Юлий Ким – Брежнев как Сталин сегодня
№ 2023 / 30, 03.08.2023, автор: Максим АРТЕМЬЕВ
…я посвящаю этот гимн
Вам, музыкальный Юлий Ким.
Лев Лосев
К спектаклю «Московские кухни» в конце 80-х Юлий Ким написал несколько песенок, одна из которых стала особенно известной – «Кадриль Сталина и Брежнева», построенная как диалог вождей.
Её текст – типичное отражение иллюзий и страхов шестидесятников, оказавшихся востребованными и в «перестройку». Поэтому небезынтересно её внимательно проанализировать – что же пытался автор донести до своих слушателей?
ЛЁНЯ
Никогда! Ни за что!
Нет товарищ Сталин!
Мы пойдём другим путём:
Зря сажать не станем.
ОСЯ
Ай-ай-ай Леонид,
Что же ты мне врёшь-то?
Вон же рыженький сидит
Ни за что ни про что!
ЛЁНЯ
Джугашвили, дорогой,
Это ж Ося Бродский:
Паразит как таковой
И еврей, как Троцкий!
Итак, Брежнев как преследователь Иосифа Бродского, да ещё и по антисемитским соображениям. Но обратимся к фактам биографии ленинградского поэта. Он был выслан в марте 1964 года – при Н.С. Хрущёве, кумире шестидесятников, а освобождён из ссылки в сентябре 1965 – при Леониде Ильиче, на 3,5 года раньше срока её окончания. Таким образом, именно Брежнев выступил в роли ангела-хранителя Бродского. При Хрущёве поэта травили в печати, арестовывали, судили, при Брежневе не только вернули досрочно из ссылки, но и оставили в покое, дали возможность легально существовать, подрабатывать различной халтурой, обвинений в «тунеядстве» больше не возникало. Бродский встречался свободно с иностранцами, его стихи уходили на Запад и там издавались. А когда в начале 70-х прошла разнарядка «поработать» с диссидентствующими, поэту просто предложили переехать на Запад.
Кстати, интересно посмотреть свежим взглядом на его ссылку (которую Ким называет «сидит» – ещё одна очевидная ложь). Много писалось про тепличные условия у Ленина с Крупской в Шушенском. Но их сослали всё-таки в настоящую Сибирь, они находились там безвыездно. Бродский за 1,5 года трижды съездил в Ленинград, около десяти раз к нему приезжали проведать друзья и знакомые, и он даже публиковался в районной газете.
Сравним это со службой в армии условного ровесника Бродского – она длилась три года, отпуск предоставлялся только за особые успехи, а проживать надо было в казарме, и с утра до вечера заниматься муштрой либо тяжёлыми работами. Тут, кстати, можно вспомнить другого ленинградца, практически ровесника – Сергея Довлатова. Он в 1962 загремел в армию как раз на три года, от Ленинграда в два раза дальше и значительно севернее – в Коми. И, понятно, условий для творчества и самообразования у него было там куда меньше, чем у Бродского. Но «жертвой» Довлатов не считается.
Правда, его служба – тоже во многом миф, им созданный. В Коми он прослужил менее года, а остальное время – в Ленинградской области. Его армейские письма отцу наполнены просьбами обратиться к высокопоставленным знакомым, чтобы те походатайствовали за него, и поспособствовали переводу поближе к дому. Но в довлатовские рассказы вошли только «северные» сюжеты, создавая неверное представление у читателя о его службе.
И в те же самые шестидесятые годы Брежнев занялся вплотную еврейским вопросом. Как писало МВД в своей справке для Политбюро:
«До 1955 года выезд допускался лишь в исключительных случаях. С 1945 по 1955 выехало 500 чел. В последующие десять лет (1955 – 1965 гг. ) было выдано разрешений на выезд 4167 гражданам еврейской национальности, преимущественно лицам преклонного возраста.
В 1965 году было принято решение об увеличении количества выездов в Израиль и установлена ежегодная квота в 1500 человек, 8 февраля 1967 г. Решением инстанций квота на выезд в Израиль была увеличена до 5 тыс. человек в год».
Напомним, со смерти Сталина прошло только двенадцать лет. И 250 тысяч евреев уехало, конечно, в основном в Америку, как тот же Бродский.
Да, существовали те или иные ограничения, но на фоне того, что прежде об эмиграции невозможно было и помыслить, это стало прорывом, чем-то невероятным. Разумеется, никто Брежневу из евреев спасибо не сказал, на Нобелевскую премию мира не выдвинул, напротив, начался из США нажим на СССР, была принята дискриминационная поправка Джексона-Веника.
Казалось бы – СССР протянул руку навстречу Западу, в т.ч. стал выпускать евреев в Израиль, надо бы поддержать, похвалить, сделать ответный шаг, но нет. Претензии, претензии и претензии, травля за «нарушения прав человека». А ведь в США при Сталине никто не то что ленд-лиз положением евреев не обусловливал, даже когда шёл процесс ЕАК и начиналось «дело врачей», никаких специфических законов по советским евреям не принимал. Здесь коммунистический режим стремительно либерализуется, но вместо поддержки и помощи встречает лишь упрёки. Тогда как Китаю политическая поддержка при таком тиране как Мао Цзэдун ничем вообще не обуславливалась, ни про каких китайских диссидентов никакой Никсон не вспоминал.
Юлий Ким это прекрасно знал, но лгал на потребу своей публике, «целевой аудитории», как бы сказали сейчас. Настоящий Брежнев так говорил на Политбюро:
«… у нас есть закон, преследующий евреев? А почему не дать им маленький театрик на 500 мест, эстрадный еврейский, который работает под нашей цензурой, и репертуар под нашим надзором. Пусть тётя Соня поёт там еврейские свадебные песни… А что если открыть школу? Наши дети даже в Англии учатся. Сын Мжаванадзе воспитывается в Англии. Моя внучка окончила так называемую английскую школу. Язык, как язык, а остальное всё по общей программе. Я так рассуждаю: открыли в Москве одну школу, называется еврейская, программа вся та же, как в других школах. Но в ней национальный язык, еврейский преподаётся.
Что от этого изменится? А ведь их всё-таки три с половиной миллиона, в то время как цыган, может быть 150 тысяч.
Я эту дерзкую мысль задал сам себе. Но так как я всегда полон откровения, то я думаю – никто ни разу не предложил, а что если разрешить еврейскую еженедельную газету?»
А у Кима Брежнев поёт со Сталиным:
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Кто желает в Израиль –
Мы в Биробиджан.
Джан, джан, джан,
Джан, джан, джан,
Можно ехать в Израиль
Через Магадан!
Конечно, это отвратительная клевета на Леонида Ильича, но ведь она с удовольствием потреблялась соответствующей публикой.
Далее Сталин спрашивает:
Молодец. Но скажи,
Объясни народу:
Говорят, ты задушил
Чешскую свободу?
ЛЁНЯ
Никого я не душил,
Я, товарищ Сталин,
Руку другу протянул
И при нём оставил.
Ввод войск в Чехословакию в 1968, практически бескровный, стал вообще шедевром виртуозности в политике, достаточно сравнить с тем, какие кровавые бои шли в 1956 году в Будапеште при Хрущёве. Упустить страну из соцлагеря по тем временам было невозможно, и эту данность прекрасно все понимали. Если бы Брежнев потерял Чехословакию, он бы немедленно лишился своего поста, и в Кремле у власти оказались куда более жёсткие руководители.
В Праге у руля в 1968 был предшественник Горбачёва – Александр Дубчек, за полгода прошедший путь, на который генсеку ЦК КПСС понадобилось шесть лет. Но только над Дубчеком стоял Брежнев, который и не допустил развала в итоге и тем самым спас и Чехословакию от кровавых сцен (условный Шелепин или Косыгин ввели бы войска по любому, свергнув Брежнева за мягкотелость), и Советский Союз от возвращения сталинизма. Но опять – Киму это неинтересно, он знать ничего не хочет про реалии политики, про пределы допустимого.
А скажи, дорогой,
Спой под звон гитары,
Как живут у тебя
Крымские татары?
ЛЁНЯ
Хорошо они живут,
Не прошёл я мимо:
От всего освободил,
В том числе от Крыма.
И снова ложь: не Брежнев ссылал крымских татар, зато он сделал то, чего не сделал Хрущёв – в 1967 был принят указ Президиума ВС о реабилитации этого народа. Да, возвращения в Крым не последовало, но время было упущено при Хрущёве, когда он не вернул татар на полуостров.
Юлий Ким как выразитель умонастроений советской «критически мыслящей» интеллигенции воплощает в своём творчестве её основные качества – отсутствие исторического мышления, мелочность, истеричность, любовь к слухам и сплетням. И этим оно ценно, как свидетельство своего времени.
Любопытно, что лучшие песни у Кима получались, когда он писал халтуру для советского кино, например, для «Бумбараша » или «Двенадцати стульев», которую, наверное, сам презирал. А когда сочинял «от души», выходила предсказуемая и нудная диссидентщина.
В автобиографической повести “Наши” Сергея Довлатова есть сюжет о брате ( реальном или вымышленном), приговорённом к заключению за финансовые махинации. Автор помог ему “устроиться” в самую хорошую колонию в Ленинградской области, используя свои армейские связи. Так что факт службы под Ленинградом Довлатов не скрыл, как и многие другие подробности своей биографии, но, так сказать, художественно обработал. Чем он и интересен.
Оглядываясь ли назад (при этом всегда становится стыдно), разбирая события недавнего прошлого или сегодня понимаешь, что под заголовками, трескучими и отшкуренными и зачастую лживыми фразами журналистов стоит стенка штампов, прививаемых массовому читателю или слушателю. Приблизиться к правде возможно, только увеличив угол зрения и имея точку сравнения (эталон).
Ким вообще отличался катастрофическим невежеством в вопросах общественного устройства, но совершенно чётко и остро чуял своим носом потребу интеллигентской, всегда подленькой, толпы истеричек.
А как же с брежневским застоем,
иль говорить о нём не стоит.
Помню поездки в колхоз и сплошные пьянки.
Объявление такого банкета для непьющего – конец света.