СЛУЧАЙ С ОЛЕЙ ГУСТЕШОВОЙ

№ 2007 / 39, 23.02.2015

В этом был свой кайф – с Игорем в такой день останется сидеть свекровь. Ольга не планировала, само вышло, и она, когда сопоставила, усмехнулась. Ваш счёт, мадам. То, что свекрови к тому же придётся отказаться от поездки на дачу, тоже было неплохо. Мелочь, но приятно, как говорится.
Что-то Ольге подсказывало, лишний раз дразнить гусей ни к чему, но она всё же подняла трубку и набрала номер.
– Зинаида Викторовна? Доброе утро. Я Игоря предупредила, сегодня из школы его забираете вы.
– Оля, у меня хорошая память, – после секундной паузы ответила свекровь. И Ольга отчётливо представила её сдержанно досадливое лицо, полную белую руку с перстнем, прижимающую к уху трубку.
– Так я могу на вас рассчитывать, Зинаида Викторовна? – как бы даже заискивающе и с благодарностью спросила Ольга.
– Вы всегда можете на меня рассчитывать, Оля, – ровным голосом сказала свекровь. – Всего хорошего.
Ольга ещё посидела, удовлётворенно слушая гудки. Потом тоже опустила трубку. Лимитчица. Она, коренная москвичка!.. Разнеженный Славка как-то признался в постели, что так свекровь зовёт её. Сказал со смехом, но Ольга запомнила. Она не забывала таких вещей.
Она легко поднялась от телефона и, включив телевизор, принялась за уборку. Обычно убиралась по выходным, но сегодня особый случай, всё обязано блестеть. Антон должен видеть, что она представляет из себя как хозяйка. Секс сексом, но когда мужику за тридцать, он начинает ценить налаженный быт. И на обед всё будет тип-топ, на кухне размораживается индейка. Не пошлая курица, а настоящая индейка. Из духовки да под винным соусом!.. Ольга негромко запела, у неё было глубокое волнующее меццо.
В начале двенадцатого она спустилась в магазин – оказалось, что в доме нет кетчупа. Это кстати. На днях видела в универсаме итальянский. Он вполне хорош, а в их универсаме дешевле, чем в коммерческих ларьках. В доме всё должно быть на уровне. Даже в мелочах, Антон наблюдательный, оценит и это.
На втором этаже ставили металлические двери. Какая-то эпидемия с этими дверями, – можно подумать, все поголовно разбогатели, боятся, что ограбят. Двое молодых мужчин в клетчатых рубашках и комбинезонах – под западных рабочих – закрепляли притолоки, покрашенные блестящей чёрной краской. Один из мужчин окинул спускающуюся по лестнице Ольгу долгим взглядом. Ольга холодно посмотрела на него. И в ту же секунду её словно током пронзило.
Д а! Д а!
Она почувствовала, как жарко и сладко дёрнулось внизу живота, как мгновенно потяжелели, сделав тесным бюстгальтер, груди. Чёрные усы, откровенный прямой взгляд, крепкое лицо с раздвоенным подбородком – её тип. Мужчинистый мужчина, как говорили девки на прежней работе, в салоне. Жан Марэ, Александр Серов.
Не меняя выражения лица, она прошла мимо. Уж что-что, а владеть собой Ольга умеет.
В своё время у неё было несколько таких парней. С ними она действительно не знала проблем с оргазмом, минута – и готово. Но эти на вид крутые мужики для жизни не годятся. Вскоре оказывалось, что или здорово зашибают, или такие ничтожества, что противно. А один, майор из академии Жуковского, всё время норовил сделать двустволкой. Отлично учился, пояс по тхеквандо, а как ложились в постель, начинал просить изображать мальчика. На Жана Марэ оказался похожим не только внешне.
В общем-то, когда у тебя появляется опыт, понимаешь, жить эмоциями нельзя. Замуж она вышла за Славку, хотя кончает с ним по большим революционным праздникам. Зато надёжная семья. Для женщины это много значит. Есть, конечно, и к Славке претензии, иначе не закрутилось бы с Антоном, но по большому счёту он не худший вариант.
Ольга подумала о муже почти нежно, даже с лёгким сожалением, будто они уже разошлись. Если серьёзно, всё в жизни случайно, в том числе близкие люди. Заменяемо – вот точное слово. Знакомишься с неплохим вроде бы человеком, каких в Москве сотни тысяч, начинаются отношения, привязываешься, но всё, если без романтических соплей, – из тебя самой. Ты – главное. Будет другой человек – всё окажется таким же, ну, с небольшими вариантами. Этот или другой, разницы особой нет, потому что основное ты сама. Однажды по телевизору Ольга видела сюжет, как шелкопряды вьют коконы. Им бросают сухие ветки, и каждая гусеница устраивается на той, что к ней ближе. Хотя веток этих куча.
У подъезда, толкая перед собой детскую коляску, гуляла Света с третьего этажа. На мгновение Ольга задержала шаг. Совсем ни к чему, что Света увидит её, – все нормальные люди уже на работе. Она, конечно, не будет знать, к кому в подъезде идёт Антон, но бережёного бог бережёт. Надо что-то делать. Широко улыбаясь, Ольга направилась прямиком к коляске.
– Как живёте, как животик? – Она склонилась над ребёнком, зачмокала губами. – Какие мы большие, какие серьёзные!.. Не приставай к нам, тётка!..
Света смотрела на неё с недоумением. Что ж, понятно, Ольга не слишком подпускает к себе, подруг в подъезде у неё нет.
– Свет, ваши из деревни картошку в этом году привезут?
Соседка, всё ещё недоумевая, пожала плечами.
– Вроде обещали.
Она несколько раз пыталась поближе сойтись с Ольгой – то забежит денег на день-два перехватить, то сообщит, что в овощной дыни завезли, – но Ольга держала ее на расстоянии. Что у неё может быть общего с этой многодетной бабой? Двое в садик ходят, так ей показалось мало, третьего завела. Это по нынешним-то временам.
– Светик, большая просьба. Если будет возможность, мы купили бы мешок, а? Ладно?
– Хорошо. – Соседка опять пожала плечами.
– Ну, побегу. Опоздала – кошмар! Начальник холку намылит, точно. – Ольга сделала рукой в сторону коляски. – До свиданья, маленький!..
Пусть думает, что она из-за картошки подкатилась. Главное, чтобы видела, её дома нет, ушла на работу. Если даже заметит Антона, его появление связывать с Ольгой не будет. А как уж она проскочит незамеченной обратно, это её проблемы…
С гуляющими мамашами надо быть осторожной. Очень. Целыми днями ошиваются во дворе, все видят.

До обеденного перерыва в департаменте время ещё оставалось, и ванну Ольга принимала не спеша. Приятно было лежать в пахнущей лавандой воде, расслабленным движением отводить от лица высокую лёгкую пену. Хорошо.
Однако настоящего покоя всё-таки не было. Чем ближе к часу, тем муторней становилось. Ольга знала за собой эту особенность, вернее, слабость. С утра вроде бы ничего, всё чётко и ясно, никаких комплексов, а потом потихоньку начинал точить червячок, появлялась дурацкая неуверенность. Волей только держалась. И – логикой.
Она отлично понимала, что рискует, но в самом деле наступила пора пригласить Антона к себе. Конечно, лучше бы на нейтральной территории, но был в её приглашении один момент, может, самый главный. Надо знать, как далеко Антон намерен зайти. Одно дело собачьи радости на работе, другое, когда замужняя женщина приглашает тебя домой. Это уже обязывает. А мужики, в общем-то, трусы. Надо было видеть Антона, когда она попросила отгул и сказала зачем. Опустил голову и принялся один за другим выдвигать ящики стола, будто там его ждало что-то необыкновенное. «Тебе неудобно, что Славка одноклассник?.. – стараясь, чтобы в голосе прозвучало лёгкое разочарование, спросила она. – На коллегии ты был без сантиментов. До сих пор помню, как врезал этим мафиози…»
Рассчитала она верно. В них столько мальчишеского, лишь похвали, в лепёшку расшибутся. А уж показаться трусом не бывает хуже. «Хорошо, – сказал Антон и поднял на неё усмешливые глаза. Он всё понимал, человек неглупый, а всё же делал, делал, как она хотела! – Приду, девушка. Всё нормально».
И всё же Ольга теперь сомневалась. Может, обычный её бзик, вдруг накатившая неуверенность, а может, и нет. Каждый человек – ящик с двойным дном, что-то на виду, а ещё больше скрыто. Чего, например, Антону стоит сказать, что как раз перед самым обедом его вызвало начальство? Или неожиданное совещание, и такое бывает. Да мало ли. Вычисляй потом, так ли на самом деле или благовидный предлог. Еще эта заноза – Вика, жена, тоже надо что-то делать. Антон с ней то сходится, то расходится, может, Ольга для него так, сбить охотку, и нынешнее положение его вполне устраивает.
Глухо – сквозь дверь – зазвонил телефон. Ольга потянулась к халату. Полногрудая, белокожая, ещё стройная, она приподнялась над ванной, но тут же, улыбнувшись на себя, опустилась обратно. Рефлекс. Её нет сегодня дома. Для всех, кроме Антона, она в Медведкове, в местной командировке, вернётся поздно…
А поначалу она на Антона не обратила внимания. Обычный мужик, уже с залысинами и брюшком, хотя со Славкой они одногодки. Славка их и познакомил на встрече выпускников. Ольга к таким мероприятиям относилась прохладно, в своей школе ни разу не была, да и зачем они, эти надоедливые «а помнишь?» от давно уже чужих друг другу людей? Но Славка её потянул с собой. «Ты ничего не понимаешь! – Он крутился перед зеркалом, прикладывая к рубашке то один, то другой галстук. Ольга давно не видела его таким возбуждённым. – У нас отличные ребята, в школе был самый дружный класс!.. И в бизнесе ребята могут помочь. А что, идея!» Ольга ничего не сказала, но про себя усмехнулась. Бизнесмен по трёхпалым рукавицам…
Славкины одноклассники её в самом деле удивили. Обнимались, кричали, перебивали друг друга, женщины пустили слезу. На столах одно шампанское, а вели себя, как здорово поддатые. Славка прыгал стрекозлом, цвёл и пахнул – Ольга не знала, что он может быть таким. Мужчины сгрудились в кружок, согнулись, как хоккеисты перед матчем, что-то неразборчивое скандировали, потом запели про негра Томми саженного роста, которого линчевали за любовь к белой девушке, хоть кожа чёрная у нас, но кровь красна…
По всему было видно: этот работяга, этот в конторе где-нибудь сидит, этот из нынешних – смотрит как бы издалека, покровительственно, – но все дурили и бесились, как пацаны. «Оля, я здесь человек! – шептал Славка, глаза у него были сумасшедшие. – Ребята мои, девчонки!.. Оля, счастье!..» – и бил себя кулаком по коленке. Ольга немного даже обиделась – выходит, она счастья мужу не дала, раз он счастлив среди бывших одноклассников.
С Антоном они оказались рядом за столом. Когда он узнал, сколько Ольга получает (салон без работы, клиенты почти не ходят), предложил устроить к себе, в недавно организованный департамент. И устроил. Взял в инспекцию, в котором был замом начальника. Славка, тот только щёки умеет надувать: «Не боись, с моими связями ноу проблемс!..» Будто сам не убедился, как бывшие комсомолята шарахаются друг от друга. Не то что ей, ему помочь не захотели. Сообразительные ребята, одни из первых подались в бизнес. Славка у себя в райкоме промедлил, думал, Горбачёв устроил великую провокацию, выявляет ренегатов. Дитя. У них вся семья с прибабахом. Это поначалу Ольга считала, что ей повезло – свёкор кандидат наук, преподаёт, свекровь знает французский, что-то там переводит. Всё ясно стало потом. Свёкор, пока не умер, таскался, уже пенсионер, к себе в институт на партсобрания, после девяносто первого устраивали сходки на квартирах, клеймили, пели «Интернационал»… Свекровь, наоборот, оказалась демократкой, до октябрьских событий ни одного митинга в Москве без неё не обходилось – ещё бы, дворянских кровей…
Славка после райкома долго не мог устроиться. С большим трудом взяли в фирму, которая занимается рабочей одеждой – комбинезоны там, рабочие рукавицы, халаты. Платят не много, меньше, чем она в департаменте получает, но не это хуже всего. Сломался её благоверный. Может часами лежать на диване, изучает узоры на покрывале. Или вдруг вскочит, давай, мол, схожу в магазин, уберусь в квартире. Как-то даже бельё постирал. Суетится, а всё равно пришибленный. Тридцать два мужику, мог бы запросто вписаться в ситуацию, сейчас как раз такие делают деньги. Чего-то ему не хватило, хотя данные вроде бы…
Ольга глубоко вздохнула и поднялась из ванны. Скоро час, пора. И надо посмотреть, как там индейка в духовке.
Сегодня всё должно быть на высшем уровне. Обязательно!

Антонов приход был смазан. Опять зазвонил телефон и звонил так настойчиво, что Ольге сделалось тревожно. Однако она не шевельнулась, не отошла от окна, из которого видна была остановка. Нет её дома, нет.
Трубку нельзя было брать ни в коем случае, всё так, но времена, когда она ждала от жизни чудес и счастья, давно прошли. Вместе с не по-хорошему упорными звонками выскочила мысль, которая постоянно сидела в ней и которой она боялась, – что-то с Игорем.
Она подошла к телефону, минуту стояла, не поднимая трубки, потом всё же не выдержала.
– Да.
– Наконец-то!.. Ты, мать, даёшь, полчаса телефон обрываю! На горшке сидела?
Ольга узнала сразу: Женька Веселова, вместе работали в салоне. Первым порывом было обложить её, но Ольга сдержалась.
– Вы ошиблись номером, – сказала она и положила трубку.
Нашла время звонить, идиотка!
Она знала, что Женьке нужно от неё, откуда эти звонки чуть ли не каждый день и долгий трёп ни о чём. Веселова ушла из салона на год раньше её. Тётка она активная, хабалистая, стала мотаться в Эмираты, торговала в Коньково и одно время звала Ольгу к себе – мол, человек с головой в этом деле не пропадёт. Ольга не пошла. Поздно, челноки, кто первым среагировал, сливки сняли. А тут и работа в департаменте подвернулась. Угадала она точно – у Женьки начались неприятности то ли с налоговой инспекцией, то ли с рэкетом. Ей даже мебель пришлось продать. Теперь она искала нормальную работу, клещом впилась в неё. Ольга могла бы помочь, в хозу есть места и отношения с бабами у неё там хорошие, но что-то подсказывало – не торопись. Повремени. Так будет лучше.
Ольга даже не сразу сообразила, что на этот раз звонят в дверь. А когда наконец поняла – нет, не телефон, – бросилась в прихожую. Но всё равно осталось подспудное, тревожащее: почему звонят домой, если она на работе?.. Другие чувства перебили беспокойство. Потом, ладно.
В белом плаще, с дорогим букетом роз Антон смотрелся импозантно. Стоял у порога, улыбался и был несколько смущён. Ольга быстро впустила его, закрыла дверь и почувствовала, как пружина внутри ослабла. Пришёл!.. И смущён. Хороший знак.
– Не откажите в милости. – Антон подал потрескивающий целлофаном букет и затоптался, снимая в тесной прихожей туфли. Он не знал, как себя вести и от неловкости переигрывал. Похохатывал, преувеличенно внимательно рассматривал безделушки на трюмо, кивнул на поданные Ольгой шлёпанцы: – Славкины?..
– Обижаешь, начальник. Ненадёванные, – в тон ответила Ольга.
Она опять чувствовала себя уверенно, хотя, в общем-то, всё только начиналось. Спрятала лицо в цветы, вдохнула нежный, пахнущий молодостью запах. Дарили. Трезво подумала, что придётся выбросить в мусоропровод. Славка не должен ни о чём догадываться, всё ещё так тонко.
– Я тебя такой ещё не видел. – Антон удивлённо смотрел на неё. Румянощёкий, крепкий, словно гриб-боровик, он был по-своему симпатичен и восхищался, похоже, искренне: – Царица!.. Я не шучу.
Ольга, поправив складки на новом платье, не знала, куда девать руки. Она волнуется, встреча с мужчиной дома для неё не обычное дело, Антон должен это видеть. На него она не смотрела, но чувствовала, как в нём что-то быстро менялось.
– Я так не могу. – Антон не сводил с неё глаз. Он сглотнул и подался вперёд, обнял жёсткими руками.
Ольга хорошо знала, что это значит у мужчин.
– Ты хоть плащ сними…
Хорошо, что не вытащила индейку из духовки, стыла бы сейчас на столе.

Антон шепнул:
– Что-то не так?
– Всё нормально.
– Я же чувствую.
– Всё хорошо. – Ольга сосредоточенно прикрыла глаза, откинула на подушку голову и принялась с силой поддавать бёдрами навстречу Антоновым движениям. – Сейчас, милый, сейчас… минутку… подступает…
Его не обманешь. Это Славка балдеет, когда она изображает негритянскую страсть, а Антон как-то хмыкнул: «Театр одного актёра, девушка?..» Самое слабое место в их отношениях. На работе можно было свалить на обстановку, на то, что могут постучать в дверь, а здесь это не проходит.
Таскаешь, таскаешь свои травинки, разные зёрнышки, всякий нужный сор – муравей! Где улыбнёшься, где пригласишь в комнату на чай, где дёшево попадутся маслины, обязательно пару банок для него – вам случайно не нужно, Антон Сергеевич, а то я пожадничала, набрала вот. Или вдруг задумчиво скажешь, нет, мол, душевно близкого человека рядом. Славка, что Славка – вместе растим ребёнка, всё давно прошло. Хотя, конечно, по-своему дорог, всё-таки муж. Что дорог – обязательно, она не профура и не собирательница скальпов. И всё нужно мягко, на полутонах, не перегибать палку. Баб, которые откровенно бросаются на шею, мужики боятся. Сколько терпения, унижений и зависимости, кто бы знал!..
Ольга попыталась сосредоточиться, представить что-нибудь из «Калигулы». Антон нёс глуповатое, постельное, бог с ним, верит, что женщина любит ушами. Она взяла его руку, просунула между вспотевшими животами – туда, вниз, к заветному.
– Девочка моя… – Антон погладил её, нежно коснулся уже успевших сбиться волос на подушке. – Не получается, и ладно. Ты мне и такая нравишься, оставь.
Ольга не ответила. Нет уж, на такие штучки она не покупается. Подумает, фригидная. Фригидных мужики не любят. Оставалось одно средство, которое она открыла для себя недавно. Что-нибудь сильное, резкое, жестокое. Последняя коллегия, когда Антон врезал этим лощёным мальчикам из благотворительного фонда. Она тогда почувствовала почти то же, что и сегодня на втором этаже, где ставят дверь. После коллегии даже пришлось пойти поменять прокладку.
Так, Антоново разгорячённое лицо, жёсткие слова, губы чётко произносят каждую буковку, сила в борцовских крепких плечах, шее – и перетрухавшие молокососы, устроились, сволочи жидкие, у каждого счёт за границей, на иномарках ездят. Антон их давит, размазывает по стенке, в нём сила, гнев, мощь, его не удержать, не запугать, киллеров не боится – бледные, глазки опустили, трещат куриные кости, дерьмо полезло, ничто не поможет, сволочи, подступает, дави их, Антон, дави, ничтожества, мразь, подступает, подступает, Антон, сволочи, сволочи, Антон!..
Она сама такого не ожидала. И так быстро. Вверху лопнуло множество огней, расцветило небо пронзительное счастье. И ещё раз! И ещё!..
Праздник, салют. Даже больно.
Ольга обмякла, руки соскользнули с Антоновой спины, голова обессилено завалилась набок.
– Однако!.. – Антон был приятно удивлён. Он грузно опустился рядом, просунул руку ей под голову и притянул к себе. – Умница моя. Мы с тобой дуплетом.
– А то, – слабо сказала Ольга.
Слава богу!..
Момент был самый неподходящий, умиротворённость и полная расслабуха, но именно тут её осенило. Словно из кубиков с разноцветными боками – такими кубиками ещё недавно играл сын, до сих пор где-то лежат на антресолях – вдруг сам собой сложился цельный рисунок. Женьку Веселову она в департамент устроит, ладно. Но сначала та должна помочь с Викой, Антоновой женой. Нужно сделать так, чтобы они разошлись окончательно. Как – не её проблемы. Если Женька хочет работать в департаменте, пусть думает. Всю информацию она даст, а там Женькино дело. Женька ушлая, сумеет.
Всё сошлось чётко и жёстко, едва ли не с металлическим щелчком.
От неожиданной удачи Ольге стало весело. Её охватило нетерпение, захотелось сейчас же спросить Антона о жене (она её как-то видела, Вика заходила в департамент – крашеная блондинка, ничего особого). Но Ольга знала, теперь нельзя. Уткнувшись Антону в плечо и посмеиваясь, она стала рассказывать, как обвела сегодня вокруг пальца бдительную соседку, вернулась домой никем не замеченной.
У них должны быть общие истории, свои тайны, понятные с полуслова приколы. Это связывает прочнее секса. Антон должен считать, что отлично знает её, что она перед ним как на ладони. Долгий, осторожный труд. Она терпеливый муравей.
– А как ты вернулась? – Антон по-прежнему обнимал её, пресыщенного равнодушия не чувствовалось в нём. И Ольга опять порадовалась: похоже, действительно любит.
– А ты не обратил внимания на террасу вдоль четвёртого этажа?
– М-м… Что-то такое есть.
– Это на случай пожара. Вдоль всего дома, есть выход на лестницу каждого подъезда… Ну?..
Антон пристально смотрел на неё, его губы расползались всё шире и шире.
– Да ты коварная женщина!.. Вошла в другой подъезд, по террасе – и на свою лестницу?..
– Соображаешь, – Ольга польщённо улыбалась. – Сам понимаешь, мне гласность ни к чему, я не Горбачёв.
Антон захохотал и принялся тискать её.
– С тобой надо быть бдительным!
– Не тебе, – шепнула она. – Не тебе, милый…
Уже потом, думая обо всём случившемся, Ольга никак не могла вспомнить, кто из них первый услышал, как задёргалась на цепочке дверь.
Выражение Антонова лица запомнила хорошо – мгновенная отчуждённость, неприязнь. Наверно, подумал, что она его подставила. «Кто?» Ольга выскочила из постели и метнулась к двери в спальню, где они были, щёлкнула задвижкой. Это Славка, ключ только у него. Почему?! Сам говорил, будет весь день занят, у них на складе инвентаризация!..
На какое-то время она потеряла голову. Это только в анекдотах смешно, когда муж приходит домой и застаёт любовника. «Одевайся, посидишь на балконе! – зашептала она и бросилась, комкая, собирать валяющуюся на паласе Антонову одежду. – Быстро! На!..» Глупо, конечно, и тоже из анекдота – прятать любовника на балконе. Позже Ольге будет неприятно вспоминать об этом. Антон усмехнулся и отстранил её: «Не пори горячку». Он оделся и вышел в прихожую, где сквозь щель, что позволяла цепочка на входной двери, слышался сдавленный Славкин голос: «Оля, что случилось? Оля, открой!..»
Она щёлкнула за Антоном задвижкой и принялась быстро одеваться. Глухое бормотание мужских голосов, возня, что-то упало, похоже, Славка рвался к спальной, Антон не пускал. «Ну, блядюга! Я тебе!..» Ожесточённое сопение, может, дерутся.
Ольга уже взяла себя в руки. Здесь её не должно быть. Пусть мужчины разбираются сами. Она дождалась, когда немного затихло – кажется, Антон оттеснил Славку то ли на кухню, то ли в Игореву комнату, – и выглянула в прихожую. Схватила плащ и выскочила на лестничную площадку. Так, хорошо. Теперь за Игорем. Как бы дело ни повернулось, она его не уступит.
Сын у свекрови, и Ольгу словно обожгло – придётся встречаться с этой сукой. То, что Славку навела свекровь, она ни на секунду не сомневалась. Где просчёт, что она не учла?!
Из автомата у метро она позвонила матери. Трубку долго не брали.
– Мамун, это я. Сейчас с Игорем приеду, останемся ночевать.
– Случилось что? – хмуро сказала мать.
– Приеду, расскажу. А что у тебя? Голос какой-то…
– С читателем, паразитом, воевала! – заблажила, будто только и ждала Ольгиного вопроса, мать. – Оба ваучера, сволочь, пропил! Хотела сегодня отнести, туда-сюда, их и след…
Читателем в семье прозвали отца, тихого пьяницу. Раньше, когда ещё жили в коммуналке на Каляева, мать стеснялась, что он в одиночку пьёт, и на вопрос соседей, чего это целыми днями не слышно мужа, кивала на дверь их комнаты, со значением говорила: «Читает!» С тех пор и пошло это «читатель».
В квартиру свекрови Ольга позвонила с каменным лицом. Ни слова не говоря, быстро одела Игоря и лишь перед самым уходом, уже в дверях, неожиданно, остро взглянула, рассчитывая что-нибудь заметить в Зинаиде Викторовне. Уж она бы ей всё тогда сказала!.. Но столбовая дворянка делала вид, что ей жалко расставаться с внуком. Придерживала на вислой груди халат, сладко пела:
– Игорёк, не забывай бабушку, хорошо, дружок? Приезжайте с папой в воскресенье, в зоопарк пойдём.
Стерва! Где, где она прокололась? Неужели, когда Женьке Веселовой ответила, а эта набрала номер, было занято, и она что-то сообразила?..
В метро Ольга подумала, что документы дома оставлять нельзя. Славка, хотя в прошлом и комсомольский работник, бывает дурным, может с ними что угодно сделать. На Пушкинской она пересела и через полчаса, держа Игоря за руку, стояла перед своим домом.
– Игорёк, иди к ребятам в песочницу. Я быстро.
Сын посмотрел на неё своими серыми глазами, удивлённо взмахнул длинными ресницами.
– Я уже большой, мама… Домой не пойдём?
У Ольги мягко, как ласковый зверёныш, повернулось в груди сердце.
– Ты побудь пока здесь.
Совсем ни к чему ребёнку быть свидетелем того, что может произойти. От Славки можно ожидать сейчас любой выходки.
Однако то, что она услышала, осторожно повернув ключ, озадачило. В квартире пели пионерские песни. В первый момент Ольга подумала, что это радио на кухне, но потом поняла – нет, Антон и Славка.
Она ждала чего угодно, но то, что Антон ещё здесь, более того, они вдвоём распевают песни, заставило растерянно остановиться. Из прихожей было видно, что постель в спальной всё так же разбросана, на паласе валяются мужские носки. А на кухне между тем пели:
Птица крыльями машет,
За собой нас зовёт.
Пионеры, друзья и товарищи наши,
Собираются в дальний поход…
– Старик, – вдруг отчётливо послышался Антонов голос, – я перед тобой виноват, старик! Я не имел права так поступать. Ударь меня, я сволочь!..
У Ольги всё внутри оборвалось. Она сделала шаг к кухонной двери, задержала дыхание.
– Ты не виноват, Тошка! Любовь всегда права! – Это уже Славка. – Я пас. Вы любите друг друга. Я не буду мешать, я не эгоист херов – уйду!..
– Категорически возражаю! Дай мне по морде, старик.
– Я не эгоист! Любите друг друга. Я к матери уйду, квартира ваша!..
– Оля твоя, старик! Я виноват, извини, Оля – твоя жена…
У неё лицо пошло пятнами, она с силой толкнула дверь. За кухонным столом сидели, обнявшись, муж и Антон. Под остатки индейки подтекало пролитое шампанское, которое она приготовила к Антонову приходу. Здесь же высилась неизвестно откуда взявшаяся и уже пустая бутылка «Распутина».
Увидев Ольгу, Антон поднялся. Выглядел он не таким уж и пьяным, как можно было подумать по голосу.
– Я пойду.
– Нет, я пойду! – Славка ухватил Антона за плечи и попытался посадить на место. Крепкий Антон не садился. – Это я лишний!..
Ольга переводила злые глаза с одного на другого. То, что она сейчас услышала, было оскорбительно само по себе. Но за всем этим всплывало ещё одно, намного хуже. Её с д а л и! Её сдали о б а!.. Какое к чёрту благородство, какая порядочность. Просто оба от неё отказались!..
Она шагнула в прихожую, распахнула дверь на лестничную площадку и принялась срывать с вешалки и вышвыривать одежду.
– Пошли вон! Вон, козлы!
– Оля, ты неправа. Мы как интеллигентные люди…
– Вон!
Всё так же в обнимку, задевая плечами углы и мебель, Антон и муж вывалились из квартиры. Ольга с остервенением захлопнула дверь. И остановилась, не зная, что делать дальше.
Красиво её сделали, грамотно! Кто бы подумал!.. Недооценила, как недооценила!..
– У дороги чибис, у дороги чибис, – пели на лестничной площадке. Голоса постепенно удалялись в пролёты, становились гулкими, бубнящими. – Он кричит, волнуется, чудак. А скажите, чьи вы? А скажите, чьи вы?..
Даже сквозь дверь было слышно, что кто-то из поющих то ли смеётся, то ли рыдает. Кажется, Славка.
Сергей ЛУЦКИЙ
дер. БОЛЬШЕТАРХОВО,
Нижневартовский район,
Ханты-Мансийский автономный округ – Югра