Как Бог на душу положил

№ 2011 / 8, 23.02.2015

– Сколь­ко баш­ма­ков ис­топ­тал по ми­ру пи­са­тель Ана­то­лий Омель­чук?
– Не счи­та­но, не счи­та­но… Не ме­ре­но, не ме­ре­но… Сей­час и по­дош­вы креп­кие, и до­ро­ги… И мы, блуд­ные сы­но­вья ли­те­ра­ту­ры

– Сколько башмаков истоптал по миру писатель Анатолий Омельчук?

– Не считано, не считано… Не мерено, не мерено… Сейчас и подошвы крепкие, и дороги… И мы, блудные сыновья литературы, бывало, и босиком по Полярному кругу, и пешком, а сейчас больше на автомобилях, на крыльях, но башмаков – не считано… Я люблю разношенные башмаки. Если их ещё можно и прилично одевать, – я их доношу до последнего шнурка. Пространство, из которого черпает писатель заповедное слово, такое… конечно, похоже на земной шар, но не больше объёма собственного черепа. Однажды прочитал такую великую фразу: развитие человечества измеряется возможностями женского таза. Какого головастого может родить женщина. Если не может, то этим гением ограничится человечество. И у писателя – всё в голове: впечатления от замкнутых пространств, от тесных просторов – всё из головы. Необязательны даже крепкие разношенные башмаки. И из маленького сердца.

Анатолий ОМЕЛЬЧУК

– Вы писатель в дороге или за столом?

– Альтернатив нет. В дороге, за столом, где придётся… Запомнилось, как начиналась книжка «Река возвращается». Мы застряли в Таиланде, причём, аэродром Утанао, бывшая военная база США. Наш чартер задерживался, объявили задержку на пять-шесть часов. Никаких условий для писания не было, а в голове давнишний замысел – написать несколько новелл «Родное». И я написал там эти пять новелл, и после этого книжка «Река возвращается» уже не могла остановиться, потому что в Утанао рожались стартовые новеллы. Корень пророс, корешок в землю ушёл, и книжка должна была вырасти. Это случилось в дороге, в замкнутом пространстве, на американском аэродроме и святой тайской земле.

– А река-то сибирская?

– Да-да, речка – наша. Но река нашей жизни… Можно ли считать, что она географически привязана?.. Но – сибирская, сибирская.

– Коли заговорили о дорогах, самая экстремальная, забавная, может быть, парадоксальная или опасная ситуация в вашей писательской судьбе?

– Много было всякого. И трагические, и драматические ситуации. Совершал длительный маршрут, когда писал книгу «Манящий свет звезды Полярной», по дорогам моего героя Александра Кастрена. Дороги привели в город Лесосибирск рядом со старинным сибирским городом Енисейском. Звучит красиво, но на ту пору это был город условно освобождённых. Они рубили-валили красноярскую тайгу. Такой честный город из бывших заключённых. Я, видимо, не соразмерил свои возможности. Для меня Сибирь везде хороша, сибиряки везде добры-отзывчивы. Может, не ту интонацию взял – пришлось, дай бог, ноги… Меня ограбили, честно говоря, и ножички заблестели. Слава богу, на тот момент бегал сноровисто и быстро. Но тут же встретился мне молодой человек, тоже очень сложной судьбы, он жил в этом городке в домишке с матерью. Буквально через несколько часов я, ограбленный беглец, вновь убедился: сибиряки – народ заботливый, добрый и гонимого всегда приютят.

– Вы были гонимы?

– Преследуемый и ограбленный…

– Анатолий Константинович, ещё один вопрос – о Севере, конечно. Большинство ваших книг посвящены Северу. Сейчас даже утверждают, что вектор человечества повернулся на Север. Вы согласны с этим утверждением?

– Север – особая земля. И боженька не случайно создал этот резерват человеческого духа и форпост целомудрия. Но я бы не стал говорить, что все мои книги о Севере. Вообще все мои книги, на мой взгляд, о непонятном, нерасшифрованном, необъясняемом (не только необъяснимом) чувстве, как любовь. В том числе к Северу. Если в каких-то моих вещах присутствует женщина, то она присутствует как транскрипция любви.

Тот же Север… Объяснить, почему это бывает, почему возможно, почему это… Но неконкретно – о территории. Я думаю, всё-таки мои книги о чувстве.

– А роман вы не напишете о любви? Может, триллер? Детектив?

– Ты плохо знаешь моё творчество, не посмотрела мои книжки. Есть книжка – с двойной обложкой. С одной стороны – «Последний в очереди за поцелуем», с другой – «Любовь всегда ошибка», а в середине… в середине – третья книжка, которая так и называется «Роман». Роман я уже написал. Естественно, это роман о любви. Он такой эпический, страниц на тринадцать. Длиннее роман писать не надо. Честный роман о любви. Почитай.

Большую часть жизни я придерживался другой позиции. На каком-то отрезке пути (слава богу, что это произошло!) жёрдочка или жердина с неба упала и по головке меня погладила. Пишущий не обязан писать в каких-то канонах, в жанрах. В строго жанровые формы то, что я пишу, не укладывается. Всю жизнь порой стесняешься, а потом – понимаешь: вот как тебе пишется – это ты. По закону любви – любишь не того, кого хочешь, а кого любишь. И пишешь то, что пишется. Как Бог на душу положил. А не так, как требуют строгие жанры. Величайшие примеры литературы подсказывают… Написал совершенно нетрадиционно Марсель Пруст, и выясняется – это открытие. Если не новая литература, то совершенно иное, персональное, личностное… Как Бог на душу положил – в традициях – не в традициях – должно быть написано. Пишущий выражает исключительно собственное дарование или предназначение. Только своё собственное.

Интервью взяла Людмила ГУБАНОВА,
г. ТЮМЕНЬ