Журнальный зал: ИЕРАРХИЯ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПОТОКОВ
№ 2015 / 44, 09.12.2015
Господство форм творческого самовыражения над общественным сознанием связано как со спросом, так и с предложением. Предпочтения складываются веками, и от них не избавиться в одночасье. На литературном поле до сих пор велико влияние библиотек, музеев, прогрессивных издательств, ярмарок, фестивалей, премий, конкурсов, уникального явления – литературных журналов, выполняющего функцию собирания вокруг себя вселенной, пространства и «земель» русскоязычной культуры с бескрайних просторов Родины и по всему миру.
Нельзя не упомянуть и подвижников-краеведов, кропотливо исследующих историю самых отдалённых областей. Но одним из цементирующих факторов является устный народный «эпос» о литературных фигурах и легендах прошлого, переходящий из поколения в поколение, как нить скрепы эпох. Все эти потоки – гарантии сохранения критериев профессионализма авторов, а также нужного направления в ориентации и чистоте вкусов читателей.
Журнал «Нижний Новгород»
№ 3 2015
Игорь Грач
Ночные голоса Новороссии
В третьем номере журнала стала откровением для многих поэтическая публикация Игоря Грача «Ночные голоса Новороссии». Будни войны натолкнули автора запечатлеть для потомков на бумаге неисчислимые страдания, боль от людских утрат, всю несправедливость событий на Донбассе.
Игорь Грач совсем не пытался включать воображение, чтобы облечь впечатления в приемлемую литературную форму. Но тем и привнёс сермяжное зерно правды в реальную картину происходящего:
Остов бывшей хаты у окраины
в степь глядит
спокойным мёртвым взглядом.
Притаилась средь полей потравленных
стая невзорвавшихся снарядов.
Дух перегоревшего отчаянья.
Палою листвой забито горло.
Хриплый лязг затвора средь молчания –
призрачной страны
чуть слышный голос…
Горек опыт войны, но образы навсегда врываются в потрясённую память читателя:
…А те,
что навеки остались детьми,
в небесных селениях ищут подвалы
и, спрятавшись,
смотрят на землю из тьмы.
…И не понимают,
что их убивали,
швыряя останки в горящую печь –
за русское имя,
за русскую речь…
Более всего важен диалог защитников с мирным населением, ведь не всем суждено уйти в сторону от пламени военных действий:
Нас простили –
за сбой предвоенного лада,
за родных,
что ушли –
кто в Россию,
кто в гроб,
маму Мишки –
за то, что ударом приклада
с ног свалил её
шалый от страха укроп…
Долго не утихнет эхо прошедшей войны, но главное – это победа над собой, своими страхами и грехами, так сильно обострившимися в нынешнее жестокое время:
Слышен грохот
в сухой пропечённой степи –
это змей огнедышащий рвётся с цепи,
изрыгая из глотки вонючий огонь.
…И усталое сердце
ложится в ладонь,
и плотней
прикипает к плечу автомат;
ухожу –
чтоб скорее вернуться назад.
Происходящее на Донбассе и спустя годы будет отдаваться болью в сердцах ещё не одного поколения, но уроки войны, настигшие сознание поэта, станут очередной трагической страницей в летописи несчастий, выпавших на долю славянских народов.
Журнал
«Нижний Новгород»
№ 3 2015
Сергей Учаев
Встреча
Я погиб и не знаю…
В третьем номере журнала вызывают интерес рассказы Сергея Учаева «Встреча» и «Я погиб и не знаю…». По произведённому эффекту они сродни впечатлению, оказанному на первых читателей «Бедными людьми» Фёдора Достоевского. Смелость данного утверждения обманчива. Сегодня и читатель, и критики пресыщены обилием похожих, добротных, но не выбивающихся из общего ряда произведений. Легко не заметить жемчужины в изливающемся мутном потоке. Вопреки сложившимся условиям Сергей Учаев пытается отстаивать право создавать в прозе оригинальные направления, даря второе дыхание новому реализму, всё чаще пробуксовывающему при политических разногласиях писателей этого стиля. Автор ничего не утаивает от читателей, пренебрегая конформистскими сюжетными целями, предлагает полную картину происходящего в рассказах, но при этом оставляя людям возможность по-своему домысливать образы героев. Мельчайшие оттенки в изображении мест и событий, мыслей и чувств действующих лиц служат мгновенному проникновению в образы с последующим обретением идей нравственного характера. Рассказ «Встреча» – это грустная, но правдивая история отношений сына и матери. Перед нами печальный итог непонимания, пропасти и непреодолимой стены даже между родными людьми разных возрастов, когда старших судьба обрекает умирать в одиночестве. Сын Максим оставляет за собой возможность изменить жизнь, чтобы не оказаться в полном забвении, заслужить добрыми делами след в памяти людей. По старым записным книжкам матери он узнаёт совершенно нового человека. Для него стало откровением, что мама жертвенно посвятила жизнь ребёнку, была в юности счастливой, искренне любила, оптимистично смотрела в будущее. Выводы, пришедшие к герою после потери любимого человека, стали своеобразной встречей и объяснением в любви. Во втором рассказе в ходе замысловатого сюжета восторжествовала справедливость в признании заслуг деда школьника, труженика довоенного времени. Счастливое стечение обстоятельств, гордость юного потомка участника «Бессмертного полка» излишни для вольного толкования. Портреты близки современным людям, ситуации знакомы и проживаемы. Так реальность со страниц прозы врывается в сознание людей. Но цель автора заставить сравнить написанное с собственным идеалом, кодексом нравственности. Критически отнестись к зеркальному отображению недостатков, промахов и ошибок в реальной жизни. Локальные успехи – это не повод для автора останавливаться на достигнутом. Нужно планомерно развивать в творчестве реалистические направления прозы. При этом не отвергать обратную связь с читателем. Только от него зависит последующая полнокровная жизнь литературы, в том числе и нового реализма.
Журнал «Октябрь»
№ 10 2015
Александр Архангельский
Коньяк «Ширван»
В октябрьском номере журнала заслуживает внимания дорожная повесть Александра Архангельского «Коньяк «Ширван»«. Со страниц выплёскивается нежное прощание с позднесоветской эпохой, словно с любимой женщиной. Мельчайшие движения, атмосфера, детали и колорит прошлого становятся лёгкой добычей в цепких лапах памяти автора, чтобы переплавиться в кристаллы современных реалий, отдаваясь гулким эхом драгоценных наитий. По сюжету московский радиожурналист объезжает на закате СССР с командировками союзные республики. В Баку он знакомится с поэтом Юмаевым. Дальнейший сюжет строится на таинственном исчезновении друга, исправляющем ошибки молодости поиском любимой девушки с его ребёнком. Встречи, споры, события, литературная элита описаны с трезвым благоговением. Присутствует любовная линия в раскрытии образа главного героя, долгоразвивающаяся, но с предсказуемым финалом. В повести также достойно выглядят живописные картины кавказских застолий.
Александр Архангельский избегает резких оценок советской действительности, корректен в диалогах и мнениях героев. Но выводы столь беспощадны по точности мысли, что напоминают великие философские отступления классиков: «Передо мной лежала ровная, как бритвой срезанная, плоскость, а за ней – катастрофический провал. На самом краю горизонта в небо втыкались острые горы. Вдали сверкали молниями водопады. А из сухой травы торчали ярко-голубые острия. Я слыхал про карабахскую колючку, но вживую увидел впервые.
Нагнулся, взял в руки. Она была опасной, стрельчатой и яркой. Поднялся внезапный горный ветер, трава взъерошилась, колючки вздрогнули и покатились, переворачиваясь через голову, опираясь на острые лапки. Десятки, сотни. Словно бы пошли в атаку. Шевелящееся поле восхищало. Это было так красиво, что я подумал с глупой журналистской грустью: есть места, в которых время навсегда остановилось. Когда-то здесь гремели пушки и звенели сабли, стража сдавалась на милость иранцев, семьи армян-ювелиров бежали, Грибоедов с Вагифом служили начальству, писали стихи, погибали… А теперь здесь только прорези вершин, густое небо, карабахские колючки. История ушла отсюда, как уходит вода из запруды. Раз – и нету ничего. Сплошная тина». Отдельным героем выступает в повести природа. Она наталкивает читателей на разгадывание сюжетных ходов, обрамляет разумные или порывистые поступки действующих лиц. Тёплый ветер с моря, запахи осенних цветов вполне одушевлены незамыленным отношением. Разочарование героя от «Ширвана», вкушённого спустя годы – это больше укор самому себе. Невозможно вновь уловить счастливое мгновение, задержаться в прошлом посредством органов чувств. Поддержка в лице окружения, приятных воспоминаний не могут надолго лишить душевной боли от утраты. Так было с нами, этого уже не отнять. Ведь с годами уходит не трепетное отношение к современности, ускользающему моменту бытия, сам человек становится другим с каждой прожитым мигом, увлекаемый борьбой с властью над личной судьбой и покорностью року. Что потерял от краха империи главный герой? Только иной возможный опыт с упущенными возможностями либо заслугами. Те чувства, стойкость, иронию, что впитала его душа от советской жизни, представляют универсальный набор выживания в любой ситуации. Теперь с высоты прожитых лет все испытания станут только закалкой несломленного в житейских боях характера, а чувство вины за распад страны только иногда будет тревожить зажившие раны от давних исторических событий эпохи перелома.
Николай ПАЛУБНЕВ
г. ПЕТРОПАВЛОВСК-КАМЧАТСКИЙ
Спрашивал автора Сергея Учаева, что он хотел сказать ярким образцом творчества. Ничего определенного не сказал. Видимо все в тексте, нет мотивации сегодня писать прозу. Премии и журналы, бестселлеры, вроде все для читателя, а так выжимание прибылей. Тоже издателям кушать хочется.