НОВОДЕВИЧИЙ МОНАСТЫРЬ

№ 2001 / 22, 28.05.2015

Однажды колокол весело ударил, я и родился. Родители были москвичи. Но когда потом надо было получать паспорт, мама устроила мне в графе “место рождения” обозначение деревни, где я появился на свет, когда она была в декретном отпуске. Так на всю жизнь я и остался ярославским мужичком из деревни Хватково, лишённый всех льгот коренного москвича.

Зачем так мама пошутила, мне не ведомо, только льготы эти ни разу в жизни мне не потребовались.

Или она что знала?..

Родительский дом стоял напротив Новодевичьего кладбища, с видом из окон на главную колокольню.

А в монастыре — икона чудотворная Смоленская Богородицы, или Одигитрия, что по-гречески значит Путеводительница.

И это — так. Мой путь она определила просто: провела его вокруг монастыря. Хотя понял я это, только пройдя весь путь, а, точнее, на втором уже витке…

Гулять меня водили по другую сторону монастыря, к прудику. Это самое красивое место в Москве. К нему никогда не кончается поток туристов, оно и на открытках, в календарях и в проспектах.

И всё было хорошо, но однажды колокол пропел как-то грустно. Вдоль стены монастыря, с нашей стороны поплыли колбасы аэростатов воздушного заграждения. Отец ушёл в народное ополчение, а мать увезла меня в эвакуацию. Московская площадь и прописка были потеряны…

Возвращался я в Москву через много лет по Смоленской дороге, той самой, по которой Одигитрию в 1812 году везли из Смоленска, спасая от французов.

Сперва отец получил должность в подмосковной Кубинке, потом я женился в Немчиновке (по той же дороге). Место же моей работы (СКВ “Газприборавтоматика”) в это время оказалось рядом с Новодевичьим монастырём, только с другой его стороны — со стороны главного входа. Так и ходили мы каждый день от метро “Спортивная” к “Саввинской набережной” под звон колоколов.

Не буду настаивать, что это была судьба, но работал я там конструктором, хотя кончил экономический институт. И всё здесь выходило как по волшебству. Было много интересной работы, ещё интересней — люди вокруг. Дважды без всяких усилий получал жильё от предприятия. Вскорости был уже соавтором в нескольких монографиях, почти ничего не написав, — только картинки рисовал. И это вовсе не похвальба. Это молитва. Благодарственная.

В обед ходили к монастырскому прудику. Там же стал прогуливаться иногда пенсионер, бывший председатель Совета Министров СССР Булганин Н.А. — где-то жил рядом.

Потом руководители страны стали меняться часто. Менялся даже государственный уклад. Но ничто не нарушало хода моих дел: колокол звонил.

Когда из меня посыпались изобретения, то завелись дела с третьей стороны монастыря. Напротив него, через реку — Патентное ведомство. И много лет бегал я туда через старый Краснолужский мост воевать с экспертизой.

С моста монастырь особенно хорош. Возвращаясь с очередной победой, часто думал: интересное это сооружение — церковные купола. Если рассмотреть их геометрию, то на каждом есть, по крайней мере, одна точка, отражаясь от которой, взгляд направляется вертикально вверх. Туда же, наверное, попадают наши желания и мечты. Да и под куполами, известно, чудес хватает, не говоря уже о святой воде. Долгое время в это можно было не верить. Теперь же обнаружены эффекты, создаваемые телами, близкими по форме к куполам. Это, например, “пирамиды” Вильгельма Райха, а также А.Е. Голода. Пространство внутри этих пирамид и около них оказывает физическое и психическое влияние на состояние человека, всхожесть семян, даже структуру металлов. При этом одни исследователи находят это влияние положительным, а другие отрицательным. Однако, главное в этом то, что никто не говорит об отсутствии такого влияния, а приборы фиксируют его весьма ощутимую силу. Так что теперь, видимо, следует более серьёзно относиться и к церковным куполам. Тем более что про их влияние ещё никто не сказал худого. Видно, не зря и я вокруг них кручусь…

Река под мостом сонно течёт мимо монастыря. Но расстаться не хочет. Заворачивает к нему со стороны четвёртой его стены, да так, что совсем уже пошла в обратном направлении. Ну и я никуда не делся. Как раз у этого поворота реки находился Институт метрологии (ВНИИМС), где оказалась аспирантура точно по моей рабочей специальности…

Через несколько лет после защиты, гуляя в тех местах, в конце Нескучного сада, решил заглянуть к месту прежних волнений. В том помещении, где мы защищали наши диссертации, теперь… стала церковь и шла служба (ВНИИМС находился на территории Андреевского монастыря). К чему-то вспомнил, что мой день защиты был последним: заканчивались полномочия Учёного совета.

Выйдя за ворота и вернувшись к Нескучному саду, оглянулся в сторону Новодевичьего. Монастырь за сталинскими домами не виден, но половина колокольни — над ними…

Как-то по телевизору была передача про Новодевичий монастырь, и я узнал, кто мне звонил всю мою сознательную жизнь. Его звали Мошков Владимир Иванович. С пятидесятых годов каждый день поднимался он на 300 ступеней главной колокольни. И так — до глубокой старости. Умер в конце февраля 2001 года в возрасте 94 лет. Мне он звонил не зря, дозвонился: восемь лет назад я крестился, да и все дела успел переделать. И теперь я уже не хожу на работу мимо главного входа монастыря, а вхожу в эти ворота.

А однажды оказался в очередной раз на дорожке между прудиком и монастырём, куда меня в детстве гулять водили, и вдруг резко остановился: …ведь я же прожил у этих стен прекраснейшую жизнь! А ещё через несколько шагов: …да и сама смерть, наверное, — не конец. Ведь об этом же — все мои странные совпадения.

От такого открытия побежал в храм поблагодарить Христа и Одигитрию. И отправился домой готовить праздничный ужин.

К этому времени был я уже без работы (1997 год). Из остатков продовольствия всё же удалось кое-что соорудить.

Это был лучший ужин в моей жизни.

 

Лев ТЕТЕРЕВЯТНИКОВ