Всеобъемлющий театр из Колядабурга

№ 2014 / 9, 23.02.2015

Уже ежегодные московские гастроли екатеринбургского «Коляда-театра» в очередной раз стали аншлаговыми. Коляда-фестиваль в «Театральном центре на Страстном»

Уже ежегодные московские гастроли екатеринбургского «Коляда-театра» в очередной раз стали аншлаговыми. Коляда-фестиваль в «Театральном центре на Страстном» продолжался двенадцать дней. Уральский театр привёз в Москву четырнадцать спектаклей. Из них недавние премьеры театра – «Борис Годунов», «Мёртвые души», «Большая советская энциклопедия», «Слуга двух господ», «Играем Мольера»; известные и любимые не только в России, но и за рубежом «Гамлет», «Король Лир», «Трамвай Желание», «Маскарад», «Ревизор», «Вишнёвый сад» и «Женитьба»; а также впервые демонстрируемые в Москве «Группа ликования» и «Букет». В рамках гастролей состоялись читки новой пьесы Николая Коляды «Скрипка, бубен и утюг» и пьесы Ирины Васьковской «Март». Привередливая и искушённая московская публика, насытившаяся «новаторскими» постановками театров «доков-практик» и «гоголь-центров», кажется, навсегда полюбила «Коляда-театр». Театральная Москва – государство в государстве, здесь свои театральные премии и фестивали, здесь все «звёзды», здесь все билеты на хорошие места проданы и все места в жизни заняты. Пожалуй, ни один российский или зарубежный театр так нежно и тепло не принимали в Москве. Зрители и актёры слились в одно целое: одну большую семью, единый организм.

«Коляда-театр» – частный театр Николая Коляды из деревянной избушки в центре Екатеринбурга – Колядабурга. Екатеринбург давно ассоциируется с Николаем Колядой и его «зачудительным» и «всеобъемлющим» театром. Это – бренд, знаковая фигура, современный классик, живая легенда. Шокирующий, дерзкий, всеобъемлющий, любвеобильный, живой, искренний и настоящий театр. Настоящий театр – это когда ты смотришь спектакль и забываешь о том, что ты – зритель, купивший билет и сидящий на таком-то ряду, – когда ты весь, целиком и без остатка там – в этом спектакле, в этой истории. Это тогда, когда ты сидишь за одним столом с бабушками из ансамбля «Наитие» («Баба Шанель»), путешествуешь по Руси-матушке вместе с Чичиковым и Селифаном («Мёртвые души»), веришь «проверенным народным средствам» от сглаза Дианы Раскольниковой («Курица»). Когда нет любви и когда тебе также тяжко от ежедневной картошки, как администратору Дощатовского драматического театра Василию Всеволодовичу Кострову («Курица»). Когда тебе кажется, что если ты заблудишься, как Вера из «Большой советской энциклопедии», снимешь с себя платье, потопчешь его, потом наденешь шиворот-навыворот, – всегда выход найдёшь. Когда тебе хочется от души дурачиться и веселиться, как персонажам «Слуги двух господ» или «Группы ликования». Хандрить и реветь от безысходности: «а не удавиться ли?», мечтать о том, что «мы ещё увидим небо в алмазах». Но обязательно – любить: «Если ты не любишь всеобъемлюще эту землю, этих людей, эти занавески, этот воздух, этот вечер, эту землю, эту жизнь одну и неповторимую – всеобъемлюще, Нинка, только всеобъемлюще и более никак! – если ты не так, если ты не всеобъемлюще – то тогда ничего нет! Нет ни вечера, ни листьев, ни песни, которая из окна, ни воздуха, ни мира, ничего нет! Это всё есть только в тебе, но этого нет на деле, это сон какой-то, это неправда! А если ты впускаешь это себе в душу всё, до последнего колечка дыма твоего любимого, который сидел тогда на скамейке и курил, и смеялся тебе белыми зубами в темноте, если ты впускаешь это в себя – то становишься воздухом, вечностью, Нина! Нина! Если ты не видишь этого душой, то этого и нет, понимаешь?!» («Всеобъемлюще»).

«Коляда-театр» – это когда в каждом персонаже узнаёшь себя… Но мы не видим, скорее не хотим видеть себя в колядовских персонажах. Но очень хотим их судить, как соседей по подъезду или родных. И потому уходим возмущённо, негодуя – нет, я не такой!!! Да и вообще что тут мне показывают? Скоморошество? Балаган? Цирк? Нет, моя жизнь лучше, чище, интеллигентнее что ли… Нет, я хочу видеть на сцене идеальную красивую жизнь, прилизанную глянцевую картинку! А это что – злобная на неё пародия?

Чем же «Коляда-театр» театр так покорил публику? Что зритель нашёл в этих дерзких, шумных и балаганных на первый взгляд постановках? В этих персонажах, разговаривающих на каком-то странном языке – смеси просторечий, сленга и жаргонизмов? Николай Коляда возвращает театру первоначальный смысл и значение, заражая действием, увлекая, делая соучастником и словно в античном театре заставляя переживать в конце катарсис. Кто не готов к погружению, кто боится захлебнуться в своих эмоциях, кто не хочет знать о них в себе, их видеть и чувствовать, тот не ощутит сполна всю мощь воздействия этого театра на зрителя. Притом всё в постановках продумано до мелочей и отнюдь не случайно всё знаково, семиотично, и музыкальное сопровождение, и предметы реквизита, и позы актёров и пластика в целом. Нет надуманности, декоративности, чего-то специально искусственно сделанного. Актёры «Коляда-театра» покоряют зрителя и влюбляют в себя с первого взгляда. Это не манекены в хорошо пошитых костюмах, а живые люди. Герои «Большой советской энциклопедии» – будто твои соседи за хрущёвской стенкой… Будто только с улицы зашли сюда и остались на сцене выяснять отношения. И ты видишь горящие глаза не артистов, живущих на сцене, а не отрабатывающих повинность.

«Коляда-театр» никого не оставляет равнодушным. Этот театр либо любят самозабвенно, либо столь же яростно отвергают. Но значит он живой и настоящий, и за живое задевает, трогает, будоражит. Тут ответы на все вопросы, которые ежедневно задаёшь себе и не находишь ответа. Или у нас нет времени их себе задавать? «Все куда-то торопятся, живут, смеются… А мы вот сидим тут, пьесу какую-то из нашей жизни разыгрываем…» («Курица»).

Казалось бы камерный «Коляда-театр» с микроскопической сценой и зрительным рядом на 60 мест, декорациями и костюмами с екатеринбургского рынка, созданный и выживший вопреки всему, вопреки всему уже давно перестал быть камерным, он стал масштабным полотном нашей жизни.

Дмитрий НЕУСТРОЕВ,
Наталья НЕПОМНЯЩИХ