московском книжном магазинчике «Додо» намедни прошла встреча читателей с Евгенией Мелеминой – молодой писательницей, чей новый роман «Солнце в рюкзаке» вошёл в шорт-лист ежегодной литературной премии «Рукопись года». Роман написан в жанре социально-философской фантастики, а точнее, в пока ещё недостаточно известном в нашей стране её литературном поджанре – киберпанк. Евгения рассказала о том, что представляет из себя этот «зверь» и в чём его актуальность и привлекательность.

– В «википедии» написано, что произведения киберпанка «ориентированы на молодёжную, протестную аудиторию», но, на мой взгляд, это не совсем так. Получается, что человек, переступив определённый возраст, думает: «Ну ладно, пусть будет, как будет». То есть буянил-буянил, а потом устал. Мне кажется, это не правильно. Надо этот штамп от киберпанка убирать. Хотя, конечно, если бы действительно этот жанр был для протестной молодёжи, то он бы никогда не умер. На данный же момент он, можно сказать, только в процессе становления, несмотря на то, что появился ещё в 1980-х годах.

– Каковы основные признаки и принципы киберпанка?

– Основным принципом и признаком жанра киберпанка является герой-одиночка, маргинал, выброшенный за пределы системы, который разными способами с этой системой борется. Система обычно представляет собой либо систему электронного контроля, либо виртуальный мир, который довлеет над реальностью, либо какую-то мегакорпорацию, которая полностью захватила власть и имеет тотальное влияние на общество (включая армию, способную подавить любую инициативу). Это основная идея. В это вливаются всякие мелкие детали, которые тоже обычно являются признаками именно этого жанра. Например, лекарства и препараты, которые поддерживают жизнь людей (в том числе наркотики). Суда же относится биопанк – генетические эксперименты, вечный вопрос о том, является ли искусственно созданный в пробирке человек собственно человеком или такое существо не имеет никаких прав. Вот как раз этой последней темой я занималась в книге «Солнце в рюкзаке». Вообще, на мой взгляд, ответ на вопрос, является ли созданный человеком искусственный интеллект живым, был дан ещё, наверное, в 1987 году в фильме «Стартрэк» – в той его серии, где решали, является ли андроид Дейта собственностью звёздного флота или он является членом команды с теми же правами и обязанностями, что и люди. В процессе этого разбирательства была произнесена замечательная фраза: «Мы такие же механизмы, как и Дейта, но только другой конструкции. И мы тоже созданы людьми». Это вроде бы естественно, что все должны быть равноправны. Но вы сами знаете, что с правами у нас и до сих пор всё очень плохо. И люди-то своих прав не могут добиться, а уж что будет с искусственным интеллектом, вовсе не известно. Тем не менее киберпанк этой тематикой активно занимается.

– Что вообще вызвало к жизни этот жанр, почему он получает развитие?

– На данный момент он считается поджанром. Мне же кажется, что он должен занять свою отдельную твёрдую нишу и стать жанрово самостоятельным в ближайшее время, потому что он активно развивается: появляются фильмы, книги, компьютерные игры и т.д. Не так давно вышел фильм «Время», который очень чётко отработал все жанровые признаки киберпанка, Лукьяненко написал свой «Лабиринт отражения», который сам назвал киберпанком. Откуда появляется этот жанр? Дело в том, что литература сама по себе – я, наверное, не открою этим Америку – очень гибкая структура, которая реагирует подобно лакмусовой бумажке на всякие подводные течения и изменения в социальной среде, в культуре, политическом и экономическом строе и т.д. Прочитав книгу какого-то периода, мы можем, в принципе, сложить себе мнение о том, каким этот период являлся, что там было главенствующей силой, что там было задавленной силой и т.д. и т.п. Киберпанк же – это ожидание глобальной системы; не той системы, в которой мы живём сейчас, хотя это тоже система и с ней не поспоришь, а именно – глобально-электронно-неподкупной, непредвзятой (к компьютеру со взяткой не подъедешь), абсолютно бездушной и поэтому, как считается, идеально справедливой. Вообще речь идёт о следующей установке: для любой системы (допустим, законодательной) – чем чётче она проработана и чем суровее соблюдаются её пункты, тем якобы лучше мир. Все слушаются, все действуют одинаково, никаких преступлений, нужно только, чтобы все были законопослушны. Это есть, это работает. Но! Мы сталкиваемся часто с такими ситуациями, когда живые люди, обсуждая некое преступление, говорят, что «вообще-то, по-человечески он был прав, но по закону он должен сидеть». Я считаю это сбоем системы. Есть ещё один интересный пример сбоя. Когда-то на почтовом конвейере работал человек, он был левша и соответственно перекладывал конвертики левой рукой. Пришла административная проверка. А в правилах написано, что «конвертики кладутся на конвейер правой рукой». Ему сказали: «Вы нарушаете правила». И этот левша три месяца добивался права остаться на этой работе. Он обращался в разные инстанции, доказывал, что в его случае он вынужден работать именно левой рукой. В итоге через три месяца люди сочли его несчастье действительно несчастьем, а не нарушением, и этот пункт был убран из правил. Он остался на работе. Но почему так всё закончилось? Потому что он обращался к людям, а люди оказались способны осознать, что данное правило к нему неприменимо. Так было сделано исключение. А теперь представьте, что перед нами электронная система. Та самая глобальная электронная система, которой люди передали власть, потому что она неподкупна и непогрешима. Куда бы делся этот леворукий почтальон? У него не было бы ни единого шанса добиться справедливости.

– А попал бы ли тогда этот левша изначально на это место работы?

– Хороший вопрос. Но куда бы он делся, если бы не попал сначала на это место, потом – на другое, на третье…

– Скорее всего, в системе должны быть просчитаны варианты для левшей…

– Да. Это именно то, на что опираются приверженцы системы. Они говорят, что система должна быть детально, идеально проработана и тогда всё будет хорошо. Но пока что все варианты нигде и никогда просчитать не удалось. Представьте, сколько существуют системы – законодательные, конституционные, иерархии внутри предприятий – и, несмотря на этот огромный накопленный опыт, сколько сбоев до сих пор.

– А как киберпанк относится к виртуальной реальности?

– Это ещё один вопрос, который является ключевым в жанре киберпанка (вспомним ту же «Матрицу»). Ситуация, когда «виртуал» становится главенствующим миром, или когда люди теряют связь между виртуальностью и реальностью, когда теряется граница. Когда виртуальная реальность живёт полноценной жизнью, а на её задворках (то есть в реальной реальности) – гетто и геноциды. Есть интересная теория, которая мне очень нравится, о неприспособленности человеческого уровня мышления к тому, чтобы противостоять виртуальной реальности. Простенький пример. Человек начинает играть в какую-то клёвую игрушку на своём компе. Он осознанно садится перед клавиатурой и монитором и понимает, что играет. И тем не менее человек незаметно отождествляет себя с персонажем. Мы не говорим: «моего персонажа убили в игре», мы говорим: «меня убили». Когда человек играет, он нервничает, дёргается, ощущает «адреналин». Он может испытывать страх, ярость, злость. Куча эмоций, которые не контролируются сознательно. Сознанием ты понимаешь, что всего лишь играешь, но твой организм реагирует на все ситуации, смоделированные в игре, так, как если бы они существовали в реальности. Это считается большой ошибкой, дефектом человеческого мозга. И если человек объективно не может отделить реальность от виртуальности, даже когда последняя – всего лишь в пределах монитора, то что будет, если эту виртуальность развернуть так, что человек будет её ощущать и осязать вокруг себя. Когда он потеряет связь с реальностью? Будет ли он считать себя человеком реальности или человеком виртуальности? И где он захочет жить? Потому что отделить это мы не в состоянии. Мы не можем погрузиться в игру и не ощутить никаких эмоций.

– Но разве не ради этого и играют?

– Да, ради этого играют и снимают фильмы. Но если нас обманывает виртуальная реальность в компьютере (а она там хотя бы создана классно, со спецэффектами), то вот вспомним игровые автоматы. Раньше всюду в Москве были залы с игровыми автоматами. Сознанию каждого человека присущ внутренний механизм поиска закономерностей. Раньше этот механизм был очень нужен: «Я съел красный гриб – мне стало плохо – я больше не буду есть красный гриб». После того, как появилась речь, этот механизм поиска закономерностей перестал быть настолько актуальным, потому что человеку просто говорят: «Не ешь красный гриб», и он не ест красный гриб. Ему не нужно уже постоянно искать эти закономерности, чтобы сохранять свою жизнь и развиваться, но механизм всё равно работает на полную катушку. Мы нередко сталкиваемся с такими умозаключениями: «Я пожелала человеку зла – он заболел. Наверное, я ведьма». Звучит ужасно абсурдно. Но это побочный эффект механизма поиска закономерностей. И этот механизм порой заставляет людей делать просто ужасно нелогичные вещи. Например, игровые автоматы. Человек, если долго играет, начинает искать приметы и закономерности и потом просаживает кучу денег, ища подтверждения якобы найденным им закономерностям. Получается, нас может обмануть автомат с клубничкой! А что может с нами сделать искусственный интеллект? А виртуальность, созданная неизвестно кем и неизвестно для каких целей?! Возвращаясь к киберпанку… он рождён ожиданием вот этого глобального обмана, перед которым человек полностью беззащитен. Кстати, интересный момент, связанный с поиском закономерностей. У многих есть аудиоплеер, и в нём есть функция случайного прослушивания трэков (random). Когда была создана эта функция, она была абсолютно честная, создавала абсолютную случайность, но люди начали писать письма с негодованием: «как это так, это не random, там всё неправильно, я сегодня слышал в три часа эту песню и позавчера я тоже именно эту песню слышал в три часа!». Люди находили закономерность. Им казалось, что их обманули. В итоге те «рандомы», которые сейчас в наших плеерах, дают не совсем случайный результат, их «подправили» так, чтобы человек не мог заподозрить закономерность. То есть нас обманывают игровые автоматы, компьютеры и даже плееры. А киберпанк ждёт, что будет дальше.

– Почему ожидается, что в будущем люди передадут ответственность электронике?

– Представьте, вы солдат, который только что прошёл подготовку, и вас отправляют в рукопашный бой с каким-нибудь ножом. Вы сталкиваетесь с противником лицом к лицу. Представьте, вам нужно его ударить, нужно его убить, вы должны увидеть кровь, крик, судорогу, рану. А теперь смените картинку. Вы сидите в светлом помещении с чашкой кофе за пультом, и перед вами программа, которая отслеживает перемещение ракет класса «земля – земля». И подумайте, в каком из случаев вы больше будете ощущать себя убийцей? Конечно, в первом. Перекладывание ответственности очень присуще таким грязным и неприятным делам. В данном случае всё легко сваливается на электронику. И человек назовёт себя кем угодно (инженером, учёным), но не убийцей. Из этого вытекает ещё один вопрос, который киберпанк пытается разрешить. Представьте себе, что человеку, который сидит за этим пультом, вдруг кажется, что ракета сбилась с курса и упадёт не на стратегические объекты, а на мирный город, а электроника молчит, электроника считает, что всё правильно. Кто должен принять решение: машина или человек? Если вы думаете, что человек, то можете считать себя протестной молодёжью. На этот вопрос действительно сложно ответить, но им занимается киберпанк, и желательно, чтобы занимался дальше. В общем и целом это жанр ожидания того будущего, которое формируется сейчас. Поэтому, мне кажется, что в ближайшее время он должен выйти из категории поджанра и обрести самостоятельное значение. Ведь у него возникает всё более широкое поле деятельности и вопросы в нём задаются именно те, которые волнуют человечество на данный момент.

– В чём состоит основной месседж киберпанка? Это предупреждение, призыв или просто хладнокровное предсказание? Или он призван показать, что уже то, что есть сейчас, довольно страшно?

– Во-первых, киберпанк рассматривает ближайшее будущее, а не запредельное. Во-вторых, основной месседж, с которым работают авторы киберпанка (и я ещё не встречала шедеврального разрешения этого вопроса), заключается в следующем. Так как герой – это маргинал и отчуждённый аутсайдер, который борется с системой, соответственно ищется способ взломать эту систему. А система – это такая вещь, которую чем больше ломаешь, тем она более упругой становится. Она очень хорошо защищена. Кроме того, есть такая тенденция, что когда оппозиционер начинает бороться с системой, он втягивается внутрь неё. Это хорошо видно на примере политической арены. Допустим, есть оппозиция, которая считает, что существующий строй – плохой. Что нужно сделать этой оппозиции, чтобы её услышали? Ей нужно создать партию, штаб, штат, погрузиться в предвыборную кампанию, рекламу, чтобы выиграть выборы, – оказаться там и в итоге стать частью системы, против которой она боролась. Вот так система поступает с оппозицией в том случае, если не может её устранить. Поэтому вопрос, как взломать систему, – основной для авторов киберпанка. Но почему-то он существует лишь на уровне одиночек. Один радостно выбрался из системы, спасся, а всё остальное продолжает работать дальше, махина раскручивается, и считается, что это хороший хеппи-энд. На самом деле – нет. Я лично жду от киберпанка ответа на вопрос: как взломать систему так, чтобы это был действительно переворот, а не повторение сущностей той же самой системы.

– Чем принципиально отличается киберпанк от фэнтези и другой фантастики?

– Киберпанк, как и вообще фантастика, – это всё-таки надежда на будущее. Если в фэнтези мы бегаем в прошлое, то в фантастике мы бегаем вперёд. А вообще киберпанк возник как контржанр в пику утопиям. Когда появились такие утопии, что будет будущее для всех, равноправие, еда будет сама сыпаться тебе в рот, люди будут заниматься только творчеством, а кругом будут бегать роботы и всё за нас убирать и т.д. Вот в пику этим утопиям появился киберпанк – это две стороны одной медали, аверс и реверс. Не будет единой цельной реальности, будут те, кто видит это как утопию, и те, кто взламывает систему.

– Как вы пришли к тому, что стали писать книжки в жанре киберпанка?

– Когда я начинала писать, я не интересовалась никакими градациями по жанрам. Но при этом я умудрилась в 2004 году написать повесть, которая отвечала всем признакам киберпанка. У меня была и корпорация с наркотиками, с давлением и сверхконтролем, с чипированием и т.д. То есть оно пришло, можно сказать, из ноосферы. Когда я начала уже расчленять жанр на признаки, то обнаружила, что написала киберпанк в чистом виде, не зная ни одного признака заранее. Этот жанр как бы висит в воздухе. И он мне очень нравится, и я бы хотела с ним дальше работать, потому что он даёт бесконечные вариации возможностей. В нём очень просто реализоваться. Не наработано ещё штампов. Допустим, в фэнтези очень тяжело работать, там очень много штампов. Эти навязчивые гномы и эльфы… А киберпанк не обзавёлся ещё такими сюжетными ходами, которые можно разгадать, начиная с третьей главы.

– А в плане коммерческо-издательской ниши насколько он выгоден?

– Когда я сказала издателю, что собираюсь заниматься киберпанком, он спросил: «Зачем?». «Ну, мне нравится…» – «Занимайтесь фантастикой, потому что никому ваш киберпанк не нужен. Если вы напишете большими буквами на обложке КИБЕРПАНК, вас не поймут». Я не собираюсь писать на обложке большими буквами «киберпанк», но собираюсь его и дальше писать, и пусть он будет представлен (прикрыт) как «фантастика». То есть ниши, в которой можно было бы спокойно существовать автору киберпанка, пока не создано. Люди идут искать просто фантастику, а там уж что попадётся.

– А может ли быть киберпанк без фантастики вообще?

– Это было бы интересно. Но всё-таки, скорее всего, он всегда будет существовать под грифом фантастики, поскольку фантастика появилась достаточно давно и любое ответвление реальности у человека очень твёрдо ассоциируется с этим жанром.

Записал Евгений БОГАЧКОВ