Можно ли хоть чем-нибудь да не заразиться?

Рубрика в газете: Сходить с ума, стреляться, плакать, № 2020 / 14, 16.04.2020, автор: Светлана ЛЕОНТЬЕВА (г. НИЖНИЙ НОВГОРОД)

В литературе тоже есть вирусы, можете мне не верить, но они есть – летучие, колючие, неизлечимые. Первый вирус – вирус недостатка аудитории, вирус – слабого внимания и поддержки со стороны властей, вирус графоманства, зависти, вирус соперничества, вирус исписанности, когда талантливый автор пытается что-то из себя выдавить, как крем из тюбика и давит на свои флейтовые позвонки, а они словно крошатся, ломаются. А ещё вирус – жадности, когда у востребованного издания отбирают помещение, например, у «Литературной России». Вообще, это коварство, я считаю!
Закроется ещё одно издание, сколько их уже позакрывалось! Неужели другим будет легче? Конечно, нет, ибо авторы станут, если можно так сказать, навязывать свои творения иным изданиям, которые и без того перегружены материалом. Я, как Маяковский, считаю, что чем больше «хороших разных, тем лучше». Тем более, сейчас, когда страна сидит на карантине, так пусть читают себе «Литературную Россию»!

А ещё о настоящем вирусе, от которого мы сейчас прячемся – о его величестве коронавирусе, вспомним предупреждения авторов-фантастов: Вадима Панова «Аркаду», Стивена Кинга «Короля ужасов», Дина Кунца «Глаза тьмы», а также «Вангозеро» Я. Вагнера, фильм «Ухань-400», это ли не предупреждение нашим властям было?
И «Литературная Россия» много раз публиковала материалы пророческого свойства! О политике, о событиях за окном, о чистоте, о правде. И вот крик души раздался – у издания хотят отобрать помещение, а литгенералы хотят обезглавить честную газету. Это тоже вирус – вирус бесчеловечности. Пожалуй, самый страшный из вирусов. А ещё вирус, когда чиновники, словно не слышат, думая лишь о себе и о сегодняшнем дне, не понимают, что надо думать о том, что будет завтра.
Этот нынешний медицинский вирус закончится, а люди литературы и сама литература останется. И много ещё чего хорошего будет, ибо процесс не завершён, и пушкиниана продолжается, творения бессмертные зреют, открытия метафорические делаются, и глаголы продолжают жечь наши сердца.
Недавно в мартовском номере увидела заметку А. Курганова под названием «Обязательно ли начальнику Союза писателей самому быть писателем?». Я обратила внимание на портрет Евгения Чирикова работы Ивана Семёновича Куликова, который послужил иллюстрацией к этой заметке. Хотя речь шла не об этом нижегородском писателе. Но всё равно приятно – вот и о нас вспомнили-таки, хотя и опосредованным образом, о корнях нижегородских! И уж позвольте, коли дело дошло до таких радужных моментов, коснуться имени Чирикова Евгения Николаевича письменно. Великий автор! Тексты читаешь, как будто хлеб с маслом ешь! Возьмём «Зверя над бездной» – о, там тоже много чего предсказательного! Про раскол в семье, про вирус апокалипсиса, про пути к спасению. Про расчеловечивание и ужасы. Упоительная вещь!

«Кто эмигрировал когда-то из России,
тот знает, как в лесах, в полях, в траве
сходить с ума, стреляться, плакать, падать,
снимать с себя последнее тряпьё,
кто нас ещё накормит верной правдой,
как ни писатель Чириков, отъятый,
но возвратившийся в исконное, своё?»

Иногда думаю, что мы больны давно. Вообще вповалку. Если не возьмёмся за голову, если не начнём читать, то нам вообще «армагеддец». А припомните, сколько лет праправнук писателя Чирикова – Михаил Чириков пытается выбить место для музея Евгения Николаевича! Уже почитай, как лет десять-двадцать, не меньше! Нет, сам музей существует, работает, живёт, но у него нет своего места. Он переезжает то в Кстово, то в Городец. Музей-скиталец, музей-звезда без неба, музей-путешественник, музей-бомж.
Какой вирус у властей, отказывающихся от важнейшей части литературы? Какой такой смертельный, бредовый, нескончаемый вирус равнодушия и непонимания путей развития? Ибо без настоящей культуры, без поддержки писателям, которые подсажены, как на прививку, на гранты, премии, грамоты и благодарности, не может быть будущего. Конечно, медицина тут бессильна. Таблеток от недальновидности нет. Есть лишь иллюзия того, что мы здоровы, что наши сердца не поражены чёрствостью.
Иногда думаю, отчего так болит сердце, словно мне его дали поносить предыдущие писатели наши. И лёгкие мои наполнены таким воздухом жизни, словно они не мои, а мне дали подышать на время, чтобы я не задохнулась от страшной пандемии разрушения и намеренного замалчивания хороших книг. Вот бьюсь, бьюсь я! Спорю! Пытаюсь, пишу письма, статьи, эссе. Но чувствую себя, словно в пустыне, неуслышанной, не докричавшейся, не дотянувшейся, да хоть оборись-обкричись! Хоть патоку лей в уши. Результат один – вирус неизлечим. А мы все – дети, родившиеся от умирания, у нас слабые рыбьи жабры, тонкие полосочки мыслей, наши предупреждения не более, чем отражение света давно сгибших звёзд. И это для нас лишь единственно целительное лекарство.
Я пытаюсь зачерпнуть ладонью из огромного океана вечности, но как в сказке, по устам текло…