Спутанный клубок чувств
О цикле Семена Агроскина «Домашний театр»
№ 2022 / 16, 29.04.2022, автор: Вера ЧАЙКОВСКАЯ
Современный театр я не люблю и даже его побаиваюсь. Он, как правило, шумный, очень театральный, пытается как—то эпатажно на тебя воздействовать, чуть ли не вытащить на сцену…
Мне и название цикла картин художника не слишком понравилось. «Только не нужно театра, пусть и домашнего!» — сразу подумалось. Но на самом деле «театра» тут нет. Разговор от первого лица. Даже и живописная «зрелищность», порой присущая художнику, в этом цикле притушена. Какие-то самые важные эмоции, самые необходимые вещи, самые насущные мысли — экзистенциальная жизненная выжимка, — вот то, что перед нами. И недаром художник пишет, что возникающие «пласты воспоминаний», возможно, не только его. Я вот тоже то и дело натыкаюсь в ящике письменного стола на бесконечные, уже обтрепанные, цветные корешки старых документов моих ушедших близких. Над военным билетом мужа любимой рижской тети, майора, заведовавшего в войну зубоврачебной лабораторией, я даже всплакнула, увидев, что в графе «родной язык» (а он владел русским, немецким, французским, английским, польским) он написал «еврейский». Какой же был мужественный человек! И сколько тайн, загадок, мужества, слабости, надежд и горечи таят эти груды теперь никому не нужных плотных корешков из ушедшей жизни! Художник несколько раз с кропотливой, но и любовной дотошностью воспроизводит их, потерявших былую «представительность», но словно ещё несущих отблеск владевших ими личностей.
Не умерли и пустые интерьеры, в которых словно еще притаился дух былого. На окошке все еще стоит красиво выгнутый цветок в горшке. Столик накрыт белой ажурной скатертью. У старого дивана с потертой обшивкой притаились уютные домашние тапочки.
Агроскин С. Домашний театр, 2022, Комната
Но в теперешнем цикле ощутимо прибавилось вопросов и каких-то эмоциональных неразрешимостей. Недаром мы видим тоннель, уходящий в черноту. Может, где-то в глубине найдется выход, а может, и нет. И окна из этих пустынных интерьеров со столами, старыми диванами, книжными шкафами и вешалками с одеждой, почему-то или непрозрачны, или уходят в черноту.
Из окон в этих маленьких уютных комнатах уже не выпрыгнешь, как некогда выпрыгнул герой Гоголя. Но вот двери всегда приоткрыты. Хочешь – возвращайся! И вот эти двери затягивают, как навязчивые мысли. Порой их несколько на одном небольшом пространственном пятачке — выбирай любую. Но дальнейшее, как и в жизни, неизвестно. Это только в сказке нам говорят, что будет, если пойдешь налево или направо. Но ведь и там герой нередко вступает в спор с судьбой, идя туда, где «убиту быть».
Мне кажется, что присущие «гордой юности» художника пушкинские «непреклонность и терпенье», столь отчетливо прочитывающиеся в графическом цикле «Флэшбек» (2021), сейчас уступили место некоему тревожному раздумью, остановке на «пограничной полосе». Он не знает, в какую дверь следует толкнуться. Оттого и игра света и тьмы, в прежней серии помогающая внутреннему выбору, тут его словно бы затрудняет, спутывает ожидания. Светлые комнаты или привлекающие взор, ярко освещенные столы с сервировкой, но без признаков угощенья, — это, возможно, фальшивые приманки и никуда не ведущие воспоминания. Чувства спутались и переплелись. Что ж, и это вполне человеческое и знакомое всем нам состояние!
То, что выставка московского художника Семёна Агроскина “Домашний театр” недавно открылась в Инновационном культурном центре в Калуге, по-своему символично: его искусство, тесно связанное с отображением реальности, может показаться вполне традиционным, но перед зрителем предстает реальность, увиденная через призму особого тонкого видения, присущего только этому живописцу, с его узнаваемым почерком и кругом мотивов. Это своеобразие художественного мира Агроскина и раскрывает в своем эссе Вера Чайковская.