КРИТИКА – ЭТО НЕ КОРОНАВИРУС
Рубрика в газете: Резонанс, № 2020 / 23, 18.06.2020, автор: Геннадий МУРИКОВ (г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ)
Судя потому, что в последнем номере «Литературной России» напечатаны две статьи, посвящённые вопросам современной литературной критики (Н.Палубнева и В.Ширяева), мне кажется, что их публикация – это начало дискуссии, в которой я тоже хочу принять участие, поскольку полагаю, что имею на это право, так как только в «ЛР» я публикую свои критические статьи около сорока лет. И хотя я уже почти старпёр, но молодым барашкам вполне ещё могу дать по рогам.
Критика – это не судейство (как полагали в сталинскую эпоху), а в переводе с греческого – оценка, и первый критик – это читатель, который скажет, нравится ему или не нравится произведение. Критик – это тот же читатель, но только более подготовленный, который может выразить свою оценку того или иного произведения публично в СМИ или интернете, базируясь на своём опыте. Критику надо верить на слово, потому что его суждения не нуждаются в мотивации («Заказная» критика и тем более правительственные оценки не будем включать в существо нашей дискуссии, хотя мы помним, например, такие явления, как снос многих памятников «проклятого царского режима» после «Великого Октября», запрет многочисленных произведений русской классики в 1920–30 гг. по велению великой критикессы Н.К. Крупской и т.д.)
Казалось бы, дело прошлое, но большевизм, теперь уже в негритянском обличии, широко шагает по планете, и вот уже в США сносят памятник Колумбу, в Великобритании оскверняют памятник Черчиллю и неким национальным героям, не вписывающимися в текущую идеологию. Вот это «критика» так «критика»!
А Вы, уважаемый В. Ширяев, ссылаетесь на какого-то Армстронга, который будто бы заявил, что люди, не понимающие джаза, попросту идиоты. Дальше камчатский критик, обращаясь к Джоржду Оруэллу, заявляет: «Наше время не назовёшь веком критики». Дж. Оруэлл написал эти слова в конце 1940-х годов прошлого века, особенно, если вспомнить его роман «1984». А я убеждён, что именно наше время – это время критики, оценки и переоценки застоявшихся формул.
Теперь обратим внимание на текст зачинателя этой дискуссии Н.Палубнева. Это гоголевский Манилов наших дней. «Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, говорил он (Манилов. – Г.М.) о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. При этом глаза его делались чрезвычайно сладкими, и лицо принимало самое довольное выражение, впрочем, все эти прожекты так и оканчивались только одними словами». Н.Палубнев считает, что для возрождения критики в сегодняшней России якобы нужно «ввести в штат крупных книжных издательств отделы критики. Даже не для продвижения книг на рынке (для этого существуют рекламные агентства. – Г.М.), а ради оптимизации литературного процесса. Читатель заинтересован в грамотном разъяснении сути литературных произведений, в своеобразном воспитании».
Видимо, всё-таки прав В.Ширяев в первом пункте своего возражения: «Денег никто не даст». Ещё добавлю от себя. Дорогой Н.Палубнев, с чего Вы взяли, что читатель жаждет воспитания? Вы ведь тоже читатель, и Вам требуется воспитатель? Поверьте мне, старику, я никогда этого не хотел и не рвусь. И ещё: вся беда современных литераторов в том, что, даже если писателю и удалось издать книгу, преимущественно за свой счёт, то продать-то её всё равно невозможно. Неужели предисловие Валерии Пустовой или Галины Юзефович одномоментно сделают её бестселлером? Блажен, кто верует! А Дарью Донцову и без этого прочитают.
В. Ширяев назвал свою статью «Я за смерть автора обеими руками». Понимать это можно двояко: во-первых, как концептуальную установку авторства, может быть, более значимую, чем само произведение. В кругах постмодернистов это одна из обсуждаемых тем: дескать, личность как бы нейтрализуется среди социальных, исторических, культурных и иных тем. А во-вторых, «смерть автора» – это одновременно и смерть культуры, – я так думаю. Именно авторство, то есть главенство личности, культурная и социальная позиция автора и придаёт культуре значимость и целостность.
В. Ширяев пишет: «Можно делать съедобные книги, можно сокращать литературу до футбола и фанфиков. Можно расписывать стихами стены домов и улицы». Спросим автора, а зачем это нужно, тем паче, что это всё уже и так есть. Я слышал, что Дж. К.Роулинг, автор популярных романов о Гарри Поттере, усумнилась в правомерности требований чернокожей оппозиции в США, за что была подвергнута остракизму в либеральных СМИ. Это ли Вам не «критика», г-н Ширяев? Не под такими ли знамёнами отправляли в лагеря лучших писателей в 1920-е – 30-е годы? А что касается «съедобности» книг, почему бы не вспомнить В. Сорокина, обсудившего ещё одну возможность эффективного использования книги – готовить при её сжигании пищу для зажравшейся олигархической верхушки. Это ли не критика?
Ещё раз повторю: критика – это оценка литературы и культуры, и сама является её частью. Критика – это литература, читать её зачастую интереснее, чем те произведения, которым она посвящена. Это не удивительно, потому что критику нужно не просто что-то «высказать», но и обосновать свою мысль. Не какие-то парафразы надо определять, а подумать: зачем Вы читаете; может, лучше мультики какие-нибудь разглядывать.
Автор все свои силы и талант вложил в заглавие. На большее его не хватило. Но и этого ого-го!
Заметка Геннадия Мурикова о литературной критике – поверхностная, не проработанная.
В первых строках автор заявляет: “Критику надо верить на слово, потому что его суждения не нуждаются в мотивации”. Подумалось, а вот с какой это стати надо верить на слово кому бы то ни было? И при чем тут “потому что его суждения не нуждаются в мотивации”?
Большая часть текста – так, просто пространные размышления.
Автор в конце выдает: “критику нужно не просто что-то «высказать», но и обосновать свою мысль”. Золотые слова (рожденные не автором, а за много веков до него). Которые противоречат сказанному в начале: “критику надо верить на слово”.
Геннадий, “Литературная Россия” – одна из серьезных литературных площадок России. И писать сюда надо “по-серьезному”, не с наскока. Кстати, и без грубостей в адрес своих оппонентов и молодежи. Ваше “Могу дать по рогам” напомнило пословицу “Сила есть…”, далее вы знаете.
А мне заметка Геннадия Мурикова понравилась. Знаком с его статьями ещё по своей подписке на “Невский альманах”. И там он до сих пор выходит регулярно.
Геннадий хорошо поучаствовал в критике критики, как это было принято у самого Ширяева. А вот сама статейка Ширяева была больше ни о чём, чем полезная для ума и сердца.
Считаю, что заметка Г.Мурикова, посвященная им критике, совершенно не содержит понятий о том, что такое литературная критика. О критике писал А.Пушкин, из его статей понятно, что такое литературная критика и какой она должна быть. Например, что критика должна быть позитивной. О том, какой должна быть литературная критика, написаны сотни статей и книг. Среди авторов – великие имена. Напоследок хотелось бы сделать замечание, не относящееся к теме прямо. Выражения Мурикова “большевизм в негритянском обличии” и “чернокожая оппозиция” – грубые и неуместные. Порой Г.Муриков допускает совершенно не приемлемые выражения в адрес оппонентов. Публикация – на уровне плохого школьного сочинения. ИМХО
Ну, если по подписке, тогда огогонюшки.
Алексею Зырянову. А в журнале “На русских просторах” не читаете статьи Мурикова? Он у нас постоянный автор. Журнал выходит уже 12 лет, а его электронную версию последние годы мы выставляем на сайте журнальный мир.
Как совместить два высказывания Г.Мурикова: “Критику надо верить на слово, потому что его высказывания не нуждаются в мотивации” (то есть пусть не мотивирует, а вы все равно верьте ему) и ” “…критику надо обосновать свою мысль” (то есть не верьте ему, пока не обоснует свою мысль, то есть пока не мотивирует ее)”?
– Доктор, когда закончится эпидемия коронавируса?
– Не знаю, я не интересуюсь политикой.
Хотелось бы ответить Геннадию Мурикову конкретно фактически.
“Потому” у него в первом предложении написано слитно, а надо разлитно. Армстронг — не какой-то, а очень хороший джазмэн и хороший негр. А об осквернении памятника Черчилю русскому консервативному либералу даже как-то стыдновато пригорюниваться: Черчиль, кровавый палач Ирландии, организатор голодомора в Бенгалии, вонючая гиена Трансвааля и Оранжевой, по локоть в крови Судана, а также литературный нобелиат. “Обоих ни чуточки не жалко”.
Из концептуального. Есть тут у тов. Мурикова какая-то как сказала бы великая Ксения Анатольевна Собчак “биполярочка”. С одной стороны он вроде бы тоже топит и искренно топит за критику и всяческую духовку, а с другой — стыдливо отворачивается от результатов критической критики наших чёрных (“отличников боевой — и политической подготовки”) братьев в виде сожжённых автомобилей и прочей политкорректности.
Снос памятников, сжигание книжек — это вполне логичное продолжение критики другими средствами, и так сказать, эманация критики вовне. В общем каждый критик в душе хотел бы, как там у Гумилёва: “солнце останавливать словом, словом разрушать города”. Ну на худой конец книгу останавливать. И не надо нас пугать Сорокиным. Я Сорокиным топил печку, когда о нём ещё вообще никто не слышал. Сосед мой впрочем топил печку Чеховым — и ничего.
Далее мой уважаемый оппонент приписал мне каких-то “футбола и фантиков”. У меня же: “футболок и фанфиков”. Это касательно моей гениальной идеи сделать всю мировую лит-ру в футболках: avers — слоган, revers — краткое содержание.
А в целом я конечно согласен с моим оппонентом. И читать критику иногда приятнее, и думать тоже надо, и уметь читать, и уметь учиться и сидеть на корточках.
Татьяна Лестева, на кой черт ты тут пишешь (с грамматическими ошибками) о том, что выпускаешь журнал, а его электронную версию выставляешь на сайт?
На кой черт?
Ширяеву. Указание автору на его ошибки не помешало вам наляпать своих. Ладно ошиблись с фамилией Черчилля: сочту это за вашу месть жёсткому политику. Но вам бы не мешало самому запятых прикупить. Что касается использования книг разных авторов для растопки печей, то Сорокину и Чехову от этого не жарко и не холодно, но вспоминаются фашисты, которые бросали книги в костры. Может быть, и ваши творения кто-то использует, даже и встав с корточек. Как знать…
Муриков, затерявшийся на русских просторах. Вместо слов на язык рвутся одни междометия.
За науку спасибо.
Книги жгут, подтираются и завёртывают в них селёдки не только англичане и велосипедисты.
Мне вспоминаются “Письма к сыну” графа Честерфилда, который советовал ему купить дешёвое издание Горация и перечитывать в нужнике.