Идти и смотреть в глубокие трещины и овраги
Разговор с режиссёром, народным артистом России Николаем Досталем о нашем кино, истории и жизни
Рубрика в газете: Перед лицом времени, № 2019 / 24, 28.06.2019, автор: Николай ДОСТАЛЬ
– Николай Николаевич, вы учились режиссёрскому мастерству у легендарного Георгия Данелии. Он как-то на вас повлиял, передал вам какие-то свои художественные принципы?
– Мы смотрели все фильмы мировой классики, которые в широком прокате не шли, никто их не видел. Они на нас и влияли. Может быть, больше, чем сам Данелия.
– Например?
– Феллини, Куросава, Годар, Трюфо, Брессон, Антониони. Пазолини. Данелия… конечно, мы смотрели его фильмы, они нам нравились. Но он не так много времени нам уделял, потому что был таким… действующим, играющим «тренером». Он приглашал наш курс на съёмочную площадку, после мы там общались, задавали ему вопросы. Просто потом я сам, занявшись режиссурой, понял, что у худрука, с головой погружённого в производство фильмов, остаётся не так много времени на что-то ещё. Потому мне сложно вот так сказать, что мне Данелия, как учитель, передал… какие-то формулы – нет. Вот его чувство юмора – да. Во всех моих картинах, даже серьёзных, как «Штрафбат» или фильм о Шаламове, всегда присутствует юмор.
– Вам нравится «Киндзадза»?
– Конечно. Когда эту картину Данелия показывал на «Мосфильме», мы с женой смотрели и потом лично его поздравили. Хотя все, конечно, были несколько смущены таким необычным кино. Я бы выделил у него три картины: «Не горюй», «Киндзадза» и «Совсем пропащий», вот это тоже очень хороший фильм.
– Как вам кажется, о чём «Киндзадза»? О Советском Союзе или о любом государстве?
– О любом авторитарном, тоталитарном государстве. Тут вспоминается Оруэлл и его «1984». «Киндзадза» очень гротесковая картина. Гротеск, притча, фэнтэзи – всё вместе.
– Там же был даже свой вымышленный язык – особенно, это многозначное «ку»…
– «Ку», говорят, очень не понравилось самому Черненко, у него были вопросы – что, мол, за «ку» такое?
– Интересно, почему, за что Черненко зацепился?
– Инициалы. Константин Устинович… Я иногда даже в наше время включал телевидение, а там бах – «Киндзадза» идёт. И я досматривал до конца, пусть не с начала. Звонил потом Георгию Николаевичу и говорил – очень хорошая картина, очень живучая. Кинематограф, вообще говоря, продукт скоропортящийся. Обычно сейчас стараются снимать на какую-нибудь злободневную тему, актуальную или какую-нибудь сверхпатриотическую. А Данелия снимал надолго.
– В современном российском кинематографе больше «скоропортящихся» картин?
– Конечно. Особенно, комедии. Нет Гайдая.
– А к современным патриотическим фильмам как Вы относитесь – они надолго останутся?
– Очень сдержанно отношусь. Я вот снимал фильм «Россия 20 век: взгляд на власть». 6 серий для НТВ. Документальный. Дикторский текст написал ныне покойный Андрей Черкизов с «Эха Москвы», а закадровый текст читал Алексей Владимирович Баталов. Мы с ним разговаривали в процессе работы, и он говорил: вот неизвестно, будут ли после нас смотреть наши игровые фильмы – а вот этот, документальный, возьмут с полочки где-нибудь в Токийском университете, чтобы посмотреть – ну-ка, что там происходило в России в 20 веке? И я тоже думаю, что хроника не устаревает, это наша история. Пусть кто-то скажет, что хроника тенденциозная – ну да, это фильм о Советском Союзе, который рухнул.
– Как вы думаете, почему рухнул?
– Я думаю, в силу объективных причин.
– То есть, именно рухнул, а не, как многие говорят, «развалили?»
– Нет, что вы. Рухнул в силу идеологии коммунистической, которая не привела нас в светлое будущее, и в силу экономических проблем.
– А если говорить о разложившейся партийной верхушке?
– Ну, и это тоже, наверно, но появился ведь Горбачёв, который не был, я считаю, особенно «разложившимся».
– Согласен.
– Корень, я думаю, в идеологии. Нет примеров очень успешных стран, которые бы ей следовали.
– Китай?
– Они как-то изловчились. Дэн Сяопин был хитрый мужичок и мудрый, наверно, что идеологию оставил, а из капитализма взял рынок и всё остальное. Это исключение, я думаю, подтверждающее правило.
– У нашей страны давно наметился и сейчас всё явственней проступает курс на сотрудничество с Китаем. Как вы к этому относитесь?
– Я считаю, сотрудничать надо со всеми, это правильно.
– Нет, я имею в виду именно вектор развития на Восток.
– Я бы, конечно, не хотел жить в Китае. Идеология там довлеет сильно. Я был там недавно в первый раз, в городе Чэнду в центре Китая. Там был кинофестиваль стран БРИКС, куда я поехал с картиной «Монах и бес». Картина, конечно, оказалась там малопонятной – все спрашивали: что это у вас за люди в чёрном ходят? (действие происходит в мужском монастыре времён Николая 1-го. – Н.В.) Так вот в Чэнду везде бутики, небоскрёбы, пятизвёздочные отели, автомобили «Тесла» продаются – а люди какие-то …испуганные. Очень сформированные коммунистической партией Китая. Мне эта идеология не близка, да она сейчас мало кому в цивилизованном мире близка, и даже нам уже не близка.
– Поговаривают ещё о страшном социальном расслоении в Китае.
– Я не сталкивался там с местными олигархами. Замечал, что в массе люди тамошние очень небогатые. Но в целом, конечно, там есть расслоение, как и у нас. В глубинке мы не были – наверно, там живут иначе, чем в мегаполисах. Но люди там, похоже, совсем не ропщут. А у нас на прямой линии президенту задают вопросы, которые показывают, что люди в России в массе свой живут очень трудно и бедно. Целиком я прямую линию не смотрел, помню кусочками.
– То есть, нота обеспокоенности звучала. Правильней было бы сказать, отчаяния.
– Кудрин опять заявил, перед прямой линией, что-то о бедности населения. А Медведев его одёрнул. Он периодически что-то такое заявляет, всем очевидное, а его потом одёргивают, так у них заведено.
– Ваш фильм «Облако-рай» описывает быт маленького провинциального городка. Был у места действия какой-то прототип?
– Да нет, не сказал бы. Хотя снимали мы на окраине Петрозаводска, а финал – под Коломной. Сценарий написал Георгий Николаев, для Данелии. Назывался он тогда «Звёздный час по местному времени».
– Отличное название, суть фильма передаёт.
– Вот, а потом Машков поставил в «Табакерке» спектакль по пьесе Николаева. Женя Миронов там играл, который тогда только перебрался с мамой в Москву, и я его хотел в фильме задействовать, и Машкова звал играть Фёдора, а он вроде как хотел играть Колю (герои второго и первого плана в фильме. – Н.В.) А уже когда Андрей Жиганов написал песню «Облако-рай», это и стало названием. В общем, Данелия мне позвонил и сказал: «Коля, не хочешь снять фильм про Колю?» У него тогда в планах был другой проект. Я прочитал сценарий и сказал: хочу.
– А чем вам понравился сценарий?
– Да как-то всем. Мне нравится такие герои – обычные, простые люди.
– И всё-таки немножко странные, чудные?
– Ну, главный герой чудик – ляпнул зачем-то, что уезжает из города, от нечего делать, а все поверили. Я потом снял его возвращение – «Коля перекати поле». И там он в конце снова уезжает.
– Вам знаком быт провинциальных людей?
– Ездил по стране, когда выбирал места для съёмок, общался с людьми. Я-то, конечно, коренной москвич. Хотя вырос, с другой стороны, на Малой Семёновской. На тогдашней окраине Москвы. Там был кинотеатр «Родина», где я смотрел «Багдадского вора» и другие трофейные фильмы. И с подросткового возраста общался с простыми людьми московской окраины.
– Ну да, Москва сложный большой город, в ней тоже есть своя, так скажем, провинция. А что вы можете сказать о людях из провинции большой, российской?
– Люди в провинции хорошие. Я бы не смог сейчас снимать картины в Москве и в Питере. Москва гламурная, духless-образная, Питер в меньшей степени, но тоже. Современный сценарий я бы снимал про глубинку. Но хорошие сценарии про сегодня мне не попадаются.
– Там больше… правды жизни, типажи более интересные?
– Больше искренности. Доброжелательности какой-то.
– Были в ваших фильмах какие-то сложные, рефлексирующие герои?
– Трудно вспомнить… А вот Шаламов. Великий русский писатель. Личность очень сложная, неоднозначная.
– Вы нашли какой-то ключ к нему?
– Мы просто следовали за его «Колымскими рассказами», за его судьбой. Фильм для ТВ («Завещание Ленина. – Н.В.) – это отчасти такой «байопик». От отрочества героя до смерти. Мы следовали за его рассказами, стихами. У него есть такая поэма, «Аввакум в Пустозёрске». Шаламов провёл пятнадцать лет в лагерях, и Аввакум почти столько же – в яме.
– Это похожие типажи?
– Не думаю. Но после «Завещания Ленина», и после того, как я прочёл поэму – я стал снимать фильм «Раскол» о старообрядцах. Шаламов к религии относился жёстко, хотя отец его был священником. Шаламов понимал, что месть – не христианское чувство. А Шаламовым это двигало – что вот пока я всё об этих гадах и их злодеяниях не напишу – буду жить. А за отношение к религии его, кстати, корил Солженицын.
– Ну, Шаламов хлебнул куда более тяжкой судьбы.
– Да, и мне его, так скажем, муза, Ирина Сиротинская рассказывала, что Солженицын предлагал ему писать «Архипелаг Гулаг», потому что не имел сравнимого опыта и знаний о Гулаге. Но Шаламов отказался, он волк-одиночка.
– И если вы упомянули о его желании мести, об обострённом чувстве справедливости – как вам кажется, от советских лагерей… кровь не вопиет ли к небу до сих пор? Мы избыли это прошлое?
– Нет, конечно. Уж не говорю о покаянии, у нас нет даже осмысления прошлого. Рерих сказал, что камни прошлого – это ступени в будущее. А мы всё идём по этим камушкам, наступаем на те же грабли. Опять же вся эта история со Сталиным – то новые бюсты ему в городах, то он «эффективный менеджер»… Мы не изжили своё прошлое. Россия – страна с непредсказуемым прошлым, это уже общее место.
– Почему у нас не осмысляют прошлое – настолько оно болезненное, или просто не хотят трогать?
– Просто не хотят трогать, и так всё устраивает. Привыкли к крепкой руке, будь то Сталин, Пётр Первый или Иван Грозный.
– А может, прошлое, история – определённый инструмент пропаганды?
– Если народ сам так хочет, не открещивается от Сталина – то он будет в том или ином виде в нашей жизни присутствовать.
– А почему люди за него держатся – ностальгия по порядку, справедливости?
– Да, вы сами отвечаете на ваш вопрос.
– А справедливость должна идти «сверху» или «снизу»?
– «Снизу» должны осознать, что так жить нельзя. А оказалось, что можно. Разве что уровень жизни изменился, а так мы живём почти как при Советском Союзе. В головах, как говорил Булгаков, разруха. Сколько новых поколений должно быть, чтобы выкурить из нас наше рабство…Как говорил Солженицын: если бы не было раскола церкви 17-го века – может, не было бы революции 17-го года. Трещина пошла оттуда. Последствия глубокого раскола – между народом и властью, между богатыми и бедными – это то, что мы имеем сейчас.
– Нужно время?
– Нужно поколение молодых незашоренных людей, которые придут к власти.
– А вам не кажется, что наша страна, при таких многовековых проблемах, ещё и всё время «сдаёт назад» – хватит ли вообще при таких действиях времени?
– Об этом мы и говорим. Наверно, до бесконечности прошлое продлевать нельзя. Я на своём веку навряд ли увижу что-то другое. Да и вы не известно, увидите ли. Может быть.
– О вашей картине «Штрафбат». Как вы пришли к этой теме, к этой картине?
– Это продюсер, мой брат Владимир Досталь, и сценарист Володарский предложили мне прочитать сценарий. Я прочитал, мне понравилось. Вспомнил, что у меня отец воевал, был в плену, вернулся живым, не попал в наши лагеря. Правда, ему не давали снимать до 53 года, когда умер Сталин. Я сказал Володарскому, изучив исторические документы – у тебя тут в сценарии многое «не уставу». А он мне сказал: Коля, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Тем более, в 42-м году, когда был самый напряг, и нарушений уставных было достаточно. Министр культуры Мединский несколько раз писал, что фильм талантливый – но неправда.
– В смысле, что «штрафники» в фильме ведут себя «не по уставу»?
– Да, и в каком-то смысле он, конечно, прав. Но фильм художественный, не документальный, это собирательный образ «штрафников». И я приводил Мединскому, написав ему письмо, слова Володарского про «овраги». В 42-ом году было не до безукоризненного соблюдения уставов. И я ссылался в этом письме, опубликованном в «Российской газете» – и названном «Штрафбат для режиссёров» – на отзыв реального ветерана– «штрафбатовца», его уже нет в живых – и нам этот человек, а мы очень дорожили его мнением, сказал так: к вам будут, конечно, нарекания, ждите, но вы не соврали в главном – что штрафники внесли свой важный вклад в победу – и за это вам низкий поклон. На моё открытое письмо Мединский не отреагировал. Вообще, к войне поменялось отношение – в 2010-х, когда были претензии к фильму – стали настаивать на роли Сталина, на роли главнокомандующих… У Михалкова в «Утомлённых солнцем-2» солдаты идут на дзот с палками. У Мединского спросили, как ему такое, а он ответил: это притча. Если бы я назвал «Штрафбат» притчей…
– Как вам этот фильм Михалкова?
– Я не берусь оценивать коллег, но это его неудача. Первый фильм был очень хороший, а тут получилась то ли притча…
– То ли лубок. Вы составили для себя представление, что за люди были «штрафбатовцы»?
– Разные. И интеллигенты, и простые люди, и уголовники. Мы пошли на некоторый художественный домысел, чтобы показать широкий срез советского народа, который выиграл войну. Народ, а не Сталин.
– Можно было избежать таких жертв в Великой Отечественной?
– Если бы было иное руководство – немцы могли бы и не дойти до Москвы. Конечно, были успешные действия некоторых талантливых военачальников… но не надо приписывать победу Сталину. Он уничтожил верхушку армии в 37–38 годах. А потом их всех пришлось реабилитировать.
– Что помогло нашему народу выиграть такую тяжёлую и поначалу совершенно провальную войну?
– Беззаветный героизм. Подвиг, в том числе подвиг тыла. Сколько орудий, танков, самолётов было сделано тылом…
– А помощь союзников?
– Она не была решающей, но была, конечно, очень значительной. Вообще, есть мнение у историков, что войны можно было избежать. Более прозорливо и дальновидно выстраивая отношения с Германией, Францией, Англией. Хотя я, конечно, не историк и не могу судить.
– Скоро о Великой Отечественной будет сложно говорить адекватно, поскольку мы лишимся живой памяти – ветеранов. Как режиссёр, какие фильмы Вы бы посоветовали к просмотру, чтобы сохранить хотя бы художественную правду?
– «Проверки на дорогах» и «Двадцать лет без войны» Алексея Германа и «Иди и смотри» Элема Климова. «Иваново детство» Тарковского и «Торпедоносцы» Арановича.
– «Иди и смотри», насколько мне известно по отзывам, достаточно страшный фильм.
– И тем не менее, посмотреть стоит.
– Последний вопрос. Ваше отношение к пенсионной реформе?
– …Мне, опять же, сложно о ней судить, я не экономист. Видимо, реформа была неизбежной. Но наверно, можно было лучше донести её до людей, заранее подготовить к ней народ, самортизировать последствия реформы. Подойти к ней в стратегической перспективе. Но у нас в правительстве, как известно, не стратеги, а тактики.
Беседу вёл Николай ВАСИЛЬЕВ
Увидев, как написаны кое-какие фамилии и названия, читать не стал. Пусть читает интервьюёр.
«Монах и бес» – аккуратная работа постановщика, но удивляет главная идея сценария: монахи показаны как некие нерассуждающие муравьи, за исключением одного пришлого монаха, который творит чудеса, но не своими силами и не Святым Духом, а силой сопровождающего его беса, который тоже никаких усилий для успеха чудес не прикладывает. Они ему просто так «даны»: бес творит чудеса легко и непринуждённо. А ведь жизнь учит нас, что «просто так» ничто не даётся, даже гений это 99 процентов труд, и только 1 процент вдохновение. Вроде бы, и режиссёр, затратив столько сил на постановку фильма, должен это понимать, но он делает некую рекламу фанты. Глотнул дешевой импортной газировки – и в жизни твоей начались чудеса!
1. Всё-таки режиссёры, имеющие образование но, мягко скажем, плоховато знают историю и по сценариям от недообразованных или зашоренных сценаристов снявшие картины, вводят в определённое заблуждение читателей и особенно, зрителей. И полуправда – часто хуже прямой Лжи. Принципиальным недостатком для режиссёров является отсутствие профессиональных консультантов патриотического направления. Потому что сценарист обычно – не Историк и часто обывательски представляет содержание сценария-фильма.
2. Могу так оценивать, поскольку (кроме других, особенно технических знаний) имею определённое системное историко-политическое образование. Прокомментирую некоторые посылы Н.Досталя.
3. “Мы не изжили прошлое…” (Н.Д.). Утрирую. Это, что переоценить Историю, в том числе Вел. Отеч. войны? Значение Сталина, как организатора производства военной техники, военной стратегии и Расстановки кадров – Бесспорна и не надо его дискредитировать. А результаты войны и договоров? Ставить под сомнение? Это дилетантство или хуже. Это Хаос в международных отношениях. Дилетант Хрущев в 1956 году организовал двусмысленный договор с Японией о Курильских островах.
3. Руководство СССР пыталось подписать союз с Францией, Англией, но Те “волынили” переговоры в 1936-1939 г.г.. “Тащили” границы фашистской вооружавшейся Германии к Советской России, продали Чехию и Польшу, и доигрались. Война началась с ними. Англосаксы стремились стравить Германию с Россией – это их стратегия. И всегда будут вредить любой России.
4. Цитирую Н.Досталь: “Он (Сталин) уничтожил верхушку армии в 37–38 годах. А потом их всех пришлось реабилитировать”. Известно, что был заговор против Сталина (как организатора Модернизации-Индустриализации Советской России). Было письмо Бенеша Сталину (о чём Н.Д. молчит и м.б. не знает). Реабилитация заговорщиков – на совести Хрущёва, который ненавидел Сталина.
5. В условиях почти трёхлетней оккупации огромной Европейской части Великороссии роль десятимиллионного (!!!) гражданского населения (подростков, женщин) Огромна.
6. “Штрафники” внесли свой вклад в защиту Родины. Но не решающий.
7. Да, победил народ. Но народ без руководителей-командиров – толпа, не знающая, куда идти против врагов.
8. Где фильмы Современные о Партизанах Белоруссии, России и Украины? Где фильмы о 12-летних ребятах и женщинах у Станков на военных заводах? Где фильмы о Детских домах (спасение вывезенных от фронта сирот) на Вологодчине, в Архангельской и др. обл.?
9. Вот куда надо направить Госсредства, выделенные на кинопроизводство Министерству культуры РФ