Ключ без разгадки

№ 2014 / 14, 23.02.2015

Полвека назад Эдвард Олби написал пьесу «Кто боится Вирджиния Вулф», которая обрела громадный успех на Бродвее. Лавры той пьесы, похоже, до сих пор не дают покоя драматургам

Жорди Гальсеран. Канкун. Театр на Малой Бронной. Режиссёр-постановщик Сергей Голомазов.

Полвека назад Эдвард Олби написал пьесу «Кто боится Вирджиния Вулф», которая обрела громадный успех на Бродвее. Лавры той пьесы, похоже, до сих пор не дают покоя драматургам, и то и дело появляются подражания и «римейки». И вот – ещё одна вариация на ту же тему – пьеса «Канкун» современного каталонского драматурга Жорди Гальсерана, известного по драме «Метод Грёнхольма», которая была поставлена в ряде стран и экранизирована.

Две супружеские пары среднего возраста, связанные четвертьвековой дружбой, вместе проводят отпуск на популярном мексиканском курорте Канкун. Загорают, купаются в тёплом море-океане, а по вечерам расслабляются за бутылочкой-другой алкоголя. Языки развязываются, и вот одна из женщин, Реме (Татьяна Тимакова) признаётся, что вышла замуж за Висенте (Иван Шабалтас) с помощью хитрости: после очередной вечеринки в молодости она припрятала ключ от машины Висенте. В результате её подругу Лауру (Надежда Беребеня) отвёз домой Пабло (Владимир Яворский), а Реме соблазнила и женила на себе Висенте. Этим она сломала судьбу обоих мужчин – влюблённого в неё Пабло, которого оставила с носом, и Висенте, который мечтал вовсе не о карьере хозяина типографии, унаследованной от тестя – отца Реме.

Вся остальная троица реагирует на её признание шуточками – например, предлагают временно поменяться партнёрами. Потом, основательно нагрузившись спиртным, трое отправляются спать в свои бунгало, оставив обессиленную Реме ночевать на пляжном шезлонге.

Утром, проснувшись почему-то в своём бунгало, Реме обнаруживает стоящего посреди комнаты голого мужчину – но не своего мужа, а Пабло, который ищет свои трусы. Появляются и Висенте с Лаурой. Поведение всех троих призвано убедить Реме в том, что её муж – Пабло, а не Висенте, и у неё нет детей, а дети Висенте, которым звонит Реме, называют мамой Лауру. Теперь оказывается, что в своё время Реме не решилась припрятать ключ от машины Висенте, и он уехал провожать Лауру и женился на ней, а мужем Реме и владельцем типографии стал Пабло.

Вся эта кошмарная ситуация так и не разрешается до конца спектакля, оставляя зрителей в таком же недоумении, как и Реме: как такая метаморфоза могла случиться?

Тема множественности возможных линий жизни не впервые встречается в драматургии. Можно вспомнить хотя бы пьесу А.Арбузова «Выбор», или же пьесы Л.Пиранделло. Обычно такие произведения, в самом деле, трактуют проблемы морального выбора и его последствий. Пьеса Ж.Гальсерана, как и положено современному литературному произведению, не даёт готовых ответов (какой выбор был бы лучше, например, для Реме: хитростью женить на себе Висенте или довольствоваться Пабло в качестве жениха), тем более что, как поётся в песенке, неизвестно, кому повезло.

Постановка Сергея Голомазова подчёркивает моральную «нагруженность» содержания: герои надрывно жалуются на судьбу, порой многозначительно задумываются. Контрапунктом к действию выстроена сценография (художник-постановщик Михаил Краменко): сменяют друг друга на заднике большие видеоизображения солнца и луны (даже кадры космонавтов на Луне мелькают); более того, спектаклю предпослан подзаголовок: «полнолуние без антракта».

И всё же не оставляет ощущение, что Ж.Гальсеран все моральные страдания включил в пьесу лишь для «престижности» – как, например, в былые годы горожане считали своим долгом иметь книжные шкафы с собраниями сочинений. А по сути содержание произведения – отражение малосодержательной жизни современных обывателей, состоящей из рутинной работы или бизнеса, модных автомобилей и курортов и вечеринок с алкоголем.

Пьеса «Канкун» похожа на успешную драму Ясмин Реза «Бог резни». Оба эти произведения, как будто замешанные на закваске упомянутой знаменитой пьесы Э.Олби, которая, в свою очередь, восходит к приёмам О,Нила и Стриндберга, возвращают нас к бульварному достриндберговскому театру. Разумеется, театр этот преломлён не только через приёмы Бродвея и современных европейских мелодрам и фарсов, но и намекает на острые проблемы: злоупотребления фармацевтических корпораций в комедии Я.Реза или пустота жизни, посвящённой потреблению, у Ж.Гальсерана. Но если в «Методе Грёнхольма», сделавшем каталонскому драматургу имя в Европе, важные болевые точки в мире современных человеческих отношений и бизнеса составляли основу конфликта, то в пьесе «Канкун» они выглядят лишь «вишенкой на торте»

Вероятно, публике в Европе интересно смотреть на благополучных буржуа, которые после бутылки спиртного начинают выяснять отношения и горевать о бесцельно прожитых годах. Теперь и у нас зрителям интересно смотреть на такое.

Ильдар САФУАНОВ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.