«Я и после второго не закусываю»

№ 2015 / 44, 09.12.2015

Кто пошёл дальше Егора «Дохлого»?

 

Сперва сибирский панк считали мифом. Вообще, только благодаря прорывной фигуре Егора Летова, этот изначально текстовой (в весенней «Контркультуре» 1991-го) пласт субкультуры стал, так сказать, осуществляться. Захотелось так жить, в такой жизни виделся смысл – искренность, жертвенность, борьба. В своих ГрОб-хрониках Егор так живописал быт своего родного подполья, что это тянуло на отдельный труд, а не журнальную публикацию (спасибо С.Гурьеву) – что говорить, Летов был умелым мифотворцем, и знал, с чего начинать. Ведь и систематизация тогдашнего западного рока, хлынувшего сперва через музыкальные разделы немногих молодёжных журналов (первым и главным был «Ровесник») в годы перестройки – была кустарной.

Всё начиналось со слова. Вырезали вкладочки в кассеты, читали минирецензии на альбомы, а лишь потом шли их «писать» в студии звукозаписи (первая и основная «Нива» располагалась в «Мелодии») – записать тогда 60-минутную кассету стоило рубль, немало для школьника… И вот, на фоне уже сложившегося образа сильно обгоняющего все наши аналоги Рок-Запада (Европа – в основном, металлическая Германия да США) – возникает Рок-Сибирь.

Егор потом говорил в интервью, что название и звукостиль «панк» (к концу 80-х подзабыт был даже постпанк) довольно условны, выбирались им из многих прочих, поскольку выражали густо социальный протест, к которому свелось творчество с электрогитарами в руках. Фактически Егору сотоварищи предстояло, как в 1930-х СССР в индустриальном плане, «пробежать» и «догнать и перегнать» за пятилетку всю рок-дистанцию. Поэтому-то на полном серьёзе звучат твистовые ритмы на «Красном альбоме» и около него. Даже твист, но противопоставленный Системе – звучал героически (отсюда запоздалый, неактуальный и оттого гламурный пафос «Стиляг»). Это вам не столично-наигранное «Браво» или бит-квартет «Секрет» – сибирский твист это бунт против карательной психиатрии. Кстати, у столичных стиляг 80-х соблюдена историческая достоверность – публичное название «рок-группа» не было первым в советских медиа, а лишь сменило код ВИА и «бит-группы» 60-х. Которые прекрасно существовали в СССР, просто на обочине, мало кто ими, лабухами, интересовался, пока социализм строился и ширился.

Группа «Молока Стакан»

 

Немаловажное дополнение: перед тем, как начать «бить из Сибири», Егор жил у брата Сергея, в Подмосковье. Нагуливал вдоль стен ПТУ и железнодорожных платформ, возле нас, слушавших «Металлику», свой сибирский панк (кстати, там же и тогда этим занимался другой виднейший рок-сибиряк Ревякин, вся его «этника», начиная с «Дарзы», продумывалась здесь, в Москве). И вот, спрессовавшая в себе десятилетия развития рока, со всей первозданной гаражной «грязью» и непрофессионализмом, но берущая часто просто количеством спетого, гневного, «Гражданская Оборона» врубилась клином. Сперва в Ленинградский рок-клуб (истинные панки хранят тот значок с Егором за колючей проволокой), а потом и в первые строки незримых чатов – прижелезнодорожных стен. Под акустику да в телаге (в школе Юного географа МГУ в 1990-м) пел «Оборону» далеко не я один. Вокзалы, школы, путяги – дышали песнями Летова. Это произошло молниеносно – концентрат ГО не только пробил стену вполне уже устоявшегося столичного истеблишмента (он же – соврок), но и позвал за собой последователей из Сибири.

По логике западного развития, теперь, следом за сибирским панком должен был появиться и сибирский гранж. Но ГО пришлось самой пройти и эту часть дистанции – хоть уже и на иной, постсоветской скорости. Кстати, этот странный разрыв, оставшийся после соврока, усилился к концу 90-х: с одной стороны столицы смаковали всё новых зарубежных звёзд фанка, альтернативы, инди-генерации, ню-металла, а Сибирь стояла незыблемо своим саундом, «стеной звука». Летовская полыхающая гитара, выведенный до предела драйв (роднящий с гранжем, но не гранжовый)… Любопытно, что гитарист ГО, а ныне проекта «Коммунизм» Игорь Жевтун, когда мы обсуждали этот саунд – честно признался, что «летовская гитара» это миф. Скорее, эпифеномен – ведь аналогичная гитара звучит даже у R.E.M. на альбоме Monster 1995-го года, но поющий с ней в дуэте синтезатор всё портит. Всё-таки сильнее саунда, первичнее у ГО было содержание – к штыку приравняв электрогитары ещё в 1987-м, сибирские панки оправдали на пару десятилетий вперёд бытие собратьев, сумев наиболее отчётливо спеть и 1991-й (контрреволюцию) и 1993-й («Солнцеворот», «Невыносимая лёгкость бытия» – новых, ревизионерских названий не признаю)…

Так кто же пошёл следом – а точнее, в прореху, пробитую «сибирским панком», имя которого до сих пор едино? Да мало кто – помню, была в начале нулевых неплохая из Красноярска группа «Паранойя и Ангедония», которая записала для антипопсового трибьюта ГО песенку. Но где они сейчас (и наш трибьют, кстати)?

Всё свелось к сайд-прожектам бывших участников ГО. Ну, ещё Чёрный Лукич раскрылся к концу 90-х для столиц, пошёл себе попсеть и добреть – но на том пути, за порогом 00-х и скончался. А ведь так велика территория! Где же вы, рок-сибиряки, не поддавшиеся эрозии? И такая была фора дана…

Но гранж всё же воспоследовал. Пара альбомов группы «Молока стакан» у меня на столе. Дигипаки, однако! Дизайн навёл на мысли о Garbage и всяком таком дамско-форматном, но… 

Внутри оказалось многогитарно и небессмысленно. Как я понял, альбомы «Небо. Закат» и «Камикадзе» записывались с небольшим интервалом. Но даже территориальный прогресс налицо – первый писали в Краснообске, второй уже в Новосибе. Забавляет воспосланное наиболее розовому (2012 – это ж год Болотных волнений, год почти революции!) альбому уточнение, что записан он именно в гараже, и адрес гаража имеется – но о чём поют-то?..

Цивилизация катится, горит – ну а мне и пофиг, у меня стратокастер есть… Такое резюме вырисовывается. Расслабуха лабухов, действительно как в стакане остывающего молока – уютно, не закипает.

Хотя, изредка проглядывающий социальный нерв, шов всё же присутствует, покалывает – и сохранён сложный, почти совроковый язык, обязывающий не хайром махать, а всё же думать. На первом альбоме – даже гребенщиковщина в первой же песне померещилась. Но мне-то больше понравились гитарки в духе PearlJam, так вкусно разбросанные по каналам – что можно и слов не слушать… Вот она, ловушка! Так мы, не зная английского, вбирали рок-вещество, а потом выдохнули с разрывом СССР, и спустя пару десятилетий петь стало не о чем, вроде бы свою историческую миссию (я не про ЦРУ конспироложествую, конечно, а про стихию) рок выполнил. То, что так торопился наорать на примитивнейшие аккорды зашкаленных гитар в 1987-88 Летов – теперь неактуально, глыбы политические сдвинулись, и остались лишь «оскаленные тени», тренчать на обломках.

 

Начало второго альбома – посерьёзнее. Идиллия писателя – шум моря, пианино, сигарета, наверное… В общем, такой буржуазный раёк – может, это всё на отдыхе. Поэтому песенка «Родина демократии» всё же выглядит высказыванием, пытается контрастировать. Это тоже приём времён Летова (шумокомпозиции – их ещё любил зрелый Tool года 1996-го). То есть всё те же неприятные для домашних (или даже гаражных) хиппи теленовости – они остались раздражителем, на который неизвестно, как реагировать. Но есть стёбная альтернатива – обматерить телевизор и политику да уехать в тур по маршруту Одесса-Афины. «К морю солёному да чтоб даже с перцем» – «возьми свои чатлы, отдай моё сердце». Вон даже как! То есть появляется и антибуржуазность, но пассивная такая, на уровне мерцающей рефлексии. «Убей меня красиво, закидай апельсинами» – что ж, это апельсин в Лагутенко, явно. У группы рубежа веков «Безумный Пьеро» был такой один припев в той же стилизации: «Мы будем жить три тысячи лет, я, моя девка и пистолет, а когда нас останется двое, мы будем плавать в красно-красном море»…

“Молока стакан”

 

Но, увы, чатлы, окончательно ставшие во главу угла не только в русском роке, но и ранее в обществе как раз под напором мутного потока red wave в 91-м (имею в виду тут сугубо политическую кличку) – они и в Афинах играют роль. И в шуба-тур хорошо по-русски говорящие мужики сманивают прямо с Синтагмы. Вот, помню, в мае 2006-го шли мы с пляжа «Эдем» ближайшим перпендикуляром к сиреневым приземистым горам – а тут вам и магазин «Русские продукты» (только у делегации антиглобалистов не имелось валют)… Проблематика, объятая сибирским роком с самого его начала – то есть от самой лютой антисоветчины (в варианте Неумоева, тоже ставшего слышным лишь после сэйшнового альбома ГО «Инструкция по выживанию» – так едва ли не колчаковщины, с «только умер твой царь») до «И вновь продолжается бой», – увы, в стакане молока не чувствуется. Правда, её не было и у поздней ГО. Так что глупо пенять – «время ушло» (если под временем понимать ушедших людей, поддавшихся либо физическому старению, либо социальной энтропии). «Стакан» интересен как послесловие – а оно, как гласит история рока, всегда не без эстетства в звуке. Кстати, лидер группы, говорят, в гитарах знает толк – занимался их продажей, перевозкой, в общем, вживался во плоть дек, гитарных глубин…

Пока я писал этот текстик – вышла ДВДшка «Электричество в Апельсине», которому Наташа Чумакова дала такой анонс, что – многое объясняет. Мы, как говорится, идеализировали Егора – как в «Андеграунде» Кустурицы, хранили образ его и миф, не желая видеть «преображЕнного» своего гуру. Наташа пишет о «мучительном изживании», именно изживании политической составляющей в ГО (вона как! а чем бы был проект без политики?! вопрос риторический). Я-то думал, что вся эта на уровне оформления альбомов хиппнЯ и хендриксоновщина – лишь стёб, лишь новые шуточки, самоирония. А оказывается – нет, это мессядж, переосмысление пути. И оно-то уже просматривалось в Егоре – за кулисами «Горбушки» в 2003-м, например. Когда я налетал на него с извечно-русским-мальчикОвым «обсудить», а он, чуя интуитивно политические вопросики, вглядываясь расплывчато-серыми в мои карие пики – отбояривался. «Ну, давай уже после концерта…»

И вот ныне это «после» – раскинулось широко, есть время вслушиваться в саунды… Оказывается, тяготило его это всё сильно («продолжение революции»)! Красное должно было раствориться в многоцветном, радужном наркотическом облачке. Ну, вот так и родилось «мой учитель Тимоти Лири». А ранняя нарко-романтика ГО (причём с концертно-негативной оценкой в 00-х – «я сяду на колёса, ты сядешь на…») сомкнулась с поздней, в которой именно трипы психонавтов, не сумевших совершить революцию – объявляются наивысшей точкой величия духа человеческого в теле бренном… В общем, мне «Стакан» показался вкусным, но не умным – не знаю, как вам, – а я пошёл дальше писать роман-эшелон (а то и так пробалтываюсь).

 

Дмитрий ЧЁРНЫЙ