Близорукость короткой прозы Шанина

№ 2010 / 16, 23.02.2015

На­пи­сать ста­тью – это взять на се­бя от­вет­ст­вен­ность хо­тя бы за то, что ты ав­то­ра не толь­ко вни­ма­тель­но про­чи­тал, но и под­верг его тво­ре­ние ана­ли­зу, син­те­зу. Мной бы­ло да­но сло­во – от­ка­зать я не мог – то­му, кто ме­ня про­сил.

Qui aures habet, audiat

(Кто имеет уши, да услышит)

Моше Шанин

Написать статью – это взять на себя ответственность хотя бы за то, что ты автора не только внимательно прочитал, но и подверг его творение анализу, синтезу. Мной было дано слово – отказать я не мог – тому, кто меня просил. Такова предыстория этой статьи, понимаю, что много тумана, но я же фантом, так что простительно в определённом смысле.

Порассуждать же хочется о Моше Шанине. Его имя ещё не зашорено премиями, однако есть присутствие в лонг- и шорт-листах. Парень делает первые очень уверенные шаги в большую литературу. Надо отдать должное Валерии Пустовой и Андрею Рудалёву (было бы странно не помочь земляку), давшим Моше своеобразный пропуск в литературу – это и первая публикация в престижном «Октябре», и рекомендация для участия в Липках, хотя я глубоко сомневаюсь, чтобы Форум как-то уж сильно повлиял на писательское становление Шанина. С другой стороны: Михаил себя показал, на других посмотрел.

Изданный фондом «Поколение» сборник рассказов с немного витиеватым названием «Я знаю, почему ты пишешь рассказы» и порадовал, и озадачил. Оптимальное состояние для критика, когда книгу хочется и похвалить, и бросить ложку дёгтя – идеального ничего не существует.

Что я могу сказать о сборнике? Безоговорочно Шанин обладает не графоманским талантом, в его короткой прозе присутствует ядовитое и вместе с тем тонкое остроумие, сюжетное мастерство, лаконичность и меткость языка, незаурядная наблюдательность, умение скупыми штрихами живо и верно обрисовать разнообразные характеры. Словом, читая Моше Шанина, чувствуешь в нём серьёзного, глубоко вглядывающегося в жизнь человека и, главное, уже начинающего разбираться в ней.

Шанин даровит в форме подачи рассказа; его смело можно назвать каменотёсом фразы, шлифует он их усердно и даже с каким-то наслаждением. «Дядя Толя шёл домой, бережно неся бутылку под пальто, как раненый несёт в себе пулю, как несут оторванную руку: доктор пришьёт». «На тарелке остывал бледный шлепок картофельного пюре, с краю лежала худая, скучная котлета». «Она ударила мужа по уху, и оно, пульсируя, непроваренным пельменем выбилось из-под кепки». «А когда тебе 27, мир лежит перед тобой покорно, как добрая и сытая собака». «Кисло пахло нищетой и неустроенностью» и «Максим Петрович – интеллектуал, умница, мошенник, вор, а ныне – никто». Последние две фразы просто роскошные: объёмные, зримые и такие лапидарные, что действительно поверишь: краткость – сестра таланта.

Согласен на все сто процентов с И.Бабелем, что «…фраза рождается на свет хорошей и дурной одновременно. Тайна заключается в повороте, едва ощутимом… Рычаг должен лежать в руке и обогреваться. Повернуть его надо один раз, а не два».

Но, здесь главное не переборщить. Когда слишком много «излишеств» в одном небольшом рассказе – это смахивает уже на разряженную новогоднюю ёлку. Игра не стоит свеч, чтобы так часто «издавать ртом горестный фотоаппаратный звук». Сложилось странное впечатление, что автор гонится за фразовыми спецэффектами, чтобы ими поразить читателя. «Она ударила мужа по уху, и оно, пульсируя, непроваренным пельменем выбилось из-под кепки» – как раз «непроваренный пельмень» показался мне надуманным и лишним. Оригинальность должна быть в глубине мысли, в образности – при максимальной ясности и простоте слога.

«Он огляделся и побежал прочь, смешным и глупым приставным шагом, кособочась и извинительно выгибая спину». В этом случае фраза удачна, обозначив человеческий облик, создав намёком характер.

Сюжеты рассказов Шанина порой едва намечены, а привычной развязки часто вообще нет, и все они как на одно лицо – о непрочности бытия «маленького человечка». Это избитая тема для современной России, хотя для Запада появление нового аля-Достоевского приняли бы на ура.

Шанинские герои оказываются в необычно нелепых, дурацких, а иногда и драматических жизненных ситуациях, выявляющих сущность «маленького», глубоко провинциального человечка. В своих рассказах автор сборника перенёс центр тяжести на внутренние переживания «Акакиев Акакиевичей» города N, натурой для этого, скорее всего, служил родной город Северодвинск. Шанин оставил человека наедине с собой и дал ему возможность испытать себя в борьбе с обстоятельствами. Замкнутое одиночество людей в маленьком удушливом городе, их изолированность друг от друга создали привычную среду их обитания. Ведь маленький город похож на бассейн с золотыми рыбками: можешь смотреть и видеть. Вот Шанин и наблюдает, как наиболее чувствительные сдаются, становятся алкоголиками, разбивают себе жизнь из-за ужасающей скуки и однообразия.

Тема не новая, примеров привести можно бесчисленное количество, и, к сожалению, надо признать, при том, что сборник мне симпатичен, – присутствует в рассказах авторский примитивизм. Проблему Шанин знает и видит и становится её ретранслятором исключительно в языковом изложении. Не хватает глубинного проникновения в тему, её осмысления. Не обстоятельства скручивают человека – всё решают его духовные качества. Его нравственная позиция, его воля или безволие, человечность или своекорыстие, чувство морального долга или желание разбогатеть любой ценой – вот этого как раз и не хватает рассказам Шанина.

Правда, я не согласен Кириллом Анкудиновым, считающим, что «Шанину нечем заняться – и потому он пишет». Уважаемый критик противоречит самому себе, утверждая сначала, что «Шанин умеет писать». У Кирилла Анкудинова есть мания навязывать свои пристрастия, слава Богу, которые не все разделяют. Критику можно простить человеческую, а заодно и куриную слепоту, но слепоту художественного вкуса – никогда.

Шанину в представленном сборнике не хватает не мастерства, с этим всё в порядке, ему не хватает житейского опыта, взгляда со стороны на описываемые им события. На близорукости автора, уверен, сказалось и его длительное проживание в удушливой атмосфере маленького северного города. Сейчас Моше Шанин переехал в Петербург – это расширит его диапазон и должно благотворно отразиться на творчестве.

Многие упрекают Шанина в пессимизме. И это не соответствует истине. Шанин смотрит на жизнь со своей оптимистической точки зрения, утверждая парадоксальное: и в глухих дебрях погрязшего в денежной дистрофии общества есть место любви и радости. По Шанину, жизнь – не трагедия и не комедия. В ней смешалось и то и другое. Вот за этот оптимизм мне и нравится писатель Шанин.

Творческий потенциал Моше Шанина огромный. Уверен, он повторит судьбу многих известных писателей-рассказчиков (не буду их перечислять), которых сначала упорно не хотели признавать, а потом выстраивались в очереди за их новыми творениями, и уже не столичные «толстые» журналы будут постановлять – печатать или нет, а Шанин будет решать, в какой журнал отдать свой рассказ, какой журнал осчастливить. Я знаю, оценки критиков будут самыми противоречивыми – от восхищения до полного неприятия.

С. БОГДАНОВ