По торжищам влача тяжёлый крест поэта…
Рубрика в газете: А у меня свой иконостас, № 2021 / 12, 31.03.2021, автор: Пётр ТКАЧЕНКО
Поэт из Саранска Константин Смородин выступил в «Литературной России» со статьёй «Поэзия – призвание или профессия» (№ 10, 2021) призвав поразмышлять о поэзии и составив «пирамиду», список из двадцати пяти имён наиболее значимых русских поэтов. Поэту отвечает критик Пётр Ткаченко.
Уважаемый Константин! Ваша «пирамида», – то есть, список наиболее значимых русских поэтов, – хороша уже потому, что побуждает если не многих, то хотя бы кого-то выстроить свою «пирамиду», свою иерархию талантов. Поразмышлять о природе поэзии, о состоянии литературы и её положении в обществе сегодня. Разумеется, у каждого своя «пирамида». Но это вовсе не значит, что нет какой-то устойчивой, не подверженной никаким внешним и случайным влиянием «пирамиды». Не «ранжира», а именно иерархии ценностей. Некой, не подлежащей сомнению константы.
Вы задаётесь очень важными для всякого времени вопросами. Можно ли определить подлинную поэзию? Каков верный признак поэзии и критерий её оценки. Это – извечные вопросы, несмотря на то, что природа поэзии является довольно определённой и конкретной, отличающейся от других форм сознания – истории, психологии, социологии и т.д. Поэзия даёт человеку то, что никакая иная сфера сознания дать ему не может. Но в силу целого ряда причин цивилизационного и духовного характера природа поэзии постоянно искажается во все времена. А потому надо вернуться к её сущности, которая так часто оказывается заслонённой не имеющими отношения к литературе представлениями.
Вы пишете, что верным признаком поэзии является то, что по спине пробегают «мурашки». Но «мурашки» могут быть не только от поэзии, но, скажем, и от испуга, или какого-то потрясения. А, значит, основным признаком поэзии это считаться не может. Всё-таки, главным признаком поэзии было и остаётся мышление образами, то есть, постижение смыслов бытия человеческого. А это само по себе означает, что она не может поверяться какими-то вещными, предметными, социальными критериями. Отсюда – извечное противоречие между жизнью и искусством, что для нынешних литераторов, воспитанных на позитивистском типе мышления остаётся непонятным: «Великий вопрос о противоречии искусства и жизни существует искони» (А. Блок).
Кажется, что поэзия уходит из этого мира. В самом деле: «Теперь тебе не до стихов/ О, слово русское родное» (Ф. Тютчев), «Исчезнули при свете просвещения/ Поэзии ребяческие сны» (Е. Баратынский), «К поэзии чутьё утратил гордый век» (Я. Полонский), «Теперь она как в дымке, островками» (Н. Рубцов). У того же Я. Полонского стихи об этом, и не случайно с библейской основой: «По торжищам влача тяжёлый крест поэта,/ У дикарей пощады не проси, – / Молчи и не зови их в скинию завета, / И с ними жертв не приноси./ Будь правды жаждущих невольным отголоском, /Разнузданных страстей не прославляй…».
Конечно, в какой-то мере поэзия уходит из мира, точнее в какие-то периоды истории. Но эти жалобы на отсутствие поэзии, главным образом, свидетельствуют не о её затухании, а о том, что за неё идёт постоянная борьба, так же, как и за душу человеческую. Это один из аспектов брани духовной. Соглашаемся мы с затуханием поэзии, значит она будет затухать. Значит, мы не проявляем должного стоицизма, легитимизируем силы зла. Как скажем, Л. Пирогов, закрывая журнал «Литературная учёба»: «Быть тем, чем была русская литература прежде, наша литература перестала». Это почему же и с какой стати? Именно на такой неблагополучный час поэт и приходит, отстаивая право поэзии на жизнь: «Отче! Избавь меня от часа сего! Но на сей час я и пришёл» (Евангелие от Иоанна, (2: 27).
Обсуждать теперь поэзию и нашу литературу, являющуюся традиционно формой народного самосознания, необходимо как никогда. Мир почему-то взбунтовался, теряя смысл своего существования. Мы ещё не знаем названия этого неведомого ранее бедствия. Но чувствуем, что он может погибнуть не от ядерного оружия и не от экологических проблем, захлёбываясь в нечистотах. Мир может погибнуть от вырождения человека, явные симптомы которого мы уже видим на западе: «Гори огонь! Дымись библиотека!/ Развейся пепел по сырой земле./ Я в будущем увидел человека/ С печатью вырожденья на челе» (Ю. Кузнецов).
Итак, каково же дело поэта, неизменное во времени? Припомним, чем был занят наш первый песнотворец Боян, а вослед за ним и автор «Слова о полку Игореве»? Они выстраивали каждый своё «мысленное древо», то есть выражали то, как они понимают этот мир и себя в этом мире. Иной цели и задачи у истинного поэта во все времена просто нет. Только при этом условии приходят и «мурашки»: «На Немизе снопы стелют головами, молотят цепи харалужными, на тоце живот кладут, веют душу от тела. Немизе кровавы брезе не болохом бяхут посеяны – посеяны костьми русских сынов».
А теперь – о Вашей «пирамиде», о Вашем списке поэтов. Мне он представляется очень уж подверженным каким-то устоявшимся в обществе мировоззренческим представлениям и мнениям, нередко ложным. Это – обычное явление. И поскольку в кратком письме о многом не скажешь, я отсылаю Вас к своим размышлениям о том или ином поэте. При современных средствах коммуникации их найти несложно. Если, конечно, посчитаете это нужным.
Меня удивило то, что первым номером в Вашем списке стоит имя М. Цветаевой, поэтессы безусловно талантливой, но в силу ряда причин и обстоятельств, оцениваемой по признакам, как писал Г. Адамович, «не допускающим споров». Скажу и далее словами Г. Адамовича, хорошо знавшим поэтессу с эмиграции. Она – «одарённейший и несчастнейший человек»: «Этот талант искажён тем самомнением, которым проникнут». Суть поэтической и человеческой трагедии М. Цветаевой я попытался изложить в литературно-критической повести «Я повествую о своём сиротстве» (Гибель Марины Цветаевой), в книге «Трагические судьбы русских писателей» (М., «Звонница МГ», 2020).
Так же и О. Мандельштам может быть понят только через его поэтическую и человеческую трагедию. Его печальную участь я попытался постичь в литературно-критической повести «Поиски подковы» (Об одном образе Осипа Мандельштама), в книге своевременных размышлений о русской литературе и жизни «До разгрома и после него», М., «У Никитских ворот», 2016). Конечно, первым номером в Вашей «пирамиде» должен бы стоять великий А. Блок. О тайне его гибели смотрите в тех же книгах повесть «Пред ликом Родины суровой я закачаюсь на кресте…».
К сожалению, в нашем общественном сознании поэзия определяется зачастую некими мировоззренческими, а то и идеологическими мантрами, типа – «серебряный век», определение, придуманное Николаем Оцупом (1894-1958) в эмиграции. Или – «деревенская проза» или «тихая лирика». Это идеологемы, служащие для удобства оперирования и вовсе не выражающие сути духовных явлений.
Есть и просто случайные имена в Вашей «пирамиде», скажем, Ю. Мориц. Да, своеобразная поэтесса, потонувшая в прозаизмах. То, что из «либералки» она превратилась в «патриотку», не добавляет ценности её стихам. Посмотрите её подборку в «Завтра» (№ 9, 2021). Зачем ей понадобились мужские члены? Что это? Шалость старухи? И «патриот» А. Проханов публикует это хулиганство… Читая такое, никаких «мурашек» не чувствую. При этом возникают совсем иные чувства.
То, что Ваша «пирамида» во многой мере подвержена внешним влияниям, а не выстрадана Вами лично, свидетельствует тенденциозный выбор имён. А так же, тем, что Ваш список поэтов обрывается, по сути, задолго до нынешнего века. Неужто жизнь прекратилась? Легко и беззаботно жонглировать именами, которые на слуху. Но это ведь не отражает истинной картины поэзии. Доказывается это и тем, что из поля Вашего внимания ушло целое поколение литераторов, моё поколение, тем, которым сегодня семьдесят. А ведь это очень значимая поэзия. И это поколение, уже, пожалуй, наполовину ушло из жизни, пронеся свой крест «без роптанья» (М. Лермонтов) и «бережно» (А. Блок). Из своего поколения я увидел в Вашем списке только Михаила Анищенко из Самары, уже покойного. Это, пожалуй, один из самых талантливых поэтов моего поколения.
А там столько сильных поэтов, столько замечательных имён, широкой читающей публике неведомых. Геннадий Островский из Белгорода, Раиса Котовская из Минеральных Вод, Виктор Гаврилин из Солнечногорска, Юрий Беличенко из Москвы. Все уже покойные. Я имею в виду именно поэтов, а не ту «литературу самомнения, где копошится злоба дня» (Ю. Кузнецов). Активно работающие – Виктор Кирюшин, Евгений Артюхов. Посмотрите последние стихи Виктора Верстакова в «Нашем современнике» (№ 2, 2021).
Кто и когда будет открывать этих поэтов, павших жертвой «перестройки» и очередной «либеральной» революции девяностых годов? Да и будет ли кто открывать? Какой-то зияющий провал, который перепрыгнуть ведь невозможно… А где Ваше поколение? Вы ведь тоже уже не юный. А помня то, в каком возрасте заканчивали своё поприще наши великие предшественники, имена Ваших ровесников в «пирамиде» должны быть. Но это как раз и доказывает тот факт, что Ваша «пирамида» очень подвержена влиянию фетишей, блуждающих в обществе, навязываемых мнений.
С уважением,
Пётр ТКАЧЕНКО
Р.S. Надеюсь, Вы не будете возражать против того, что это письмо в качестве открытого я высылаю и Вячеславу Вячеславовичу Огрызко, главному редактору «Литературной России». Ведь это касается не только нас с Вами. Надеюсь на то, что разговор о поэзии не затеряется только в нашей личной переписке.
Мурашки иногда бегают еще и потому, что плохо вымылся. И ведь тоже можно рассматривать этот эффект в качестве эстетического.
Но правильнее всего выстраивать не пирамиду какую-то, а Пизанскую башню. Поставить стихотворцев друг другу на голову, глядеть, как накренилась конструкция, и ждать – ну, вот, ну, сейчас, пора б уже, о, пошло помаленьку.
Двадцать пять… Семеро смелых… Трое в лодке, не считая собаки… Десять негритят… Сорок восемь папуасов… Кчему вся эта арифметика? Меня всегда умиляли подобные списки “самых из самых” (равно как и их составители). А тем более в поэзии. самом УСЛОВНОМ виде литературы ( а значит, в котором нет и не может быть ничего категорично-постоянного). Больше того: у каждого своё опреджеление поэзии как явления! Тогда о чём мы говорим?
Зачем вообще составлять какие-то пирамиды? Не полезнее ли просто читать стихи и запоминать те, что понравились? И не выискивать, какой поэт лучше, а какой – хуже. Оценочное мышление не раз приводило к катастрофам.
Присоединяюсь к мнению Алексея Курганова; поэзия более чем условна и “пирамиды” не стоит строить.
Мы же- в конце концов не в Древнем Египте.Поэзия зыбка и неопределенна, как и жизнь человеческая.Она как улыбка ребенка,- секунда и её уже нет.Но сказанное/точнее, написанное/ всё же остается в культурной памяти людей. ..
И потому следуйте мудрому совету Марины Ивановны Цветаевой,- пишите, пишите…Пишите, поэты! Знайте; “рукописи не горят”…