«Фауст» для немногих

№ 2012 / 7, 23.02.2015

Всем уже из­ве­ст­но, что «Фа­уст» Со­ку­ро­ва – ше­девр, хо­тя поч­ти ни­кто его ещё не ви­дел. И мно­гие, ско­рее все­го, ни­ког­да не уви­дят. На­вер­но, по­то­му, что это зре­ли­ще не для мно­гих.

Режиссёр: Александр Сокуров

В ролях: Ханна Шигулла, Изольда Дюшаук,

Максим Мехмет, Антон Адасинский,

Антуан Моно-мл., Йоханнес Цайлер,

Георг Фридрих, Антье Левальд,

Флориан Брюкнер, Сигурдур Скуласон

Россия, 2011, 134 мин.

Всем уже известно, что «Фауст» Сокурова – шедевр, хотя почти никто его ещё не видел. И многие, скорее всего, никогда не увидят. Наверно, потому, что это зрелище не для многих. «О, да! – скажут сейчас некоторые, – в самом деле, это кино для избранных, для рыцарей духа, интеллектуальной элиты и тонких ценителей!» Не знаю, может быть, но есть в этом некоторые сомнения. И вот почему. В первый раз, когда я пришёл на «Фауста» – его отменили, потому что не пришёл никто, кроме меня. Вернее, пришёл никто и я. Я тогда подумал с гордостью, вот так – я один, можно сказать, избранный, я и никто, только он, этот «никто», составил мне компанию. Но во второй раз, когда я всё-таки решил посмотреть этот фильм, я оказался в компании ровесниц Гёте. То есть по какой-то мистической причине в зале были только бабушки и я. Правда, пришли ещё пара молодых людей, но они тоже выглядели как-то странно, как будто века отпечатались на их лицах. В общем, они выглядели тоже как старики – но внутренние старики. Я сразу запаниковал. Мне показалось, что я попал в музей, и при этом один из экспонатов – это я. «Почему я оказался в этой компании? – думал я в расстроенных чувствах, – что общего между мной и ними? Неужели и я превратился в такого вот внутреннего старика? Лучше бы вместо них пришёл никто!» И вот два с лишним часа я думал об этом, вертясь и нервничая в самом центре зала под пристальным оком «Фауста», а престарелые зрительницы неподвижно смотрели в экран, как камни крепостной стены, окружающей меня.

А надо сказать, что происходящее в фильме странно контрастировало с нашей аудиторией и в то же время звучало ей в унисон. После вступительных красивых кадров сказочного толка на экране внезапно возник половой орган мужчины-мертвеца. Как будто Сокуров, вслед за Триером в «Антихристе», с высоты своего режиссёрского Олимпа заявляет зрителю: «А не пошли бы вы все на х..!?» Конечно, такой интересный пролог настраивает на определённый лад и ожидание очередных провокаций. Однако далее следуют вполне привычные терзания и сомнения Фауста, его знакомство с чёртом и продажа души ради секса. Авторское специфическое видение этого вечного сюжета выражается в художественных приёмах, которыми он подчёркивает особо важные с его точки зрения нюансы – в тяжеловесных метафорах с толкучкой в узких проходах и диагональными искажениями кадра. Подобные режиссёрские ходы и составляют основу фильма, но чтобы расшифровать и понять их, необходимо подобрать код к киноязыку автора. Сделать это сложно, но в принципе можно. Можно, но не хочется – потому что скучно. А скучно – потому что разгадка слишком банальна.

Терри Гиллиам в «Воображариуме доктора Парнаса» рассказывает историю, отчасти близкую к истории «Фауста». И в «Воображариуме» ситуация с языком похожая – есть много кодов, которые требуют расшифровки, которые можно интерпретировать по-разному и которые оставляют вопросы. Но разница в том, что вопросы Гиллиама порождают непонимание-удивление. Вопросы же Сокурова – непонимание-утомление.

Иван ГОБЗЕВ