Хард-рок [тягостная судьба]

№ 2016 / 12, 30.03.2016

Горестная жизнь плута

Из кинофильма «Осенний марафон»

 

Зачем и на что милиционер покупал обувную фабрику

 

Они уловили сигналы перестройки по всему необъятному СССР. И сделали необъятный нерукопожатным – в самом нынешнем, либеральном смысле. Они вытащили из истории Союза и распропагандировали такие «скелеты», что вскоре гражданская гордость сменилась на презрение, отвращение и отречение…

Всё это уложилось в пятилетку – и вот, как принято праздно называть это событие, «Союз распался». Прямо как трухлявый пень – взял и сам, и никто вроде бы не хотел этого долгие десятилетия, не «инвестировал» в распад… Лукавое и близорукое это определение, однако, не должно заслонять от нас тех, кто на этом распаде не просто нажился, а стал сильным мира сего. Стал управлять тем, что осталось. И всё крепчал как класс. Впрочем, и эта управленческая сила относительна – но сие уже, как говорится, их дела, их разборки из разряда «у богатых свои причуды».
Те же, кто был в СССР равным сильным мира нового, причём это равенство было через социалистическую собственность закреплено в конституции – уже не судьи таким. Разве что вот словами разить классового врага – но наша бумага под словами и бумага на денежных знаках разную цену имеет в обществе. Боюсь, при полном сочувствии нашим словам, читатель нынче предпочтёт газете равноценный батон хлеба, хлеб насущный…

Знал ли милиционер с фамилией, подходящей члену Ленинградского рок-клуба или Московской рок-лаборатрии, что станет миллионером, когда выкапывал из закрытых томских архивов подробности пребывания в следственной тюрьме НКВД Николая Клюева? Наверное, он не ждал столь высокой оценки своих внутриведомственных стараний. Но почему-то в новейшей истории и у него, и у других «подвижников демократии» – так именно и выходило. Начинали как борцы за правду и обличители большевистских зверств, и жили не по лжи, сколько могли. Однако милиционеры стали миллионерами, когда добились монетизации свобод (которых в СССР было на всех поровну, а вот с монетизацией-то вышло как раз всё иначе – причём, осознанно, в этом и реформа, «нам нужна национальная элита», говорил Павел Бородин мне в 2002-м).

Слёзы по Клюеву, изгнанному из Москвы за одно (мужеложство, была статья такая – но изгоняли не доводя до статьи, превентивно), а расстрелянному совсем за другое уже местными, томскими – за Союз спасения России, – отлились в монетки. В это трудно верится – но судите сами. Кресс, ещё Ельциным посаженный в своё кресло – даёт зелёный свет приватизации томской обувной фабрики, причём выгодоприобретателем, то есть собственником становится бывший милиционер. Где связь? Связи в верхах, как говорится – уж кому, как не властному демократу наделять прибылями таких совестливых обличителей «совка»? Вот же – бывают милиционеры-не-изуверы! Которые не боятся открывать тайны ведомств родных, «не пожалеют и отца», а подвалы следственной тюрьмы НКВД при Крессе превратились в образцовый Музей прозрения – какие-то косматые выжившие математики-диссиденты ещё в 1986-м утверждали, что там настоящие скелеты умученных сохранились (сам видел эту передачу местного ТВ).   

Но вот, познав изнутри систему МВД, в которой работал, наш герой в 1989-м, когда ветра свободы веяли на всём ещё советском пространстве – перемещается поближе к креслу Кресса. Но маршрутом странным – через журналистику. Официальная биография гласит: «После увольнения из системы МВД (1989) и получения второго высшего образования (журналист, 1991) стал заместителем генерального директора консорциума «Деловой мир» по Сибири и Дальнему Востоку, а затем руководил службой информации и печати Томского политехнического университета.»

Надо так понимать, что ментовская хватка в сочетании с журналистскими интересами и дала прежде энергию для расследования и предания гласности всего того, что изуверские  большевики так долго скрывали под землёй возле ТУСУра, в следственной тюрьме. Гласность под командованием раскаявшихся в грехах предшественников ментов – дала каменные всходы над местом всех невинно сидевших в подвалах НКВД кулаков, священников, ну и прочих социально-полезных в 1930-х элементов (ментов-элементов, прям стихи…). На обелисках, поставленных диаспорами в память всех невинноумученных НКВД, о чекистах не написано разве что «большевистишэ швайнэ», ведь местные немцы привозили сюда не одну делегацию из фатерлянда. И вот он, рецепт успеха в новом обществе – переоценка роли тех, кто был «репрессирован», а проще говоря вытолкнут советским обществом, туда, к склону реки Томи, где и был расстрелян Клюев. Тема, конечно, спорная – а с поэзией шутки плохи, она и посмертно дерётся, причём если создастся общественный климат для неё подходящий, так она и реванш возьмёт.
И уже не важно будет, готовили или нет заговор в ССР, эти ставшие стране лишними по своим убеждениям (Клюев-то писал же в Москву, и Горькому писал, и вспоминал про парады физкультурные, и каялся). Но Кремль ему не поверил, в Москву не вернул, советский народ тогда к войне готовился, а любая контра из обиженных могла приоткрыть ворота раньше интервенции) – ведь всё равно того, за что так жестоко бились внутри СССР, а потом и в ВОВ с врагом внешним, уже нет. Отсюда и мораль – кто был исторгнут, тот нынче свят. Реставрация (сперва моральная, а потом и формационная) ещё не выглядела как явный социальный регресс. И вовремя почуявший перемены мент – имеет все перспективы в этом потоке стать как раз тем, кто возродился бы как класс, победи тогда, в 1930-х ССР в СССР, победи внутри «Россия», а не Союз…

 

Hard life

 

Дальнейший послужной список товарища мента, а ныне уже господина – поражает. Тут не без покровительства Чубайса обошлось явно, ведь прежде ссыльные, озлобленные, с искренней антисоветчинкой за пазухой края так полюбили столичных либералов самой чистой пробы. Чубайс, постепенно и вполне официально деливший РАО ЕЭС, как прежде СССР на республики – приезжал в Томск и когда я там бытовал, видно, старые связи не рушились. Это ещё при Крессе, в начале 2010-х. А вот герой наш, в девяностых резко пошедший в рост «по энергетической линии» – давно уже в журналистах не обитал. Да и обувная фабрика (а ведь томичи до сих пор жалуются, как было бедно с обувью, особенно с детской – в растреклятом СССР), дело полезное, прибыльное и демократическое – это так, сбоку от карьерного роста, непрофильные активы…

С 1995 по 1998 год возглавлял ОАО «ТОКО», был руководителем русско-чешского СП «Стивал – Сибирь», занимал должность советника экономического совета при губернаторе Томской области В.М. Крессе. В 1998-1999 годах являлся председателем Комитета по социально-экономическому развитию Администрации Томской области. То есть вот, собственно, он – кого молодым писателям рекомендовал в качестве нового героя современной прозы Ходорковский в конце девяностых. Главное – взлётную скорость набрать, стартовый капитал, знакомства. 

Юрий Хардиков в Литве

 

С 1999 по 2006 год Ю.А. Хардиков работал в системе РАО «ЕЭС России», где занимал должности: гендиректор ОАО «Кубаньэнерго», первый зампредседателя правления, член совета директоров ОАО «Российские коммунальные системы», гендиректор «ЦентрЭнерго» – представительства РАО «ЕЭС России» по управлению акционерными обществами центральной части России, гендиректор ОАО «Новосибирскэнерго», первый замгендиректора «Сибирьэнерго», председатель совета директоров ОАО «Алтайэнерго», ОАО «Брянскэнерго»; зампредседателя Совета директоров ОАО «Волгоградэнерго»; ОАО «Смоленскэнерго», ОАО «Томскэнерго». Тут уже голова идёт кругом – как рядовой мент и начинающий журналист взял этот самый, вчера ему лишь непонятный и слегка ненавистный «совок» за самое живое, за жизнетворящее – за энергетику?

Полагаю, не будет излишне метафорично тут сравнение: кто кормит страну идеологией, тот ей и «даёт угля», причём в самом прямом смысле. Если есть человек, способный доказать мне рациональность чубайсовой реформы – расчленения РАО ЕЭС, пусть ответит, с радостью напечатаем. А по сути – по послужному списку, – бывший мент есть подельник Чубайса в самой чудовищной аферы ещё ХХ, но иссякающего века (добивали РАО ЕЭС, правда, уже в нулевых, сам участвовал в пикетах против этого, на Китай-городе)… 

Идея конкуренции, вклиненная в самое для неё неподходящее – в энергетику, идея частной собственности, привитая туда, где ясно написано ЕДИНЫЕ (государственные, общественные), – это самая настоящая диверсия. Патриоты-конспирологи тут склонны видеть происки ЦРУ, а вот моя версия проще: это искренний маньяческий пыл либералов.

Из портфолио
“Хардикова заимка”

Но небескорыстный, конечно же. Им никто не платил за это снаружи, они С ЭТОГО получали энергию распада, свой дивиденд недалёкий, и были уверены что сделали хорошо всей стране. Частям будет легче, чем целому – целое же «не потянули» проклятые большевики… Логика всё та же. И уже сильно позже, в своём личном самолёте в знаменитом интервью Чубайс признался, что приватизация не была процессом экономически оправданным (смешно тут то, что новую волну приватизации уже не «либералы», а самый что ни на есть Путин, лично оправдывает всё тем же макаром: «казна разово получит столько-то» – а потом?!). Приватизация, в которой несомненно поучаствовал и наш бывший томский мент, – была «гвоздём в гроб коммунизма». Спасибо Чубайсу за искренность: каждый частный завод, фабрика, пусть её и отдали частнику за условные деньги это – гарант! Гарант чего? Этот вопрос, надеюсь, теперь задаю не я один: ведь распад и деградация, вот что воспоследовало за приватизацией, и если её продолжать, то соответственно… Однако при номинальной ругани в адрес Чубайса, при вешании собак на условных либералов, – правительство с «идеологией патриотизма» продолжает их чёрное дело.

Но вернёмся к тяжёлой жизни героя нашего недавнего времени. 

 

Хардикова заимка

 

Просто любопытно знать, где эти люди устраиваются! – как говаривал Остап Бендер…  

Как и почему его занесло на Кубань? Корпоративные просторы! «Такая у нас жизнь – номенклатурная!» (к/ф «Небеса обетованные») – только уже номенклатура это не та, что была обличаема журналистами в перестройку, а сами журналисты, севшие на государственные прежде активы, энергетику (самое святое и прибыльное). И вот уже не кому-нибудь, а самой Елене Батуриной (бизнес которой процветает в Москве и поныне) бывший мент продаёт кусок дорогущей предолимпиадной сочинской земли, уверяя, что она «чистая». Правда, зачем-то ряд подписей на купчей ставит не сам, а просит об этом… матушку (смекалистый!). Чтоб на случай «обратного хода» всё было шито-крыто.

Батурина – как растущий капиталист, раздувшийся на московском строительном буме нулевых, конечно, рада земле, тем более что цементных заводов её «Интеке» требуется много… Самое смешное, что и под Томском есть Хардикова заимка – база отдыха, там делают смелые фотосессии местные красавицы (поисковик почему-то их выдаёт и выдаёт не только их таким образом), но что связывает Хардикова с этим бизнесом помимо фамилии – нам выяснять сейчас некогда, мы же следим за судьбой явно растущего в отличие от бывшего Союза – субъекта истории!

И вот, после того, как было обтяпано дело с Батуриной, Краснодарский край стал уже тесноват для томского предпринимателя – как только освободилось кресло префекта САО Москвы, так он тотчас там и оказался. Где тут какая-либо кадровая логика, где тут, как и в случае с назначением Собянина, опыт работы в Москве – и не спрашивайте. Не те времена – решения принимаются вовсе не по наставлениям и нормам «совковых» формуляров, а «смело, по-молодецки» (к/ф «Бумбараш»). 

Итак, как гласит официальная биография, 30 июля 2007 года назначен префектом Северного административного округа Москвы. На этом ответственном посту префект САО Юрий Хардиков награждён Орденом святого благоверного князя Даниила Московского. Правда, далее биография умалчивает причины потери должности – хотя орден-то остался! Святой и благоверный Московский – продолжает охранять делового человека на чужбине, от ворогов классовых.

Шикарный банкет по поводу очередной годовщины исполнения обязанностей префекта – потряс московскую общественность. Помимо банкета были званы многие лица элиты – Хардиков и сам же не чужд пера, привык с поэтами на охоту ходить. Ведь и под Смоленском у него, пока зампредседательствовал в «Смоленскэнерго», появилась Хардикова заимка – а на кабанчиков поохотиться такие, например, как Станислав Куняев завсегда готовые! На своём джипаре с мигалкой и эскортом, как на тройке, залетал Хардиков к «Нашему Современнику», посажённых отцов (оторванных от непосильных трудов по выбору, кто же со стихами своими лучше «встанет» в очередной номер, Алексей Кольчугин или Анастасия Кривошанова), – в салон, и – вперёд! Кабанчики ждут их пуль, роют снег пятачком и дружественно хрючат…

Кто бы мог подумать, что орденоносец и сам вскоре, как те кабанчики на охоте – рванёт от ошалелых пуль за переделы княжества московского?! А вот так ведь и вышло: и даже до того, как сам Лужков впал в немилость Медведева. Землица сочинская, проданная Батуриной по сходной (превосходной, учитывая карьерный рост) цене, оказалась не без обременений. И тут-то, на исходе княженья Лужкова, когда он больше по-ельцински резался в теннис, чем управлял, всё доверив жене – «тут-то она и взвилась» (к/ф «Покровские Ворота»). Префект САО полетел из своего кресла кубарем – это же какой имиджевый урон самой деловой женщине Батуриной, что её смог объегорить какой-то томский мент!

Мент, однако, уже просчитал  и такой сценарий, и успел, как говорят в Томске «сдрИстнуть» в Литву, а то ведь – «чо попАло». Но тут, правда, и за саму Батурину взялись – началась телекампания, явно намекающая Лужкову, что пора и ему собирать монатки… Гнев Медведева, правда, быстро сошёл – провели выборы с московской казной, уже неподконтрольной Лужкову (из-за неё-то и сыр-бор был), «натурализовали» Собянина в кресле мэра через год «выборами», а Лужкова просто забыли. Из австрийского городка, который Лужков наполовину просто скупил из накоплений за годы «службы» Москве – семья стала осторожно наведываться то в Лондон, то в Калининград. А «Интеко» даже продолжила осваивать на этот раз чистую землицу возле Устьинского моста, аккурат через Москву-реку от высотки – так что считать Батурину или Лужкова сильно проигравшими от конфликта с Медведевым тоже не стоит.

Хардиков в суде

 

Куда интереснее судьба беглого в Литву префекта! Он понадобился кремлёвским для как бы «общественного мнения» – вот, мол, едва ли не политический эмигрант, сосланный семьёй Батуриных за правдоискательство на своём посту. Хардиков, даром что журналист по второму образованию – отработал уготованную ему роль в телекомпромате, но при этом поимел лишние надежды. Он-то думал, что теперь по наивысшей указочке все дела против него в Москве закроют. А дело-то было – вшивое, разок провёл корпоративные выходные префектуры на очередной подмосковной «заимке», только на этой базе он почему-то не стал расплачиваться. Мол – я же как бы город представляю, уж потом-то заплачу, Москва с Подмосковьем всегда рассчитается. Дело это и было номинальным поводом для Батуриной лишить его прежней милости. И поскольку «субъектность истца» в этом деле ослабла вместе с авторитетом семьи Лужковых, то и как бы поутихла сама Фемида… Ну, мало ли в России неплательщиков? Вон, у народа украли и газ, и нефть, и заводы, а он же не требует никакой «природной ренты» с олигархов? Нормально, всё простят в стране такой православной – храмик выстроишь, и простят…

Но на чужбине всё же Хардикову неуютно – поменял фамилию на более подобающую для иностранца. Теперь он Хард, просто Хард. Как ещё один герой наших публикаций, Слюняев, очень похожую карьерную судьбу имеющий, не выдержал «обременений фамилии», надеется что с чистого листа начнёт. Впрочем, таких как он или Слюняев-Албин в России Постсоветской – вся власть. Заглянуть в этот муравейник коррупции и взаимозачётов – страшно. Правда, в оличие от муравьёв, они ничего не создают, они «руководят», а по сути имеют статусную ренту – только и всего, и решают вопросы собственности, столь широко раскинувшие возможности для их поганого класса.

Покаяться им в голову не приходит – ведь «воруют, много воруют» (к/ф «Берегись автомобиля»), чем они-то хуже? И выходит, что лишь конфликт со своим же классом – повод завести уголовное дело. Если всё «вась-вась», так никогда бы никто и не узнал гордого имени орденоносца «московского». А вернуться-то на родину всё-таки хочется – да вот замарано имя не пускает. Если Слюняев как-то отмылся на общественных работах по уборке снега в Ленинграде, то как быть с сосланным подальше?

Путь один – рассекретить все махинации лужковского периода. Да, тут и себя придётся рассекретить, но надо вспомнить журналистский пыл! В руки родной Фемиды – и в те края, где Хардикова заимка. Работой на природе искупить «успехи» руководящей работы в Москве – и вот тогда можно будет снова гонять кабанчиков в компании Куняева, ведь «на свободу – с чистой совестью». И может, новые строки напишутся, не хуже чем рассказ томского поэта «Префект»…     

 Дмитрий ЧЁРНЫЙ