Я НЕ БОЮСЬ СРАВНЕНИЯ С НАБОКОВЫМ

№ 2006 / 27, 23.02.2015


Роман Парисов рано или поздно должен был написать книгу. Его родители всю жизнь занимались языками, мама – русским, а отец – арабским. Роман окончил школу с углублённым изучением испанского, потом – институт иностранных языков им. Мориса Тореза. Потом он семь лет составлял словарь испанских неологизмов и сленга. Его работа получила резонанс в Испании. Уже был подписан договор и с издателями, но словарь так и не был издан. Несколько лет жил и работал в Испании. Вернувшись, занимался бизнесом. А потом начал писать.
– Я всю жизнь знал, что могу писать и писать хорошо, говорю без бахвальства. Я всегда чувствовал слово. Но, надо сказать, я жуткий лентяй. Эту книжку можно было реально написать за год, а я написал за три. Конечно, по прошествии времени мне уже было легче писать об этом, как бы глядя со стороны на людей и события. И потом жизнь по-разному складывалась: то деньги давала, то любовь, я не мог по-настоящему заниматься литературой – вдумчиво и серьёзно. Это же довольно тяжёлый труд.
Я вращался в модной тусовке и долго думал, как можно всю проблематику получше раскрыть, – и понял, что история любви будет самой правильной.
– «Стулик» – это реальная история, которая художественно обыграна?
– Конечно, любой автор вкладывает много личного в своё произведение, но нельзя это произведение воспринимать буквально. Не стоит меня ассоциировать с главным героем и приписывать мне поступки и события, которые случались с ним. Как писал классик: «Над вымыслом слезами обольюсь».
– Хотите сказать, что совсем не похожи на него?
– Совсем, ну если только внешне. И потом, любое творчество ведь сублимация. То, что мы по каким-то причинам не можем себе позволить в жизни, по морально-этическим нормам например, обыгрываем на бумаге.
– Вы сталкивались с тем, что как только у персонажа появляется биография, характер, он уже не очень-то принадлежит автору?
– Дело в том, что здесь сюжета практически нет. И если не придумать какое-то метафизическое завершение, как было сделано, то, как и в жизни, всё обрубается ни на чём. Это просто череда каких-то событий, опиши их как-то по-другому, настолько неинтересны. Но я знаю, могу предположить, что герои начинают жить собственной жизнью. Но это не в моём случае, потому что «Стулик» не сюжетная вещь абсолютно.
Здесь нечего было изобретать, поскольку Набоковым уже давно всё сказано, а у меня просто подтверждение тех же идей, но на совершенно современном материале, в современном контексте. Я Набокова мог вообще не упоминать, и вряд ли кто-нибудь прицепился бы, что «Стулик» перекликается с «Лолитой». Я сам для прикола несколько раз Набокова вспоминаю.
– Но «Стулик» всё равно будут сравнивать с «Лолитой».
– И замечательно! Мы с издателями сознательно на это идём. На обложке будет жирным шрифтом напечатан слоган: «Современная Лолита!» Сейчас этим никого не удивишь, но это поможет продать книжку. Мои друзья, которые так или иначе связаны с рекламой, сказали, что для старта идея сама по себе очень хорошая. Всё опять же зависит от того, как это сделать.
– А не пугает, что будут сравнивать с классиком?
– Да что вы! Пусть себе сравнивают! Набоков для меня абсолютный авторитет. Есть ещё несколько имён. Я никому никогда не подражаю и это видно. Ты пытаешься понять того или иного писателя, понять образ его мыслей и «впитать» это. А потом что-то из этого используешь уже сам, но это ни в коем случае не подражательство.
– В книжке довольно правдоподобно описана клубная, модельная тусовка. Какое вы к ней имеете отношение?
– Я занимался винным бизнесом и, так сказать, по долгу службы бывал в различных клубах на вечеринках. Так что о тусовках знаю не понаслышке. Опять же, я начинал писать в 2002 году, с тех пор многие клубы позакрывались, открылись новые. Кто сейчас вспомнит «Шамбалу»? Фактически ведь мало что меняется, кроме названий. Те же Спектр и Робски так безлико об этом пишут, что только удивляешься. То ли они писать об этом не могут, то ли им это неинтересно. Хотя у меня всё это идёт неким фоном и как бы невзначай. Те люди, которые застали те клубы и то время, говорили мне: «Лучше и не опишешь». Я не назойлив и стараюсь читателя ничем не утруждать, разве что длинноватыми периодами, без которых не обошлось. Мне нравится писать по-разному.
– Наверное, каждый может назвать несколько имён, которые сформировали именно твой читательский вкус, писатели, которых независимо ни от чего, можешь перечитывать бесконечно. У вас такие есть?
– Слишком много всего надо перечитать. Это может быть Пелевин, Генри Миллер, а не Синди Шелдон и не Фолкнер. Это люди хорошо пишущие.
– Сегодня в большинстве своём литература с далеко не позитивными сюжетами. Это связано с тем, что время такое, или с тем, что написать хорошую, внятную, позитивную историю гораздо труднее?
– Наверное, жизнь такая стала. Почему популярны детективные сериалы? Наверное, в негатив клонит естество человеческое. У меня хоть и открытый финал, но обещающий что-то хорошее. Совсем не так, как у набоковского Гумберта.
Беседу вела Ирина ВАСИЛЬЧИКОВА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.