Нет крепостному праву в литературе

№ 2007 / 15, 23.02.2015

Признаться, мы не ожидали, что рецензия Романа Сенчина «Уход в краеведение?» («ЛР» от 3.11.2006) на № 7 – 8 журнала «Север» за 2006 год спровоцирует шум. Несколько статей петрозаводских писателей и филологов были опубликованы и в нашей газете. Напомним, что суть рецензии Сенчина состояла в следующем – «Север» всё явственней становится журналом определённого круга авторов, живущих в определённом регионе – в Карелии, всё больше места уделяется истории, фольклору. Но такой журнал, кроме самих карельчан (да и то далеко и далеко не всех) и горстки специалистов, никому интересен не будет. По логике, вина за это сползание к местечковости должна бы ложиться на главного редактора журнала – Яну Жемойтелите. (По каким причинам – это уже другой вопрос.) Они жаловались на редакторскую политику в министерство культуры Карелии, и в итоге было принято решение организовать при журнале «Север» редакционную коллегию, которая будет отбирать материалы для публикации. Далее – цитата с официального сайта «Севера»: «Создание редколлегии необходимо для выполнения госзаказа Минкультуры на 2008 год. Финансирование журнала будет осуществляться именно на основе госзаказа». Преимущество, гарантированные гонорары предусматриваются только карельским авторам. Дикая, по существу, ситуация. Но учредитель журнала – правительство Республики Карелия, и формально оно имеет полное право диктовать, кого печатать, а кого – нет, определять, кто свой, а кто чужой. Сегодня это расслоение намечается по географической принадлежности, а завтра, не исключено, и по другим критериям… Но ведь мы имеем дело с литературой, для которой, как известно, нет границ. И чем бы были журналы «Сибирские огни» (учредители: Союз писателей Российской Федерации, администрация Новосибирской области), «Дальний Восток» (учредители: правительство Хабаровского края, Союз писателей Российской Федерации), если бы допускали на свои страницы только новосибирцев или хабаровчан, и лишь членов СПРФ? А «Урал», «Подъём», «Странник», «День и ночь»? Не говоря уже о столичных журналах. И кто запрещает недовольным тем, что в «Севере» много пришлых, публиковаться в других изданиях? Или руководит ими некий нездоровый патриотизм (в данном случае нужен, скорее, иной термин) – «наш журнал только для наших, нам никто не нужен, и мы никуда не хотим»? В этом случае кроме «наших» журнал вряд ли ещё кто-то раскроет. Да и «наши», наверное, тоже. В лучшем случае, поставят пылиться на «полочку честолюбия». Недавно в нашей редакции появился № 1 – 2 «Севера» за этот год. Сразу вызывает радость и интерес содержание – есть рассказы Михаила Титова (Югорск) и Олега Зоберна (Москва), отрывок из нового романа Михаила Попова (Архангельск), статья Андрея Рудалёва (Северодвинск) – писателей, известных всей читающей (хотя и немногочисленной ныне) России. Также, уверен, мы порадуемся, увидев, например, в «Сибирских огнях» или в «Страннике» рассказы и повести Ирины Мамаевой, Дмитрия Новикова, Яны Жемойтелите, статьи Галины Акбулатовой… Или всё-таки мы не правы и нужно региональным журналам отгораживаться от чужаков редколлегиями? Ждём ваших мнений. А ниже – стенограмма выступления главного редактора «Севера» Яны Жемойтелите, прозвучавшего по радио ВГТРК «ГТРК – Карелия» 25 марта. Из него, несмотря на сумбурность, многое становится ясно.

Намеренно не буду касаться денег, так как читателей это не интересует. Но вопрос этот всё равно встанет: любые рассуждения о высоких материях упираются в деньги. Цели журнала. Быть интересным, разносторонним, не провинциальным. Мы журнал не для писателей, мы журнал для читателей. Прежде от читателей зависели мало. Теперь – в очень большой степени. Очень приятно получать отзывы. Совсем как в повести Раисы Мустонен «Письма к незнакомым людям». Письма доходят до адресата. И чувствуется единство большой страны. Единство литературы. Ничем другим бедная моя родина не может гордиться в той же мере и ничего, более того, что написано русскими писателями, не останется в нашей истории. Да никто и не оправдает никогда нашу общую страну лучше тех, кто правдиво описал жизнь и страдания соотечественников. Были некогда у нас русские писатели, которых никто не делил на архангелогородских, вологодских, иркутских (Распутин – известный писатель Иркутской области, ну глупость же!). Украинских письменников мы, в общем-то, тоже неплохо знали. И Светлана Алексиевич, и Фазиль Искандер, и Чингиз Айтматов органично вписывались в канву единой литературы. В общем-то, это настолько банально, что и заявлять об этом публично как-то странно. Но… каких современных писателей Украины мы знаем? Да что там Украины – кому теперь известны писатели Краснодарского края или Пензенской области? Может быть, там больше никто не пишет? Наверняка пишет, только не может прорваться за границы своего федеративного надела. Вот совсем недавно «Север» опубликовал отрывки из романа Михаила Попова о Ломоносове. И наши читатели удивились: надо же, какой интересный писатель есть в Архангельске! Его роман «Свиток» скоро выйдет в архангельском издательстве отдельной книгой, но мы его почитать не сможем. Не попадёт он в наши магазины, и библиотеки его не получат. Вообще, Михаил Попов, помимо того, что он хороший писатель, – ещё и главный редактор журнала «Двина», который также не выходит за рамки своей области вкупе со всеми авторами. Они теперь не русские писатели, а так, местные литераторы. И это никого не волнует. А кто теперь в России будет большим писателем – Москва назначит. Там найдут, будьте уверены. В начале 2007 премию «Большая книга» получил Дмитрий Быков за биографию Пастернака. Позвольте, когда литературную премию получает писатель за биографию другого писателя – это вообще-то очень тревожный симптом, это свидетельствует о том, что русская литература превращается в собственную историю. Значит, та самая большая литература, которая собственно и подразумевалась самим названием премии, до Москвы просто не дошла. Она осела по областям на уровне «местной» писанины. И я вполне зримо представляю себе, как издеваются где-нибудь в Липецкой области над таким талантом из глубинки: «Тоже мне писатель нашёлся. Писатели – это которые в Москве на «Мерседесах» ездят. А ты кто? Где стишки-то печатал?» И невдомёк любезным провинциалам, что гнобят они не дурачка, а подлинно русского поэта, которого потому и теснит столица, что истинный талант для серости чрезвычайно опасен… А куда теперь деть писателей русского зарубежья? Ладно, коммунисты не печатали Набокова, потому что он считался предателем. По новому законодательству Республики Карелия сегодняшнего Набокова печатать нельзя, потому что он к нам не приписан. (Вообще-то, ужасы крепостного права претворялись в жизнь также на основании законов Российской империи, и помещиков нельзя было обвинить в самосуде). Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! А что же с российской подпиской? Чукотка выписывает больше экземпляров «Севера», чем Прионежский район. Если не будем чужих печатать… Ну, и много вы денег имеете с этой Чукотки? И невдомёк простодушным, что, если автор из Красноярска получит экземпляр «Севера» со своим произведением, то прочтёт и нас… чуть было не вырвалось: и нас, дураков. И тогда мы выскочим из своего медвежьего уголка на просторы Российской Федерации, по которым нынче гуляет ветер писательских междоусобиц. И вот теперь стоит мне всего лишь исполнить букву закона, как и подобает настоящему гражданину России, то есть, прямо заявить всем этим «местным писателишкам» из соседних губерний: «А вы вообще кто такие?» – и я лично вобью гвоздь в крышку гроба русской литературы. Поэтому я никак не могу избавиться от этого внутреннего: «Мне ли, Господи?». Нет-нет, не гвозди вбивать. А стоять теперь до конца. Там, где я стою – и не могу иначе. Мне ли спасать остатки того, что совсем недавно называлось русской литературой? Имперская литература. Люди разных социальных слоёв. Самый большой подписчик Беломоро-балтийское пароходство. 60 штук. Пришло письмо читателя – грузчика из Мурманской области. Достал журнал на корабле. Черти в том или ином обличье всегда испытывают человека. Поэтому явный признак того, что человек стал на правильный путь, – это их недовольство им. Это не только о человеке. О журнале. «Север» – такой же общероссийский журнал, как «День и Ночь» или «Знамя». Нельзя рассматривать «Север» как площадку для личных разборок и карельского литературного котла. В «Севере» печатались: Белов, Балашов. Из нынешних писателей – первая публикация нижегородца Захара Прилепина – роман «Патологии», № 1 – 2, 2004 г. Для меня при отборе рукописей критерием является только качество текстов, ничего личного. Что интересно, самая большая подписка в Пудожском районе. 19 библиотечных комплектов. В Петрозаводске было 12. Прошлый год. Со школьными библиотеками полный провал. Что произошло в Медвежьегорске – там всегда была хорошая подписка – начальник управления образования района Каштанов заставил подписаться все школы. 11 комплектов. На это полугодие в Медвежьегорске добровольная подписка 30 штук. То есть, надо действительно заставлять. Люди отвыкли. Авторы. Некоторые присутствует здесь. Виктор Сиротин. Русский американец. Скульптор. Не философ, а мыслитель. Когда получаешь его критическую статью, в конце следует список литературы. Когда говорят, что «Север» ломает традицию, вытесняя деревенскую прозу, я отвечаю, что не ломает, а напротив, восстанавливает, так как в традиции как раз интеллектуальная русская проза. Тургенев, Чехов, Толстой, Достоевский никогда не были деревенщиками. Интеллектуальная – это когда читатель думает и размышляет совместно с автором. «Север» – настольный журнал российского интеллигента. Деревенская тема была некоторым всплеском в 60-х – 70-х годах, обусловленным самим временем. Дальше – уже эпигонство. О какой России плач? Невежество, темнота, убогость. Распутин пишет, как пьяный мужик кинулся с топором на беременную жену. Так что, прежде такого не было? Было. Повсеместно. И похуже. Так за что же тогда хвататься зубами. Эти вопросы задаёт в своих статьях Виктор Сиротин. Ещё одно наблюдение Сиротина: в произведениях деревенщиков отсутствуют слова, обозначающие такие абстрактные понятия, как честь, достоинство, отечество… Об этом вообще не идёт речь. А что же там есть? «Любовь к болезням и язвам своим, которыми стали подменять самое Отечество; любовь к себе ленивому и лживому; любовь к себе беспутному, недоброжелательному и мрачному. Словом, – любовь к себе даже и тогда, когда у тебя ничего нет и в сложившейся ситуации быть не может; то есть, – когда ты ничтожен и пуст. А ведь именно это, посредством заидеологизированного литераторства, не забывающего кадить самому себе, – и приводит к размыванию отечественности в русской жизни. А вот его замечание о языке: «Как будто истинно русская речь может существовать лишь в лохматостях искусственно созданного опрощённо-путанного «русского говорка», сомнительно народных выражениях или облекаясь «благостной праведностью» около-церковного повествования. Эту опасность для русского языка и литературы задолго до наших дней отмечал тончайший стилист Иван Бунин, негодовавший на тех стихотворцев и прозаиков, которые «делают тошнотворным русский язык, беря драгоценные народные сказания, сказки, «словеса золотые», …роясь в областных словарях и составляя по ним какую-то похабнейшую в своём архирусизме смесь, на которой никто и никогда на Руси не говорил и которую даже читать невозможно!». У «Севера» патриотический пафос. Патриот – не тот, который кричит: «Слава России!». Патриот тихо делает своё дело. Украшает мир. Как формируется номер журнала? Тематически. Должна прослеживаться драматургия номера. Иногда материал ждёт публикации по году. Неминуемо скатываюсь к теме денег. У нас есть заказные блоки. Виктор Костюнин – председатель совета директоров судостроительного завода «Авангард» в Петрозаводске. Написал неплохой рассказ «Рукавичка». Подписался на 300 экземпляров «Севера» для библиотек Карелии. Так и живём. Пытаемся организовать своё издательство – библиотека «Севера».

 

Яна ЖЕМОЙТЕЛИТЕ