Кризис и его преодоление в современной русской прозе
№ 2024 / 44, 15.11.2024, автор: Иван ОБРАЗЦОВ (г. Барнаул)
Если говорить об этимологии такого понятия как «кризис», то его древнегреческий источник довольно точно показывает современную картину поля отечественной литературы. Как известно, само значение этого слова имело вполне юридическое содержание – суд, приговор, решение, что более чем уместно для современного дискурса по поводу сложившейся ситуации вокруг и около литературного процесса. Суд истории предстоит потом, сегодня же происходит непосредственное разбирательство по существу дела.
В литературе кризис, как и в философии, вызывает утрату связей с традицией, депрессивный художественный стиль и, как в религии, приводит к эсхатологии. Здесь необходимо вспомнить многие заявления о конце искусства, смерти автора, да и в целом – авторства как главного концепта литературного творчества. Разумеется, что при существующих системах общественных отношений всё это довольно быстро (в историческом смысле) превратили в хорошо продаваемую «легкожанровую» книжную продукцию, которая сегодня и заслоняет главные, основные течения литературной мысли.
Можно бесконечно рассуждать о коммерциализации литературы, которая стала способом избегания разговора о главной проблеме – отсутствии идейного содержания, концептуального понимания художественной литературы – но это уже поле перепаханное настолько, что произошла чуть ли не стерилизация самой темы. В конце концов, не литкоммерсанты являются основным объектом внимания для подлинного литературного творчества, а скорее те сущностные вопросы, что заслонены бесконечной интернет-склокой в лентах новостных комментариев.
Конец литературы, кажется, стал неизбежным, как только появились первые компьютерные программы по созданию осмысленных текстовых сообщений. Вся эта программная эйфория и художественная трагедия, когда многие испугались замены автора на нейросеть, при внимательном рассмотрении оказываются иллюзией, а если выражаться более радикально – фикцией.
Тем не менее, на волне истерии по поводу нейросетей и их эффективности в создании литературных продуктов, поднялась и всевозможная беллетристика в жанрах фэнтези, мистики и хоррор-фикшена – этакая довольно примитивная эсхатологическая подмена. Вся эта «эсхатология» оказалась подхвачена оборотистыми предпринимателями и поставлена на поток. Книжная продукция в указанных жанрах и есть, судя по всему, один из видов подобной реакции на кризис литературы – реакции избегания серьёзного дискурса.
Но это всего лишь несколько замечаний для краткого описания существующего положения вещей. Основной же разговор касается обнаруженного не так давно лингвистического феномена, который делает ситуацию с художественной литературой крайне специфичной и, возможно, позволяет обнаружить дальнейшие пути подлинного, а не нейро-фиктивного или коммерческого развития.
Будущее, о котором так много говорится в медиа, но которое так ничтожно мало осмысляется кем-либо из пишущего сообщества всерьёз, – это тот самый обнаруженный феномен языка. Речь идёт о языковой «некоммутативности». В математике термин «некоммутативность» означает (если очень сильно упростить), что от перемены мест слагаемых сумма изменяется и порой очень существенно. Для лингвистики это означает открытие языковой особенности, которая серьёзным образом продвигает исследования в области искусственного интеллекта и разработки поисковых систем нового типа.
Что же это означает для художественной литературы? Вопрос отнюдь не тривиальный. Хороший пример некоммутативности – это тексты художественных произведений Андрея Платонова. Иосиф Бродский называл прозу Платонова инверсионной, что, в общем-то, довольно близко к сути дела (Бродский вообще отличался феноменальной художественной интуицией). Сегодня же возникла несомненная необходимость в осмыслении художественной литературы и вообще художественности как некоммутативной системы с присущими ей свойствами.
Возвращаясь к вопросу о кризисе. В литературе, обществе, в международных отношениях и т. д. кризис – это структурное изменение в смысловой картине мира. Важно, что кризис – это не статичный феномен, а процесс, то есть – динамическая система. И динамика поля литературы как системы накопила сегодня почти кинетическую энергию для прорыва. Так как вертикальная метафора рождается здесь естественным образом, то термин «метамодерн(изм)» закономерно обретает своё бытие в современной русской художественной прозе.
Вертикаль как вектор, особая вертикальная направленность зенита – эстетика земли и неба как символической системы и связи, онтологическое и трансцендентное обретаются в современной прозе подобно неслиянному и нераздельному естеству чуть ли не самого Бога. И здесь некоммутативность является принципиальным объектом осмысления в художественной прозе. По сути, мы можем обнаружить некоммутативные связи как в стилях письма, так и в синтаксических конструкциях авторского текста.
Некоммутативность становится одним из центральных семантических двигателей современной традиции вообще. Опять же, если ссылаться на опыт Платонова, то подобная инверсионность (некоммутативность) художественного языка становится сегодня ключевым семантическим объектом осмысления для русского писателя.
Постмодерн претендовал на апогей, но оказался лишь «разрыхлителем» художественной почвы, перегноем. Модерн и новая искренность – семенами. Метамодерн – это то направление, которое сейчас осмысляется всё яснее в современной русской художественной прозе, но какие формы он примет – вопрос времени. В конце концов, можно с уверенностью утверждать, что русская художественная литература – это антропология, стремящаяся к Богу. Правда, порой этот вектор превращается в антропологию, Бога отрицающую, что, впрочем, есть лишь разновидность поиска подлинности.
Судя по итогам всей этой возни с премией Слово, либропремиями Ясная поляна и Большая книга, суета Захарки Прилепина (кстати, оцените, как говорится, какие фамилии, как банный лист к культуре прилипли), так вот судя по всему ни к какому Богу русская литература не стремится, точнее их бог – маммона и велиал.
Кризисом является то, что бездари типа всяких псевдопатриотов пилят бюджет, а их поклонники и фанаты только лижут энное им место и восхищённо поют дифирамбы любому их пуку. Это секта, а не литературный процесс. Ну, или клан.
О таких Юрий Кузнецов сказал: “Обделила их божия милость, так желают урвать от земной…”
Да, земного достатка приземлённая литературка
от культ-лавочников.
В шорт-лист вошли книги без ISBN, такой подбор говорит о непрофессиональности учредителей при выборе. Такие книги – неполноценные, не официальные, они не поступают ни в Книжную палату, ни в главные библиотеки страны. Это самиздат.
беда стране, где раб и льстец…
Совет прозаику. Причём тут кризис?
1. Чтобы стать “состоявшимся”, надо достоверно автобиографично описывать жизнь. Чтобы никто не мог опровергнуть никакую вашу истину. Это аксиома.
2. Но сначала составить проект “шедевра” . Взять любой примитивный сюжет. Типа – Герой (сам писатель влюблён к примеру), а Она (героиня) – не в него, а в очень перспективного (артиста под кличкой “Аполлон” или директора ночного бара или на худой конец в студента, только не литинститута).
3. Чтобы красочно описывать события, надо ввести себя в эйфорию типа Экстаз. Тут применить авторский творческий метод.
4. И писать, писать и писать – на ноутбуке. Но не на клавишах – это устарелый метод.
5. Надо современно: включить диктофон и набалтывать строки, абзацы, главы, останавливаясь только по необходимости. Так примерно три недели.
6. В эпилоге, чтобы ошарашить Читателя Новизной: сообщить, что невеста оказалась дурой, потому что после разочарования в других потенциальных женихах, вышла замуж за состоявшегося и уехала в Австралию (или ещё куда – по фантазии).
7. А герой (Писатель) стал лауреатом главной премии Года, получил заслуженное на безбедное трёхлетнее проживание и подготовку новой “нетленки” (термин от завистников).
8. Отпечатать записи, отдать на редакцию (за оплату) учительнице русского языка, перепечатать и передать рукопись на Конкурс Года. И ждать результат.
Читая миниатюру Куратора морали, я никак не мог отделаться от лёгкого тревожного чувства. Словно бы из далёких литературных полей доносились обрывки информации: “…это уже было…”; “…у Пушкина…”; “… Моцарт втолковывал Сальери, как у него, Моцарта, зарождается замысел…” Куратор морали, по моему мнению, творчески переработал монолог Моцарта.
Вы, впрочем как обычно, всё перевернули с ног на голову. Придумали каких-то там сторонников и не сторонников “барнаульского гуру”, да ещё и всех здесь остальных в свои партийные ряды лихо записали. Кстати, даже страшно спрашивать, а что вы имели в виду под “пришлось не по душе”? Это о чём вообще? А уж по поводу ваших попыток лестью найти себе союзников (например, в лице Куратора морали), это прямо-таки еврозападный тип дискуссии. Где учились, в Вашингтоне, Берлине или Париже? )))
Прошло совсем немного времени с тех пор, как на просторах литературного поля ЛР.ру шла яростная борьба сторонников Ивана Образцова и крошечной кучки не полностью согласных с теориями барнаульского гуру. И каков результат? Иван Образцов разместил своё новое творение, а недавних поклонников словно смыло волной? Или даже им новый текст пришёлся не по уму? Миниатюра Куратора морали доказывает, по моему мнению, что кризиса особого в литературе РФ нет, качественный рост прозы Куратора заметен. Но следовать советам Куратора я не рекомендую! Дяденька пошутил!
На коммы 5 и 6. Чего не сделаешь для племянника Михаила!
Моцарта в подлиннике не читал. У меня – второй – немецкий и там Ремарк.
Каришнев вновь фантазирует в своём суконном духе советского номенклатурщика. Очнитесь, батенька, вы каких-то врагов придумали, потому что их вам надо? Вполне допускаю, что именно таким образом составлялись сообщения в соответствующие органы на каких-то там врагов, которые мешают жить простому советскому Каришневу-Лубоцкому…
ПРОСТО СПРАВКА:
1).А. С. Пушкин – великий русский поэт, прозаик и драматург.
2).У А. С. Пушкина есть цикл “Маленькие трагедии”, одна трагедия называется “Моцарт и Сальери”.
3).В “Моцарте и Сальери” есть эпизод, в котором Моцарт рассказывает Сальери о том, как у него появляется замысел нового музыкального (!) произведения, и как он, Моцарт, этот замысел разрабатывает, продумывает, формирует.
4).Врагов я не придумывал, это не моё “хобби”, это, скорее, Ваше Донна Анна, увлечение. Какие “образы” Анна создаёт, просто чудо” “КАРИШНЕВ ВНОВЬ ФАНТАЗИРУЕТ В СВОЁМ СУКОННОМ ДУХЕ СОВЕТСКОГО НОМЕНКЛАТУРЩИКА”! Я не номенклатурщик, а педагог, три года как простой неработающий пенсионер. Меня позабавило, как быстро люди, в том числе и Вы, Анна, перестали захлёбываться от восторга по поводу текстов Ивана Образцова. Только и всего!
1. На рекламируемый метод Написания привожу от В. Высоцкого: “Нет ребята, всё не так, всё на так, ребята!”.
2. 1. Цитирую тезис Ивана Образцова: “Будущее, о котором так много говорится в медиа, но которое так ничтожно мало осмысляется кем-либо из пишущего сообщества всерьёз, – это тот самый обнаруженный феномен языка. Речь идёт о языковой «некоммутативности». В математике термин «некоммутативность» означает…., что от перемены мест слагаемых сумма изменяется и порой очень существенно”. 2.2. Это Ложь! Для Слагаемых (а это всегда со знаком “+”; пример 7 + 19 + 2 или 19 +2 + 7 – результат 28 всегда. 3.1. Версия. Для лингвистики (любого прозаика) это означает, – компьютерная компиляция. 3.2. Объясняю: понравившийся “писателю” Абзац на русском заводится «на экран ПК на перевод, например, в английский». Затем этот полученный английский текст заводится «на экран ПК в перевод на русский». Получаем – ДРУГОЙ текст – смысловой перевод с другими синонимами и антонимами и с перестановками членов предложения. Ваше мнение?
4. Другой пример: “Жора поцеловал Марину в щёку». А нью-постмодернист напишет по своему: “В щёку Жора поцеловал Марину”. И тут в Бой вступают эксперты-литкритики, одни «За», другие «Против».. И все (нью-постмодернист и литкритики) при деле, на экранах ТВ в дискуссиях и при оплате Литтруда в размере выше 5-и МРОТ.
5. Товарищи и господа! А не кажется ли вам, что предтеча А. Платонов просто разыгрывал читателей той прозой. Лично я помню, начал читать «Котлован» и просто бросил на третьей странице. Взял Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» и читал в любое освобождающееся время, даже в ущерб сдачи заданий по сопромату.