Пострадала за разговоры по пьяни
Последний год из жизни министра культуры Екатерины Фурцевой
Рубрика в газете: Интриги Кремля, № 2019 / 14, 12.04.2019, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
Одним из самых колоритных советских министров была Екатерина Фурцева. Она даже в начале 70-х годов продолжала флиртовать с известными деятелями культуры, вовсю крутить романы на стороне, а потом начала без меры и пить. Великая оперная дива Галина Вишневская утверждала, будто Фурцева не гнушалась и взяток. Правда, брала она от артистов деньги не мешками, а так – какие-то мелочи. К примеру, та же Вишневская как-то всучила ей всего лишь четыреста долларов. Впрочем, скандал вызвали совсем другие злоупотребления министра культуры. Она много чего нахимичила, когда взялась за строительство в лесопарковой водоохранной зоне нехилой дачки. Что любопытно: Кремль, как говорили, и на это хотел закрыть глаза, если б не одно «но». У Фурцевой спьяну развязался язык, и она стала всем напропалую рассказывать о своих великих заслугах в борьбе против Хрущёва. Вот что разозлило партийную верхушку и что предрешило расправу над ней.
18 марта 1974 года вопрос о Фурцевой был вынесен на секретариат ЦК КПСС. На заседание пришли семь секретарей: Пётр Демичев, Владимир Долгих, Иван Капитонов, Андрей Кириленко, Фёдор Кулаков, Борис Пономарёв и Дмитрий Устинов, а также председатель Комитета партконтроля Арвид Пельше. Председательствовал Кириленко.
Началось заседание с сообщения первого заместителя председателя Комитета партконтроля при ЦК Ивана Густова.
«Товарищи секретари! – доложил Густов. – В представленных материалах Секретариату ЦК КПСС подробно освещён вопрос о незаконном строительстве дачи-особняка т. Фурцевой Е.А. и о допущенных при этом грубых нарушениях партийной и государственной дисциплины.
Не касаясь деталей, хотелось бы остановиться на основных бесспорных и точно установленных фактах.
В лесопарковой водоохранной и потому строго охраняемой законом зоне под Москвой у д. Жуковка вырос роскошный двухэтажный кирпичный особняк. Его размеры во много раз превосходят всё то, что разрешается строить членам дачно-строительных кооперативов (до 60 кв. м жилой площади).
Сооружение особняка вуалировалось, по документам он проходил как государственный объект, на что были брошены силы строительных управлений четырёх московских трестов, не имеющих, кстати сказать, ничего общего с жилищным строительством.
По отчётным и далеко не полным данным общие затраты (строительство, благоустройство, материалы, транспортные расходы, канализация, газификация, электроосвещение) составили 93,6 тысячи рублей.
То, что пытались сделать тайно, стало явным. В КПК поступили заявления от ряда коммунистов – работников строительных организаций т.т. Аветисяна, Архипова и других. Да такие заявления и не могли не поступать. Хотя дачу для дочери т. Фурцевой строили под видом государственного объекта, но строили-то живые люди и они узнали, для кого она предназначена.
Десятки лиц принимали непосредственное участие в строительстве особняка. Многие работники командировались – и не один раз – в различные районы страны за приобретением строительных материалов. В Карелию, например, за камнем для финской бани, в Прибалтику за метлахской плиткой и другие места. В течение полутора лет на строительстве объекта находились прораб, сторожа, истопники.
Впоследствии факт строительства стал достоянием коллективов всех привлечённых трестов.
Получили и не могли не получить огласку грубейшие нарушения государственных законоположений и злоупотреблений.
Заказчик довольно своеобразно рассчитывался за дачу. Как выяснилось в момент нашей проверки, в октябре минувшего года т. Фурцева из 93,6 тыс. рублей уплатила лишь 51,9 тыс. рублей, а остальную сумму в 41,7 тыс. рублей подрядчики услужливо взялись погасить сами, за счёт накоплений и прибылей строительной организации.
Обо всех этих нарушениях и необходимости их устранения т. Фурцевой было сказано на беседе в КПК в сентябре 1973 года, куда она заходила по своей инициативе.
Как известно, закон (ст. 109 Гражданского кодекса) предусматривает: если дом или дача построены без соответствующего разрешения и даже без утверждения проекта, то они безвозмездно изымаются в пользу государства. А здесь было налицо и то, и другое.
В связи с этим, а также принимая во внимание и высокое служебное положение т. Фурцевой, ей было высказано предложение выйти из этой неприглядной истории и сдать особняк, получив, в порядке исключения, фактически вложенные ею к тому времени затраты. К сожалению, она не только не воспользовалась предоставленной ей возможностью избавиться от домостроения, но предприняла шаги к тому, чтобы закрепить право личной собственности на это сооружение. С этой целью из недоплаченных 41,6 тысячи рублей она в частичное погашение внесла 24 тысячи рублей, а остальная сумма так и осталась непогашенной. Мало того, такая позиция т. Фурцевой толкнула строителей на новые злоупотребления. Эту сумму пытались укрыть, разбросав её по другим объектам. Но теперь и это вскрылось, возникли новые осложнения. Произведённой на прошлой неделе проверкой КРУ Министерства финансов установлено, что не был предъявлен к оплате ещё ряд фактически произведённых работ.
На сегодня недоплата составляет уже не 18, а ещё 26 тыс. рублей.
Но дело не только и не столько в деньгах. Затраты можно восполнить. Трудно и невозможно восполнить моральный ущерб, нанесённый этими неправильными действиями.
В орбиту незаконного строительства особняка оказались втянутыми многие специалисты, рядовые работники, коммунисты и комсомольцы. Для некоторых из них этот объект был одним из первых в их трудовой жизни. Они вырубали деревья и возводили особняк, наблюдая, с какими излишествами он строится.
Руководители, призванные воспитывать у подчинённых честное, добросовестное отношение к выполнению общественного долга, неукоснительное соблюдение государственной дисциплины, в данном случае толкали людей на сделку с совестью, порой на участие в составлении, в обход существующих законоположений, фиктивных документов.
Сооружение особняка велось на глазах большого количества строителей и местных граждан. Они не могли не заметить факты нескромности, хозяйственного обрастания и, я бы сказал, перерождения, вызывающие справедливое недовольство и возмущение.
Лектору школы коммунистического труда стройуправления № 45, старому коммунисту т. Либеру Е.М. слушатели школы в глаза говорили с упрёком: «Вот Вы нам читаете лекции о коммунистической морали, а что мы видим? На каком основании возводятся такие хоромы, да ещё за государственный счёт».
Секретарь партбюро треста Мосгидрострой, который был главным подрядчиком при строительстве особняка, т. Нестеровский А.Я. пишет в КПК: «Ко мне как к секретарю партийной организации треста обращаются коммунисты и беспартийные с многочисленными вопросами по поводу строительства особняка т.Фурцевой, высказывая при этом своё возмущение не только огромными убытками, понесёнными от этой стройки, но и тем недопустимым размахом и излишествами, с какими построен этот особняк».
Таким образом, при строительстве особняка для дочери т. Фурцевой допущены следующие нарушения.
Во-первых, вопреки постановлению Совета Министров СССР от 30 декабря 1960 года о запрещении отвода земель под дачное строительство, т. Фурцева получила земельный участок в размере 0,36 га.
Во-вторых, строительство особняка сопровождалось незаконным привлечением строительных организаций в прямой ущерб выполнению основного производственного задания. В большом количестве отвлекались строительные материалы, транспорт, механизмы.
В-третьих, т. Фурцева, используя своё служебное положение, незаконно, по заниженной цене получила в подведомственной организации – в Большом театре – 148 кв. метров шерстяных ковров и ковровых дорожек.
Наконец, нельзя умолчать и о том, что т. Фурцева недостойно вела себя в период пребывания в командировках как по стране, так и за рубежом. По сообщениям, которыми мы располагаем, она нередко злоупотребляла спиртными напитками и, теряя контроль за своим поведением, допускала публичные безответственные высказывания. Такими поступками т. Фурцева серьёзно скомпрометировала себя не только как руководящего работника, но и как коммуниста.
Все указанные здесь факты, все приведённые данные были подвергнуты тщательной проверке, установлена их полная достоверность, и Комитет партийного контроля вносит вопрос на рассмотрение Секретариата ЦК» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 13, лл. 104–108).
Фурцева пыталась оправдываться. Она сообщила, что многое из информации Густова ей раньше было неизвестно. По её словам, ничего самовольно она не делала, а на строительство дачи получила разрешение от Дмитрия Полянского. Но Фурцева не учла, что Полянский уже несколько лет как утратил своё могущество и был из руководства Совета Министров СССР перемещён на должность министра сельского хозяйства. Не случайно её тут же одёрнул секретарь ЦК по сельскому хозяйству Кулаков, который заметил, что Полянский – это не Совет Министров.
Поправившись, Фурцева продолжила:
«Нет, решения Совета Министров не было, а т. Полянский наложил на моём заявлении резолюцию. Участок, который был предоставлен мне, он заброшен, находится рядом с дачей сына т. Микояна. Получила разрешение оплачивать за строительные работы через Госбанк и деньги вносила туда. Очень преувеличены данные о размерах дачи. На втором этаже всего три комнаты небольшие, на первом этаже – одна комната даже не разделённая перегородкой, внизу котельная и подвал для хранения овощей. Была составлена смета. Вначале она составляла 51 тысячу рублей. Я уплатила все эти средства и никаких претензий ко мне не было. Что касается забора вокруг дачи, то за его устройство платила наличными. Я не касалась строительства дачи. Дача строилась для дочери, и она сама производила все расчёты.
Неправильно говорят, что будто бы я нажимала на руководителей московских организаций. Я ни на кого не нажимала. Дачу я помогала строить дочери и считала, что это правильно. Попросила Моссовет, чтобы выделили и строительную организацию. Мне Моссовет (т. Промыслов) помог это дело сделать.
Что касается ковров для дачи, то я действительно попросила, кстати, это сделали без меня мои хозяйственники, старые ковры в НДС, из всего количества поношенных ковров выбрали всего лишь около 50 метров».
Дальше началось обсуждение вопроса. Приведу фрагмент из протокольной записи заседания Секретариата ЦК, который вёл заместитель заведующего Общим отделом ЦК Клавдий Боголюбов.
«КИРИЛЕНКО говорит, что такие поборы в подведомственных учреждениях министру культуры не к лицу.
ФУРЦЕВА. Товарищи из КПК, которые знали о строительстве этой дачи, могли бы пригласить меня и сказать, что так делать нельзя. А они начали собирать материалы, фотографировать сооружение через забор и т.д.
ПЕЛЬШЕ. Вам, т. Фурцева, давали совет в КПК, сдать всё строение государству, а взамен получить компенсацию.
ФУРЦЕВА. Когда товарищи назвали, что стоимость всего строительства определяется в 93 тысячи рублей, я удивилась, поэтому я сама пришла в КПК и попросила проверить всё по документам.
КИРИЛЕНКО. Неужели Вы считаете, что всё это чепуха, все товарищи здесь – т. Густов, из КПК, которые докладывали, и товарищи, которые представили документы официальные, неужели они неправильно поступили. Как это понять всё?
ФУРЦЕВА. Товарищи из Моссовета, в частности т. Промыслов и другие, считали расходы, проверяли и такой суммы не насчитывали.
КИРИЛЕНКО. Промыслов тоже нарушил закон. Он неправильно поступил, что предоставил Вам строительные организации.
ПЕЛЬШЕ. Вы говорите, что Вам разрешил Совет Министров, а на самом деле было так. Вы написали письмо первому заместителю Председателя Совмина т. Полянскому с просьбой помочь в выделении земельного участка для строительства дачи. Он на Вашем заявлении написал председателю Мособлисполкома т. Козлову следующее: «Прошу рассмотреть и по возможности помочь». Вот что сказал т. Полянский. Разве это решение Совета Министров. А Вы знаете, что для выделения участка нужно и особенно для такого лица, как Вы, нужно решение Совета Министров. Учтите, меня удивляет, откуда такие деньги у людей берутся, я бы даже 50 тысяч не нашёл. А потом, почему такие деньги расходуются для строительства дачи для дочери?
ФУРЦЕВА. Мы вдвоём работаем, у нас приличная зарплата. Кроме того, я много созывов являюсь депутатом Верховного Совета, расходов никаких нет, деньги есть. Куда их мне тратить, в гроб что ли с собой брать?».
Во время разбора дачного дела выяснилось и другое. Как оказалось, Фурцева частенько попивала и в пьяных разговорах сильно преувеличивала свои заслуги перед партией. Это было отмечено в протокольной записи заседания Секретариата ЦК.
«КИРИЛЕНКО. Ко всему тому ещё нужно добавить следующее. Когда Вы были в Болгарии, то вели себя там недостойно. Вот наш посол т. Базовский пишет о том, что 1 ноября 1973 года на торжественное открытие Дней советской культуры в здании Софийской оперы Вы пришли уже заметно выпивши. Отложив в сторону текст приветствия, с трибуны собрания в течение полутора часов Вы необдуманно и сумбурно делились впечатлениями о своей работе в должности секретаря райкома партии в Москве, о поездках в капиталистические страны, выступлением перед западными журналистами и т.д. Вы допустили сомнительное выражение. Например, Вы заявили: «Конфликт у Солженицына не с руководителями партии Советского Союза. Нет! Он оскорбляет национальное достоинство советского народа, а не руководителей». Это Ваше выступление воспроизведено в болгарской газете «Работническо дело». Из зала велась прямая трансляция по телевидению, сотни тысяч болгарских трудящихся слушали это.
3 ноября т. Живков устроил ужин для вашей делегации. Кроме Вас, были там Сергей Герасимов, Тамара Макарова, Соловьёв-Седой, Яншин, Пономарёв и другие. Вы пришли на этот ужин уже изрядно выпивши, не соблюдали меру в употреблении спиртного. Вы оскорбили наших заслуженных артистов, которые приехали с Вами. Выпячивали свои заслуги в борьбе с Жуковым, Молотовым, Хрущёвым. Одним словом, болтали, что в голову придёт, не отдавая никакого отчёта. Вы оскорбили т. Живко Живкова, сказали ему: «Кто ты такой, как ты сюда попал». Просто это безобразно.
ПОНОМАРЁВ. Тов. Фурцева, а знаете ли Вы, что о Вас есть письмо из Свердловского обкома партии о Вашем поведении во время пребывания там.
ФУРЦЕВА. Я первый раз слышу, ничего не знаю об этом.
ПОНОМАРЁВ. Вот в этом письме секретарь обкома сообщает о том, что Вы допускали там чрезмерное употребление спиртных напитков, чрезмерную болтливость, стремление возвеличить себя. Когда Вы прибыли в Свердловск 13 февраля, то были в состоянии сильного опьянения и не были способны обсуждать в обкоме программу пребывания и другие вопросы. 14 февраля после вручения Диплома в театре оперы и балета выпили значительное количество. Во время ужина проявили несдержанность, на попытки ограничить приём спиртных реагировали остро, потеряли способность контролировать свои слова и поступки, бестактно высказывались в отношении руководителей Свердловской области. Чтобы отправить Вас в Москву, решили освободить один из салонов самолёта, так как Вы были в состоянии сильного опьянения.
ФУРЦЕВА. Это просто чушь какая-то. Ничего этого не было, откуда всё это взяли и почему мне об этом никто раньше ничего не сказал.
КИРИЛЕНКО. Вы за кого же считаете работников КПК, работников обкома и всех нас? Мы не можем не верить людям, это коммунисты, а Вы здесь всё отрицаете.
УСТИНОВ. Для чего Вам нужна была дача полезной площадью в 174 кв. метров, а общая её площадь 312 кв. метров?
ПЕЛЬШЕ. За время своей работы в КПК я сталкивался с различными делами, а с такого рода делом встречаюсь впервые. Член ЦК, Верховного Совета, министр культуры влезла в такую авантюру, всё это подтверждено. Как с фактической, так и с юридической точки зрения здесь налицо прямое грубое нарушение государственной и партийной дисциплины. Вы знали все наши законы и знаете, что идёте на нарушение. У Вас нет разрешения. Беззаконие было допущено тем, что срубили несколько десятков деревьев. Вы знаете, что по решению ЦК дача может быть построена полезной площадью не более 60 кв. метров. Вы её строите в 174 кв. метров. По всей Москве идут разговоры о Вас. Вы не посоветовались в ЦК. У Вас есть налицо элементы хозяйственного обрастания, и все вопросы со строительством дачи Вы активно пробивали в московских организациях. Мы должны оградить ЦК от таких грубых нарушений его членами партийной и государственной дисциплины. Тов. Фурцева заслуживает наказания в партийном порядке. Что касается дачи-особняка, то я считаю, его надо передать в распоряжение государства.
КУЛАКОВ. Я считал, что т. Фурцева здесь, на заседании Секретариата, скажет, что наделала глупостей, допустила грубые ошибки, раскается в своих проступках и попросит Центральный Комитет поверить в её честность, возвратит дачу государству и обо всём скажет самокритично. Ничего подобного не получилось, она всё отрицает и защищает себя. Она привлекала многие московские организации к строительству дачи. Такую огромную дачу строить для семьи 3 человека, да ещё с какими роскошествами. Тов. Живко Живков, который слышал Ваши пьяные слова, просил просто не сообщать об этом, он был так поражён Вашей глупостью. Болгарский посол сообщил нам правду и правильно сделал. Никакой правдивости в выступлении т. Фурцевой на Секретариате нет.
ДЕМИЧЕВ. По роду работы мне с т. Фурцевой приходится встречаться очень часто. Но я никогда бы не поверил, если бы не услышал сегодня того, что произошло. Ведь этому просто трудно даже поверить, что министр культуры, член ЦК допускает такое беззаконие. Со мной она ни разу не говорила на эту тему. У нас же министры обеспечиваются всем необходимым, в том числе и дачей, зачем ей эта дача? Это грубейшая ошибка со стороны т. Фурцевой и в том, что она взяла ковры в Большом театре. Да и вообще можно было бы пойти в Центральный Комитет и посоветоваться, как ей поступить со строительством дачи для дочери. До меня доходили слухи и раньше о поведении т. Фурцевой в Свердловске, в Болгарии, но я просто не мог поверить, что это могло случиться. Я считаю, что предложение т. Пельше правильное.
УСТИНОВ. Хотя т. Фурцева и говорит, что дача строилась для дочери, а на самом деле она строилась для самой т. Фурцевой, это совершенно ясно. Поэтому Екатерина Алексеевна говорит неискренне. О том, что она строит эту дачу знают не 100 человек, а значительно большее количество. Странно, что она не воспользовалась возможностью сдать государству дачу и получить за неё компенсацию, о чём ей говорили в КПК.
Что касается её поведения в Свердловске и Болгарии, то это правда. Не верить этому нельзя. Об этом пишут не какие-то посторонние люди, а наши ответственные товарищи, партийные работники.
ДОЛГИХ. Факты, изложенные в выступлении т. Густова, вызывают сожаление, что они касаются такого человека, как т. Фурцева, являющейся членом ЦК, министром культуры СССР. По-другому этот вопрос нельзя интерпретировать. Зачем Вам надо было брать ковры в Большом театре? Конечно, и авторы письма, и все, кто знает о том, что Вы строите такую дачу, ждут реакцию на это с нашей стороны. Надо прямо сказать, что это редчайший случай, когда на такого видного авторитетного работника, как министр культуры, в ЦК поступают сигналы. Я присоединяюсь полностью к предложениям, которые здесь высказывались.
КАТУШЕВ. Большое сожаление вызывает поведение т. Фурцевой на Секретариате. Вы ведёте себя так, что всё ставите под сомнение. Ваши слова неискренни. Вы всё знали, что Вы делали, и отдавали отчёт в этом. Вы понимали, что обрастаете, нарушаете Устав. Вы были в состоянии сами исправить своё поведение, даже вот здесь, сегодня на Секретариате, могли бы совершенно по-другому, самокритично сказать, дать оценку своим поступкам. Вы ведь компрометируете звание члена ЦК, звание министра. Люди, приславшие письмо о Вашем поведении, не случайные. Они правильно сигнализируют в ЦК о Вашем поведении, а Вы о них так высокомерно отзываетесь. У т. Базовского нет никаких претензий к Вам. Он желал одного – помочь Вам исправиться.
ПОНОМАРЁВ. Прискорбно читать этот документ. Факты очень тяжёлые. То, что т. Фурцева нажимала на московские организации, пробивала эти вопросы – это отрицать невозможно. В Москве знают об этом. Я считал, что т. Фурцева сегодня раскритикует себя, а этого не получилось. По Уставу коммунист должен быть правдивым. А на самом деле, что мы здесь видим, никакой правдивости. Тов. Фурцева часто ездит в заграничные командировки, а это ответственное дело, потому что она представляет там нашу страну. Надо было бы сказать об этом со всей ответственностью, найти в себе силу воли, но этого не получилось.
КАПИТОНОВ. Мы хорошо знаем т. Фурцеву, что она давно состоит членом ЦК, министром культуры и вместе с тем нет никаких сомнений у нас, что в представленном материале нет никакого преувеличения. Всё это правильно. Тов. Фурцева отказывается признать правдивость этих фактов. И это совершенно непонятно. Трудно понять, почему она опровергает эти факты. Вы, т. Фурцева, долго работали в Москве, Вас все хорошо знают здесь, и это позволило Вам воздействовать на руководителей соответствующих организаций, с одной стороны, а с другой – Вас все знают и о Вашем поступке хорошо известно. Что могут сказать об этом простые граждане. Они скажут, что законы распространяются не на всех. На Вас они не распространяются, Вы считаете. Я считаю, что решение нужно принять строгое.
ФУРЦЕВА. Я очень сожалею, что у членов Секретариата создалось такое впечатление, что будто я неискренне выступаю на Секретариате. Если бы я знала, что всё будет так, то я, конечно, не сделала этого. Я ничего не предполагала, что будет так, имея в виду, что подобные примеры со строительством дачи были и у других товарищей и к ним никаких претензий не предъявлено. Не я одна делала то, что обычно делается в таких случаях. Все организации, которые привлечены были к строительству, они согласились выполнить эту работу. Не могла же я нанимать каких-то посторонних лиц. Я хотела зайти к Вам, Арвид Янович, но потом подумала, что всё будет выяснено и мне просто было стыдно говорить об этом. Конечно, я допустила глупость, но, откровенно скажу, не хотела наносить урона нашей партии.
Что касается моего поведения в Свердловске, то я была там всего одни сутки, после длительного пути из Хабаровска утомилась, очевидно, и выпила больше, чем положено, это и повлияло. В Болгарии вместе со мной были другие товарищи. Я выступила, товарищи говорили, что очень хорошее выступление, никто мне ничего не сказал. Если может что-то и было, то это частности, а на самом деле ничего особенного не было. Я не знаю, кто распускает слухи обо мне. Одни говорят, что я болею, другие говорят, что ухожу на пенсию. Я считаю, что никак я не обогащаюсь и не обрастаю хозяйством» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 13, лл. 110–114).
Выводы сделал Кириленко.
«Мы, – отметил он в конце заседания, – не ждали, что Вы, т. Фурцева, проявите аполитичность при обсуждении этого вопроса. Вы не набрались силы воли, чтобы признать свои ошибки в строительстве дачи и в поведении. Как же можно поставить под сомнение то, что высказано работниками КПК, причём после внимательной проверки всех фактов. Какие у Вас основания протестовать против сигналов нашего посла в Болгарии т. Базовского и Свердловского обкома партии. Вы и сейчас, Екатерина Алексеевна, упорствуете, отрицаете все факты, а факты неоспоримы. Вы должны за всё отвечать и нести за это партийную ответственность. Поведение Ваше на Секретариате трудно оправдать. Я считаю, что нужно принять решение, чтобы нам оградить звание члена Центрального Комитета от позорящих фактов».
Дальше в протоколах записи заседания Секретариата ЦК было отмечено:
«Тов. Кириленко зачитывает проект решения:
1. За нарушение партийной и государственной дисциплины, злоупотребления служебным положением в корыстных целях и недостойное поведение т. Фурцевой Е.А. объявить строгий выговор с занесением в учётную карточку. Предложить т. Фурцевой сдать государству незаконно построенную дачу-особняк.
2. Решительно осудить факты незаконного строительства дачи и допускаемые при этом злоупотребления как действия, не совместимые с требованиями коммунистической морали.
3. Поручить Комитету партийного контроля при ЦК КПСС рассмотреть вопрос об ответственности должностных лиц, допустивших извращения в вопросах землепользования и индивидуального дачного строительства.
Члены Секретариата в основном высказывают согласие с проектом решения, высказываются также некоторые замечания редакционного характера. Окончательная редакция проекта постановления поручается т.т. Демичеву и Капитонову» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 13, л. 115).
В окончательном варианте постановление ЦК «О грубых нарушениях закона и злоупотреблениях при строительстве дачи для дочери Фурцевой Е.А.» гласило:
«Проверкой поступивших заявлений установлено, что по просьбе министра культуры СССР т. Фурцевой Е.А. для её дочери под видом государственного объекта в 1973 году была построена в лесопарковой, водоохранной зоне Подмосковья кирпичная двухэтажная дача общей полезней площадью 312 кв. метров. Под застройку был выделен земельный участок площадью 0,36 га, на котором вырублены десятки многолетних деревьев. Вокруг усадьбы возведён глухой забор.
Строительство дачи производилось незаконно строительными организациями четырёх трестов Главмосинжстроя с использованием их рабочей силы, строительных материалов, транспорта и механизмов. При строительстве дачи грубо нарушалась финансовая дисциплина, значительно занижалась стоимость выполненных работ, допускались и другие злоупотребления, в которые был втянут широкий круг работников.
Злоупотребление служебным положением в корыстных целях, допущенное т. Фурцевой, а также факты её недостойного поведения в служебных командировках в стране и за границей свидетельствуют о потере ею чувства партийной скромности и личной ответственности.
В серьёзных нарушениях законности при выделении земельного участка и строительстве дачи т. Фурцевой повинны некоторые руководящие работники Мосгорисполкома, Мособлисполкома, а также строительных организаций.
ЦК КПСС постановляет:
1. За нарушение партийной и государственной дисциплины, злоупотребление служебным положением в корыстных целях и недостойное поведение т. Фурцевой Е.А. объявить строгий выговор с занесением в учётную карточку.
Предложить т. Фурцевой сдать государству незаконно построенную дачу в установленном порядке,
2. Поручить Комитету партийного контроля при ЦК КПСС рассмотреть вопрос об ответственности должностных лиц, допустивших нарушения в вопросах землепользования и индивидуального дачного строительства.
3. Решительно осудить факты незаконного строительства дач и допускаемых при этом злоупотреблений, как действия, несовместимые с требованиями коммунистической морали.
Обязать Мособлисполком и Мосгорисполком устранить нарушения в землепользовании в пригородной лесопарковой зоне и навести в этом деле строгий порядок, исключающий какие бы то ни было отступления от законов и решения Совета Министров СССР от 30 декабря 1960 г. «Об индивидуальном строительстве дач» (РГАНИ, ф. 4, оп. 22, д. 1260, лл. 180–181).
Заведующий Общим отделом ЦК К.Черненко дал потом указание все документы по вопросу Фурцевой поместить в «Особую папку», к которой даже не все секретари ЦК имели доступ, и отдать на хранение в III сектор. Формируя «Особую папку», сотрудники Общего отдела ЦК составили перечень:
«1. Подлинник постановления Секретариата ЦК КПСС № Ст-118/22с от 19.III.1974 г. – 2 л.
2. Записка КПК при ЦК КПСС (т. Густова) б/н – 3 л.
3. Проект постановления Секретариата ЦК КПСС – 3 л.
4. Записка Отдела строительства ЦК КПСС (т. Дмитриева) № 08271 – 1 л.
5. Записка Свердловского ОК КПСС (т. Пономарёва) № 08272 – 3 л.
6. Записка (копия) совпосла в НРБ (т. Базовского) б/н – 2 л.
7. Письмо (без подписи) на имя т. Гришина В.В. б/н – 1 л.» (РГАНИ, ф. 4, оп. 22, д. 1260, л. 182).
Позже художник Элий Белютин писал в свой дневник:
«29 мая. Радио из-за «бугра» передало о начале уголовного дела против Фурцевой (использование служебного положения).
31 мая. Радио из-за «бугра»: ограничение дела Фурцевой партвзысканием.
3 июня. Умерла Фурцева. <…>
5 июня. Фурцеву поставили в новом МХАТе на Тверском бульваре. С утра под окнами мегафон: «Поворота налево нет! Проезд только направо!»
Но, похоже, Белютин (или публикаторы его дневника) что-то напутал. Фурцева умерла позже. Она скончалась 24 октября 1974 года. На следующий день вопрос об организации её похорон был обсуждён на заседании Политбюро ЦК КПСС. Партийные старцы решили 29 октября установить гроб с телом Фурцевой в помещении нового здания МХАТа. А захоронить Фурцеву было решено на Новодевичьем кладбище.
Позже ходили слухи, что Фурцевой якобы помогли уйти на тот свет. Но это не так. После проведённого Комитетом партконтроля расследования о строительстве Фурцевой личной дачи в Политбюро стали решать, что делать дальше. Одни предлагали Фурцеву снять с работы и исключить из партии. Другие хотели ограничиться полумерами и по-тихому отправить Фурцеву на пенсию. Но в Политбюро уже занялись поисками преемника Фурцевой.
Фурцева знала о первом и втором вариантах, но ни один её не устраивал. А настоять на каком-то другом решении она не могла. И тогда Фурцева решила, что в любом случае она уйдёт из жизни министром. Уже в 2001 году бывший председатель Комитета госбезопасности Крючков рассказал журналистам: «Все знавшие её [Фурцеву. – В.О.] товарищи утверждали, что она покончила жизнь самоубийством в ванной комнате собственной квартиры».
Добавлю: 25 декабря 1974 года секретариат ЦК рассмотрел вопрос «Об увековечении памяти Е.А. Фурцевой. В протокольной записи было зафиксировано:
«14. Об увековечении памяти Е.А. Фурцевой
КИРИЛЕНКО. В пункте втором проекта распоряжения Совмина СССР имеется вывод о закреплении квартиры за мужем т. Фурцевой, но муж т. Фурцевой – т. Фирюбин ответственный работник, и вряд ли возникнет этот вопрос и нужно ли принимать такое решение. Поэтому можно было бы принять решение, исключив второй пункт.
Секретари ЦК соглашаются с этой поправкой» (РГАНИ, ф. 4, оп. 44, д. 14, л. 164).
– Нужная, поучительная статья для верхушки России.
Жаль, что тов.Сталин не может на данной статье написать красным карандашом:
“Путину! Лично зачитать на заседаниях Правительства, Госдумы и Совфеда”.
Справедливости ради Фурцева много сделала на своем посту. Конечно, она была частью системы, но ее деятельность не сводилась к постройке дачи. У меня всегда один вопрос: “Что же вы сами в те времена не выступили против ее злоупотреблений, а помалкивали?” А если помалкивали и сидели с полными штанами, то виноваты во всем не меньше, чем она сама. А если не жили в те времена, а судите из сегодняшнего дня, то не рассуждайте. Что касается Вишневской, то если она давала взятку Фурцевой, значит, сама была так же ответственна, как и взяточники. Закон одинаково карает и взяточника и взяткодателя. Не про Вишневскую ли известно, как за гроши она приобретала фамильные бриллианты у голодных старушек в тяжелые времена? Написано, что все, знавшие Фурцеву, убеждены, что она покончила жизнь самоубийством. Во-первых, не все. Вот и ее дочка тоже неплохо знала мать и так не считала, отрицала самоубийство. Написать бы лучше о том полезном, что сделала Фурцева на своем посту…
Спасибо за статью. Повеселился. “Двухэтажный (!!!!!) кирпичный (!!!!) особняк. Площадь в 0, 36 гектара. То есть, тридцать соток.”. Сравните с сегодняшними нашими заворуями! Для них же ЭТО что-то вроде “фазендной” летней беседки из соломы на крохотной полянке! А Фурцеву за это – “на ковёр” и клизмить нещадно. Смешные были люди! Не чета сегодняшним! Слова Шарапова на баот-хате у Горбуна из “Места встречи изменить нельзя”:” Мой папаша вагонами воровал!”.
Анониму. Вы правы. Никто не собирается писать о том полезном,что сделала Фурцева. Потому что это – НЕВЫГОДНО. Сравните нынешнего и её. И сравнивать смешно.
Да, материал очень поучительный.Журналистский. В каком смысле ? Одна фактура. Стенограмма- документ. Для размышления.Он в который раз показывает- как Велик был СССР. По идее, по замыслам.Люди какие были – наверху. Кристально чистые.Служили партии, а не использовали её. Правда. чересчур.Можно было уже корректировать и Уставы, и жизнь видоизменять. Заняться выпуском ширпотреба. И не экономить на дачах.А в конце жизни СССР был у друга в Литве. У него дача. Второй этаж- пустой. НЕ жилой как бы. (А я там спал. Нормально.) Нельзя. Жаловался мне. Но не зло.На Москву обижались только, что не давали право по своему выбору назначать руководителей. Как бы самостоятельно. Разрешили бы- и ничего страшного не было.