ШОУ шоу с подвохом

№ 2006 / 13, 23.02.2015

Подделывают всё: диски, ботинки, пельмени, компьютеры, носовые платки… Подделки взяли нас в осаду, сдавили голову узким обручем, стиснули, словно плоскозубцы. И мы, как водится, смирились, привыкли, натренировались мастерски отличать «хороший» обман от «плохого». Большинство очень быстро разучились верить в существование чего-то подлинного, первоклассного, настоящего. Почти каждый из нас, покупая куртку с щёгольской надписью на ярлычке «Made in Italy», с необъяснимым, странным, жгучим злорадством произносит про себя: «Так я им и поверил – «Итали», небось в каком-нибудь подмосковном подвале шьют». Как правило, такие предположения оказываются близки к истине, но, как ни странно, пуховики и дублёнки продолжают раскупать с прежней стремительностью.
Подделывают всё, в том числе и искусство. Сейчас оно больше всего напоминает витрину маленького, душного, трещащего вентиляторами, пластикового ларька. При первом взгляде глаза покупателя просто не вмещают пестрящее обилие этикеток и обёрток. Он с радостью скупает разнообразные товары, и лишь дома, прочитав мелкие, плохо пропечатанные буковки, рассказывающие о «составе продукта», понимает подвох. И «элитный» сыр, и дешёвая розовая «бабл-гам» состоят практически из одних и тех же синтетических компонентов!
Да, конечно, по старой привычке до сих пор принято делить искусство на «массовое» и «не для всех». Однако такая классификация уже далеко не современна. «Попса» и «андеграунд» срастаются на наших глазах в какое-то цельное и всемогущее существо. «Эстрада» в советском понимании этого слова была тайно, незаметно убита уже давно. Её труп вынесли со сцены в антракте, а когда зрители вернулись в зал после буфета, то из-за кулис вытолкнули напомаженного, прилизанного двойника, который начал петь и говорить уже совершенно другие вещи.

Попса – это несвобода, она парализует мир, топит его в непролазной, глубокой, как омут, серости. Всё окружающее нас, клокоча и охая, медленно погружается в неё. Мы бездумно поедаем килограммы светских хроник, рассказов по счастливую dolce vita на Рублёвке, телепередач с участием ломающихся «стилистов», «модельеров» и прочих представителей «элиты», которых ещё 15 лет назад все, не задумываясь, называли простыми русскими словами: «парикмахеры» и «портные».

Смешно и в то же время страшно смотреть на изжёванных жизнью учителей, врачей, продавщиц, которые отдают последние деньги за билетик на концерт очередного ряженого юмориста. А между тем, по некоторым неофициальным данным, гонорары различных Воробьёв, Сердючек и Задорновых колеблются от 10 до 50 тысяч долларов. Неужели эта ужасающая диспропорция никого не волнует? Неужели большинство граждан и вправду считают, что пошловатые шутки про спившихся мужей, пустые стишки о том, как кто-то кому-то «нравится», действительно стоят таких денег? Создаётся впечатление, что наши искусственные, словно вырезанные из фольги «звёзды» восстановили в головах людей крепостное право, и «аудитория» исправно, смиренно несёт оброк «барину» шоу-бизнеса.
На этом болезненно-бледном лице мироздания красными, неестественными пятнами выступили стандартно-красивенькие, различающиеся лишь в несущественных деталях юноши и девушки, которые поют голосами, напоминающими вязкий гель. Плавно ходят по сцене всесильные, величавые «примы» и «кумиры», заставляющие зал приветствовать их не иначе, как стоя. Несколько месяцев вся страна тяжело переживала разрыв Пугачёвой и Киркорова. Практически каждый крупный телеканал уделил этому горестному событию, семейной драме, напоминающей катастрофу всемирного масштаба, изрядную долю драгоценного эфирного времени, которого почему-то никогда не хватает на обсуждение важных общественно-политических вопросов. Сопереживая Алле Борисовне, все как-то тихо забыли о том, что в России на 100 браков приходится 70 – 80 разводов, что является одной из главных причин первоочередной демографической проблемы. Нас отрывают от реальности, ослепляют нескончаемым блеском «Фабрик» и «Песен года». На фоне социальной нестабильности, безработицы, бедности какой-то изощрённой издёвкой кажутся репортажи о «золотой молодёжи», светских интригах, закрытых ночных клубах. Однако никто не замечает этого. Реальность утопили в грёзах, сказках, плясках и сериалах. Шоу-бизнес построил своеобразную «потёмкинскую деревню», цветастый фасад, за которым спрятали неустроенность, дисгармонию окружающей действительности.
Да, попса подслащивает быт, становится своеобразным «жизнезаменителем», вкладывает в уста миллионов людей поддельный смех, налепляет на лица однообразную, будто распечатанную на принтере, улыбку, пипеткой впрыскивает в глаза мелодрамные слёзы умиления. «Массовая культура» – это порождение необъятной серости и безграничного страха. После монотонной работы, после нервных поездок в общественном транспорте, после панической боязни больших сумок, непрозрачных пакетов и зловещих чёрных дипломатов телевизор становится единственным спасением, оправданием, успокоительным. Он похож на кусок мяса, который кидают медведям, удачно выполнившим крайне сложный трюк в цирке. Попса становится своеобразной пиявкой, отсасывающей лишнюю, застоявшуюся кровь. Если бы не было этой разгрузки, то засидевшиеся в офисах и палатках люди просто обезумели бы от чахлой замкнутости существования. Но самое страшное заключается в том, что попса не освобождает человека от рутины, она лишь создаёт иллюзию свободы и радости. Пугает тот факт, что большинство населения признало Пугачёву, Баскова, Петросяна и Галкина первыми в номинации «Любимый россиянин». Вспоминается старая поговорка: «На безрыбье и рак – рыба», а потом хрестоматийные слова из «Горя от ума»: «Вот уважать кого должны мы на безлюдье!». И правда, создаётся впечатление, что все авторитеты (хотя теперь это слово не очень подходит для печати – «благодаря» бандитским сериалам его основное значение теперь очень далеко о того, что написано в словаре Даля) обесценились, навсегда ушли в прошлое. Мы поклоняемся грубо вытесанным из камня идолам, потому что забыли о существовании чего-то более высокого.
«Масс-культура» – это глобальный обман. Она жестоко навязывает нам новые идеалы и ценности, заставляет забыть о том, что есть кто-то лучше, чем «талантливые артисты», которым по нескольку раз в год вручают огромнейшее количество различных хрустальных, золотых, серебряных, полиметаллических статуэток.
И всё же многим кажется, что выход есть. «Альтернативное творчество», «современный авангард» или, напротив, «интеллектуальная» классика: балеты, оперы, спектакли. Тоненькая прослойка, считающая себя «богемой» и «интеллектуалами», не желающая подчиняться поп-индустрии и «продажному шоу-бизнесу», с радостью бросается в мелковатый, илистый пруд «другого искусства». Все они твёрдо уверены в том, что сумели противопоставить себя «толпе», что их внутренний мир обогащается и развивается не по дням, а по часам, и что теперь их жизнь, уж точно, наполнится высоким, философским смыслом. Однако наша слабая, молчаливая «элита» очень напоминает человека, который гордо решил уйти в монастырь, но не нашёл такового в окрестностях своего дома, и поэтому отправился в дом престарелых, внушив себе, что и там можно с успехом скрыться от суеты окружающего мира.
Современный авангард – дряхлый, измождённый старик, продолжающий неумело и смешно молодиться. Авторы дискредитируют само понятие «искусства будущего», упорно, механически копируя поэтов и художников начала и середины XX века. Достаточно пролистать малотиражную, запаянную в стильную обложку книжку любого модного, московского писателя, и создастся устойчивое, словно запах дешёвой косметики, впечатление, что Алексей Кручёных, Даниил Хармс или Генри Миллер вдруг разом воскресли и принялись создавать новые произведения в своих «фирменных» традициях. Наши модернисты уподобляются банальным мошенникам, которые изменяют в названии товара одну букву, надеясь на то, что покупатель не заметит этого и купит «продукцию авторитетного производителя».
В авангардном искусстве налицо непреодолимый, тяжелейший застой. Гоняясь за своим же хвостом, оно пришло к плагиату плагиата, краже краденого, повтору не раз повторного. Лишённый глобальных задач и целей, авангард выродился, словно давно не удобряемая клубника, забыл не только о новизне содержания, но даже и формы. Конечно, не буду повторять банальные, набившие оскомину обвинения в «калоедстве», однако вопрос: «Ради чего всё это?» возникает после прочтения каждой новинки отечественного авангарда. Писатели, с упоением повествующие о наркотическом трансе вперемежку с сексом и истериками; музыканты, дудящие и барабанящие корявые, лишённые ритма и мелодики, звуки; художники, клеящие из коробок унылые инсталляции а-ля Энди Уорхол, – все они, отрицая попсу, пытаясь эпатировать публику, забыли о главном назначении искусства – показывать окружающий мир с принципиального нового ракурса. Они сами не заметили, как стали придатком, логическим продолжением шоу-бизнеса, превратились в нищих от искусства, стоящие на самой обочине современной культуры и веселящих проходящий мимо народ своей «борьбой» и «отрицанием».

Так, казалось бы, внешне диаметрально противоположные литературы – «массовая» и «элитная», болеют одной и той же болезнью. Обе они не несут читателю новых идей, не будоражат, не сотрясают сознание. Эта «пища для ума» уже очень давно остыла и начала киснуть, мы нехотя жуём её лишь потому, что вокруг нет ничего более вкусного и сытного.

«А что же дальше? Если кругом всё так плохо, то что же нужно сделать, чтобы стало хорошо?» – возникает резонный вопрос. Возможно, спасение вновь придёт по уже знакомому пути резкого, безоговорочного отрицания как «попсового», так и «авангардного» академизма, традиций и норм. Ведь сотрясший Европу романтизм отрёкся от надоевшего, иссохшего классицизма, а яркие передвижники отказались писать дипломные картины на стандартные, банальные сюжеты из скандинавской мифологии и начали создавать полотна о тогдашней жизни, проблемах. Может быть, и сейчас нужно забыть о бессмысленных «муси-пуси», однообразных историях из жизни московских «тусовщиков», игривых книжечках, заставляющих хихикать аудиторию, о усталом подражании ушедшему веку и рассказать ярко, сочно, реалистично и в то же время глубоко футуристично, одним словом, по-новому, о том, что совсем недавно произошло с нашим обществом и продолжает происходить сегодня.Егор ПОПОВ