Не спешите. Писатель никуда не опаздывает
В эти дни исполнилось бы 60 лет замечательному писателю Владимиру Бацалёву
Рубрика в газете: Преодолеть время, № 2021 / 35, 23.09.2021, автор: Евгений ШИШКИН
Эту заметку я пишу в память о Володе Бацалёве. Но начну я о другом человеке, вернее – нашем общем друге, которого не стало в прошлом году, – об Александре Сергеевиче Варакине. Он скончался в 2020 году, в мае, от сердечного приступа на 65-ом году жизни. Варакин был членом Союза писателей СССР с 1989 года, он – автор нескольких книг, написанных, кстати, и в соавторстве с В. Бацалёвым.
Александр Варакин много времени уделял редакторской работе, много трудился, обладал широчайшим кругозором, чувством юмора, человеческим обаянием. Жаль, что его не стало…
Он был поистине другом Бацалёва! Не просто даже другом, а чуть больше: оберегал его, помогал ему, готов был всегда протянуть Володе руку. Его не оказалось в тот ноябрьский лютый вечер, когда случилось, что некому было проследить за Володькой, вовремя остановить его от горького стакана, протянуть руку помощи.
На Высших литературных курсах, где мы все учились, Бацалёв был вторым по молодости, моложе его был только поэт Бажен Петухов из Ростова-на-Дону. Почти юноша. Худой, высокий, быстроногий, занимался бегом, по крайней мере, так он говорил, что занимался, он мог об этом сказать и так, просто так… Он был немного и фантазёром, и авантюристом, и очень плодовитым сочинителем, и прожектёром, и проникновенным читателем, и обаятельным собеседником, хотя порой и очень бесшабашным.
Мне думалось, что годы, возраст, его вытолкнут из этой бесшабашности, безоглядности и бедности. Нет, не той гольной бедности, какая встречалась среди провинциальных литераторов, а из бедности безработья и невостребованности. Москва всегда даст заработать на кусок хлеба. Москва всегда сама помогает творческим людям, когда они находятся в творческом или жизненном поиске.
Так вот и с Володей: очень хотелось, чтобы он зацепился за какую-то определённую, пусть для начала редакторскую, но ответственную и постоянную службу. Не вышло. Издательство «Столица», где он работал редактором, развалилось, других, ему соответствующих мест, не нашлось. А вольные хлеба, где всегда найдётся причина пощадить себя от мучений сочинительства и найдётся повод поторчать средь родной пьянствующей братии в буфете ЦДЛ, ему вышли боком…
Он был очень талантливым человеком, но разбросанным, «разорванным», изобилие тем и проектов, жажда заработать, чтобы кормить семью, эта атмосфера лишила его сосредоточенности, а той лёгкости, которой хватает на сочинительство стихов, для серьёзной прозы недостаточно… Володя как будто не шёл по жизни, а переправлялся через какое-то болото, причём быстро, словно опаздывая, перепрыгивая с кочку на кочку… А вокруг была топь. Избавить от этой топи могла только сосредоточенная постоянная работа и полная «завязка».
В последнюю нашу встречу, это было за три месяца до его трагической гибели, мы сидели в кафе на ВДНХ, возле павильонов, где была Московская книжная ярмарка. Тогда она была ещё пышной, в двух павильонах, с огромными стендами… Но уже тогда чувствовалось, что русское книжное дело оказалась в руках тех, кто его угробит, вернее – сведут к чистой коммерции, отдадут на откуп западным прохиндеям, – тем плевать на всю русскую литературу с её беспримерной историей. И это из провинции виделось отчётливее, чем из столицы.
Мне даже сейчас помнится, своё чувство, когда мы там сидели. Он всё делал торопливо. Торопливо выпивал, торопливо закусывал, а когда мы шли из кафе, он убегал всё время вперёд. Я его старался осадить: не спеши! Нам некуда торопиться! Мне хотелось ему чем-то помочь. Каким-то советом, но я понимал, что это бесполезно. Мои слова не остановят… Кто-то другой, более близкий, наверное, мог ему помочь. Как жаль, что у Александра Варакина не получилось отвести Володю с болота.
Здесь мои субъективные воспоминания. Воспоминания и не могут быть объективными. Вряд ли Бацалёв заморачивался на этом. У него было столько скороспелых проектов, которых хватило бы на пару крупных издательств. Но это по сути была бы «творческая халтура» – историческая, публицистическая и т.п. Художественная литература требовала чего-то другого. Но он, по-моему, уже был в погоне за коммерческим сочинительством. Впрочем, не только он один. Осуждения в этом не может быть ни малейшего!
Мы тогда выживали… Оставались надежды на будущее. Но будущее оказалось ещё более жёстким, чем прошлое.
Владимир Бацалёв как будто старался побыстрее пробежать свою жизнь, преодолеть своё время… Очень жаль. Не спешите, друзья и коллеги. Писателю торопиться некуда.
отрывок из поэмы “Тосты и тесты “Московского вестника”
А мир всегда в глобальном тупике,
и все все понимают отягченно,
и с Гусевым сидят накоротке,
пьют за свою победу оглушенно:
Белай, Артемов, Сидоров, Попов,
Бояринов, Ионин, Посошков,
блин,
Дорошенко, Кожинов, Отрешко,
гроза душманов Дубовой..,
как контргайка, Аллочка Мережко.
Был Бацалев.., ушел он в мир иной…
Вот кто-то снова тост приподнимает..,
но все его мгновенно опускают…
Вот так всегда: бывало, соберемся,
не поругаемся – хоть посмеемся…
В 1990 г. довелось общаться с покойными ныне Владимиром Бацалёвым и Глебом Кузьминым [Царство Ему Небесное, единственный порядочный был человек в том составе редакции!] в закоулках “Литературной России” (еще на 4-м этаже). Отмечали выход в свет первой книги Бацалёва “Кегельбан для безруких” (чудом выпустил в издательстве МГУ “Прометей” – бесстилевая эклектическая проза-развлекаловка, предтеча опусов вроде курицынского “Матадора на Луне”).
Володя в подпитии разоткровенничался: “Чтоб щас выпустить книгу, нужно три года поить водкой Г.” [секретаря столичной писательской организации]. Вскоре и впрямь в “Московском вестнике” сподобились в двух номерах разместить еще один володин роман “Первые гадости” – о “вхождении” в вонючую “литературную Москву”.
Но до “издательства «Столица», где он “работал редактором”, и которое, как здесь эвфеместично отмечают, “развалилось” [проще выпустило всего пять книг, а потом некие супруги поимели изрядные остатки госпомощи, перевели их в свой проект, лихо выплёвывавший “липовые” ПСС в 1990-е гг., и “с оказией” купили гостевой домик на канарах], так вот до прозябания в упомянутой “Столице” В. Бацалёв возглавлял Молодёжный книжный центр “Стиль”, квартировавший в здании Минпечати СССР на Петровке (успели выпустить исторический роман некоего г-на Иванова в скромном формате в мягкой обложке) . Кстати, оттуда его вскоре погнали за пьянки и неумение организовать работу коллектива [дамы попались капризно-солидные: пристроенные дочки-внучки из числа “советской” московско-ленинградской аппаратной знати].
Далее всё шло по нисходящей: напоив вовремя свалившего белгородца, сам Бацалёв уже не мог без выпивки. Однажды повёз в электричке двух своих малышек, заснул и вмести с малолетними детьми очутился в “обезьяннике” линейного отдела ЖД
Не надо рассусоливать о “его трагической гибели”. После его смерти (пьяный заснул опять-таки в электричке и скончался во сне от инсульта, не дожив до 39 лет) тот же пресловутый “Г.” изголялся на общем собрании: “говорили мы Бацалёву о его недостатке, пороке?.. Говорили! Предупреждали!..”
Потом, правда, организовали комиссию по творческому наследию и выпустили в упомянутом “вестнике” забесплатно еще один роман Бацалёва на “античную” тему – на зависть замглавного М. Попову , который уже пропихивал на журнальные полосы свои бездарно-плагатские “Священные воды Тибра”.
Многие преступления против талантов из провинции (вспомним Ю. Доброскокина и того, кто его завистливо погубил) прикрываются сейчас слёзными вспоминательными статьями.
2
Что касается М.Попова, как раз он-то и поддерживал Бацалёва и Доброскокина, регулярно печатал в “Московском вестнике”
Любимое выражение Бацалёва: “буханка водки”
Что же автор статьи не упомянул ни одного названия книг Бацалёва? И комментатор “Владимир” не назвал роман на “античную” тему – “Когда взойдут Гиады” – и не сказал, нужно ли читать эту книгу? Или в обязанность пишущих критические тексты не входят такие простые действия?
Конечно, жалко, когда умирает человек (неважно. молодой или пожилой). Но давайте уж честно: никто никого в литературу идти не заставляет. Тут винить некого.