Лидер книжных продаж
Народ читает Иванова, но не Николая, а Алексея
14.01.2025, 14:45
Вы заметили, как существенно отличаются позиции литературных чиновников и читателей? Кому литфункционеры, как правило, дают сногсшибательные премии? В основном своим приближенным. Вспомните скандал с распределением шестнадцати миллионов рублей в новой премии “Слово”. Почти все деньги ушли литгенералитету и подчинённым председателя Союза писателей России Николая Иванова. Но, как выяснилось, имена целого ряда новых лауреатов читателям абсолютно не были известны. Ну кто хоть что-то слышал про Юрия Щербакова или Валерия Латынина?! Но и тот, и другой входят в окружение главного литначальника Н.Ф. Иванова.
А теперь посмотрите, кого народ покупает и читает. Сегодня один из лидеров книжных продаж – Алексей Иванов. Судите сами. Его новый роман “Вегетация” – этакий дизельпанк Южного Урала, выпущенный в издательстве “Альпина. Проза”, поступил в продажу только 28 ноября. Но смотрите: за полтора месяца уже продано двадцать с небольшим тысяч экземпляров. Ни одному порученцу Н.Ф.Иванова такое даже не снилось. Ну кто покупает романы какого-нибудь Васи Дворцова или Андрея Тимофеева?!
Правда, вся эта серость, крутящаяся вокруг Н.Ф. Иванова, сейчас визжит: мол, что вы хотите, у нас магазины продвигают якобы одних либералов, а государственников никуда и близко не подпускают. А так ли это? Ну какой тот же Алексей Иванов, написавший захватывающий роман “Вегетация”, либерал?! Вы что, забыли, как он сражался в Перми с влиятельнейшим галеристом Маратом Гельманом (теперь это иноагент), который насаждал на Западном Урале одни кошмары и извращения? Из-за этого мерзкого Гельмана Алексей Иванов вдрызг разругался с тогдашним пермским губернатором Олегом Чиркуновым и переехал в другой город. То есть автор “Вегетации” не на словах, а на деле отстаивал патриотизм и боролся за традиционные ценности.
Важно и то, что Алексей Иванов никогда ни под кого не подстраивался. Когда он увидел, во что киношники стали превращать его роман “Тобол”, он сказал, что его киношная халтура не устраивает и потребовал от продюсера Олега Урушева снять из титров его имя. К слову: сейчас у других уже киношников появилась идея снять сериал по мотивам “Вегетации”. Будем надеяться, что этот фильм окажется намного удачней экранизации “Тобола”.
Ну и напоследок. Тут бы посредственностям из нынешнего руководства СПР и задуматься, почему такие глыбы, как Алексей Иванов, не хотят иметь с ними каких-либо дел…
Ни Латынина, ни Щербакова, ни Дворцова нельзя называть “государственниками”. Потому что они своими бездарными сочинениями дискредитируют саму идею государственности.
Прочтет читатель белиберду, вышедшую из-под пера этих господ (если сможет дочитать до конца) – плюнет, и скажет: “Ну. раз такое дерьмо называется патриотизмом, тогда я- не патриот”.
Помню, народ взахлёб читал “Географ глобус пропил”. Взяла книгу в библиотеке. Прекрасны пейзажи, заслуживают уважения познания главного героя в истории Пермского края, понравилась яркая, выразительная речь Служкина. А роман удачным, или талантливым, или выдающимся никак не назовёшь: там десятки нестыковок, обесценивших его. Много лет назад разместила в Интернете отклик на роман, из которого приведу несколько цитат.
“Решила высказаться по поводу книги Алексея Иванова «Географ глобус пропил» (С.-Пб. «Азбука-классика» 2005).
В аннотации указано, что «роман впервые публикуется в авторской редакции». Пожалела об этом уже на 17-й странице:
« – Да я хоть за кого бы пошла, лишь бы от тебя избавиться!
Надя с досадой грохнула в шкафу плечиками. У неё было красивое надменное лицо с тёмными продолговатыми глазами и высокими славянскими скулами» (с.17-18). Дать портрет героини, конечно, необходимо, но место для него выбрано крайне неудачное. Здесь мог бы помочь хороший редактор, но увы…”
“Будкин — близкий друг Служкина, уже пять лет как женатого, и не верится, что Надя и Будкин незнакомы, тем более, что круг общения главного героя весьма ограничен.
Странным кажется и то, что Саша не знакома с Колесниковым (на самом-то деле они успели где-то познакомиться и даже стать любовниками), хотя знает его жену и всю частенько собирающуюся компанию (« – Не понимаю, зачем каждый год устраивать такой кутёж? – недовольно ворчала Надя, шинкуя морковь. – Ладно бы ещё — дата была круглая!.. А так?.. Лишь бы нажраться»). (с. 109)
«На каникулах Служкин сидел дома…» (с. 294) Это весенние каникулы, март. Но на каникулах отдыхают только учащиеся, учителя (когда у них не отпуск, а отпуск бывает только летом) ходят на работу — только так и никак по-другому.
Перед экзаменом географии в девятых классах (который в школе мог быть не ранее июня) Служкин рассчитался (этого потребовала завуч Роза Борисовна). Проходит какое-то время. И вот последняя глава:
«Двадцать пятого мая утром Служкин отвёл Тату в садик и снова завалился спать.
В его школе проходил Последний Звонок.
Церемония на волейбольной площадке уже закончилась, но девятиклассники, видимо, ещё долго оставались на школьном дворе — смотрели друг у друга свидетельства, фотографировались классами и по отдельности, с учителями и без». (с. 504)
Все учились в школе и помнят, что сначала проходит последний звонок (25 мая), потом экзамены, после экзаменов — выпускной, на котором и вручаются свидетельства девятиклассникам и аттестаты закончившим одиннадцатый класс. Так, как написал Иванов: в начале мая экзамены, 25 мая последний звонок, на котором вручили свидетельства – никогда не было и быть не может.
Трудно поверить и в то, что в середине четвёртой четверти, за месяц-полтора до экзаменов, Служкин отправляется с группой девятиклассников в многодневный поход. То, что родители отпускают в поход на катамаране детей, никогда в подобные походы не ходивших, вообще за гранью понимания.
Главный герой с сентября по конец мая учил Машу и не знал, что она дочь завуча. В это поверить невозможно, тем более, что один из «отцов» – мальчиков, подружившихся с Географом, – сосед Розы Борисовны (« – Овчину хорошо, – завистливо сказал Тютин, вытирая ладонью рот. – Ему пить нельзя. Он на одной площадке с Розой Борисовной живёт, и мамаша его с ней дружит…») (с. 116)
“Служкин ведёт уроки географии в трёх девятых классах (о работе героя в других классах не упоминается), это шесть часов в неделю — треть ставки. На такие деньги в девяностые (да и сейчас тоже) можно было покупать только по буханке хлеба и бутылке молока в день, а герой и день рождения отмечает, и курит постоянно, и на выпивку тратится, и в походы ходит, т. е. берёт на прокат палатки и другое туристическое снаряжение”.
“Не хватает убедительности образу Таты: какой-нибудь детали — жеста, словечка, чёрточки внешности ребёнка – художественной подробности, которая, по словам замечательного филолога А.И.Горшкова, «призвана представить изображаемый характер, картину, действие, переживание в их своеобразии, неповторимости» и позволила бы читателю почувствовать, поверить: главный герой любит свою дочку.
Кот Пуджик тоже, на мой взгляд, недостаточно убедителен. Я не верю тому, что он вбежал в квартиру с продолговатым сугробом на спине. Выбравшись из глубокого снега (если допустить, что он туда как-то попал), кот бы перво-наперво отряхнулся: коты не собаки, они не любят купаться в снегу, даже, наступив в лужу, брезгливо трясут лапой.
Про жену главного героя Надю мы ничего не знаем: ни образования, ни профессии, ни подруг — а всё это важно”.
“Сюжетная линия Служкин-Маша воспринимается надуманной. То есть молодой учитель может, конечно, влюбиться в красивую ученицу, но вести себя в такой ситуации он будет не так, как главный герой. Да и вообще Служкин слишком много говорит и рассуждает об этой своей любви, говорит даже с посторонними — трудно в такое поверить. Что касается четырнадцатилетней Маши, откровенно и настойчиво предлагающей себя взрослому женатому мужчине, то в психологическом плане это неправдиво, особенно если помнить, что девочку воспитывала завуч Роза Борисовна”.
“Безответственность главного героя переходит все мыслимые границы. Сплавляться на катамаране с группой девятиклассников, никогда в подобных походах не бывавших, — такое адекватному учителю и в страшном сне не приснится (это если предположить, что родители отпустят детей в такой поход и школьная администрация даст добро — чего не может быть, потому что не может быть никогда).
Пьянство и сопутствующие ему явления: драки, приводы в милицию, конфликты с женой, попытка совратить четырнадцатилетнюю ученицу — это поступки нашего героя. Конечно, Служкин, умеет хорошо и красиво рассуждать. Однако характеризует человека прежде всего то, что он делает”.
Народ, конечно, сам решает, что ему читать. Но где же адекватная критика? Не купленная, не проплаченная, не заказанная, а умная, профессиональная, аргументированная?
А знаете как я напишу – посмотрел чем знаменит этот Иванов, и мне и за вас стыдно, я про Litrossia, и за Россию нашу, кое как читающую. Нашли болтуна ни о чём и хвалитесь тиражами! Эти тысячи читающих Алексея – нечто пустое внутри себя!
Намедни СПР реанимировал совет по прозе поставив во главе его Васю Дворцова. Скорее всего, бывший театральный художник поставит на Комсомольском, 13 суфлерскую будку и будет из нее птичьим языком зачитывать бессмертные опусы главначписа Коли Иванова. А члены совета взявши в руки еловые лапы будут изображать суровый брянский лес.
Это другая Филологиня написала, а не я.
Мне лень такие большие тексты сочинять, я лапидарна.
А эта под меня косит, засранка.
Прозаик, писать хорошую прозу у них не получается. Потому что они бездарны и малограмотны. Поэтому-то они и создали “совет по прозе”.
Будут еще “совет по поэзии”, “совет по публицистике”. Но ни мощной поэзии, ни яркой публицистики тоже не будет.
Скорее всего, у них будет создан “совет по советам”. Как апофеоз.
На сайте СПР “Российский писатель” после ухода Николая Дорошенко от “зачисток” не отказались: руководству хочется, чтобы там в отзывах все было красиво, положительно и т.п.
Вчера на сайте СПР меня сначала “проучили” (мол, если еще такое напишешь – забаним совсем), а потом и вовсе мое сообщение “зачистили”.
Там член Правления СПР Иван Ерпылев (ранее предлагавший поделить писателей на несколько категорий) в своей статье “ВМЕСТО ТАБЕЛИ О РАНГАХ” “предложил повторять постоянно имена тех, кого мы считаем самыми выдающимися современными поэтами или писателями”. Чтобы их имена навязли на слуху. И далее, похоже, чтобы превратились в классиков.
Я ответил, что делать это не надо.
И высказал свое мнение о манере Ивана Ерпылева излагать: “желая показать свою “ученость”, он пишет несколько напыщенно, перегружает текст ненужными “учеными” словами. У Ерпылева в статье много общих оценок. А надо – больше конкретных примеров и аргументированных доказательств.
Такие справедливые замечания на сайте уже были и в адрес “доктора наук” Анатолия Андреева.
Есть вопросы и к “критическим” статьям “критика” Вячеслава Лютого – за обилием общих фраз не вижу у него конкретики”.
Вот такие в СПР “литературные критики”.
***
А Лютый как раз на этом и специализируется – на облекании немудреных мыслей в кружево высокопарных словес.
“Чтобы словам было тесно, мыслям – просторно”, – это сказано не про него.
С разбором романа Алексея Иванова Филологиней/ подлинной/ ознакомился. Правда, с определенного времени читаю только научную/и филососфскую/ литературу.
На мой взгляд, современным писателям России не хватает научной и философской/так и общекультурной/ подготовки.
Анатолий Хомяков, нам всем тут очень интересно: с какого же это “определенного времени” Вы читаете только научную и философскую литературу?
Не с того ли момента. как Вам назначили специализированную пенсию?
Расскажите, пожалуйста, подробнее про свою жизнь.
Мы внесем сообщенные Вами сведения в наше досье.