РОССИЯ – ВОСТОК: НЕОЖИДАННЫЕ ОТКРЫТИЯ

№ 2015 / 28, 29.07.2015

Русский человек и восточный человек. Давновековые общения. Что же способствовало, чтобы они вошли в историческую память, то есть в повседневное осознание, как говорится, если не на виду, так на слуху?

 

I. ИСТОКИ ПРОСВЕЩЕНИЯ

 

Вдруг потянуло раскупорить названную выше тему необычно – с помощью пословиц. Ясное дело: они ничуть не претендуют на энциклопедический охват знаний. Посему не будем чрезмерны в избыточных надеждах знать всё от «а» до «я». Это скорее некое эхо живым и остроумным чувствам наших пращуров. Вот и у Даля этому подтверждение: «Где чихнуть пришлось – запятая, где икнулось – двоеточие, а где табаку понюхать – точка».

Портрет В. И.Даля. Худ. В.Г. Перов. 1872 г.

 

Сведения из XI и XII веков. Что собственно есть Восток в понимании нашими предками? Удовлетворил я своё любопытство благодаря замечательному просветителю В.И. Далю (1801–1872). В его Толковом словаре живого великорусского языка прояснено: «Востекатъ или встекать, востечь /…/, восходъ. Восток /…/, дъйствiе востекающаго;// мъсто востеченiя, а потому и та страна, гдъ восходитъ солнце, восходъ, утро/…/; страны лежащи по сему направленiи отъ Европы: Азiя, Турцiя, Персiя, Индiя. Воcточный, относящийся до востока, ему свойственный /…/».

Теперь вопрос: когда Русь впервые узнала о Востоке?

Читаю самый первый памятник православно-литературного творчества пера митрополита Иллариона «Повесть о законе и благодати», писана в 40-е годы XI века. В разных словах-выражениях – приобщение к восточному: «Многие от Востока и Запада придут и возлягут с Авраамом, Иссаком и Иаковым в царстве небесном…», Синайская гора, «От востока и до Запада хвалимо имя господне», Азия, Эфес, Индия, Египет, Новуходосор (Науходоносор), Иерусалим (Константина град), агаряне (т.е. мусульмане в древнерусском токовании), волхвы (как посланцы Египта, Персии, Ассиро-Вавилонии) и ещё, ещё.

Читаю самый первый наш историко-литературной памятник – «Повесть временных лет», летопись инока Нестора (XII век). Без Востока никак. Одно за одним такие вот обозначения (перечисляю в последовательности по тексту): Персия, Бактрия, Индия, Сирия, Мидия, река Евфрат, Вавилон, Кордуна, ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Елимаис, Аравия Сильная, Финикия, Египет, Эфиопия, Фивы, Ливия, Нумидия, Мавритания, река Нил, Армения Малая и Великая, Колхида, Босфор, Capмaтия, Таврида, Cкифия, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север и ещё, ещё.

Сокровищница В.И. Даля. Как знакомились-то с Востоком? И соседствованием. И поломничеством в Святые места или миссионерством. И купеческими промыслами с хожениями вблизи или аж за три моря, как у купца Никитина. А то и войны с набегами врагов и свои походы (шествия-нашествия). То-то же вошли даже в сказки волнующе чудесные обозначения: «В некотором царстве, в некотором государстве. В тридесятом царстве. За тридевять земель, в тридесятом государстве».

Итак, главная тема у меня: что выискал Даль из восточной увлечённости наших предков для своего огромного труда под названием «Пословицы русскаго народа. Сборникъ пословицъ, поговорокъ, речений, присловiй, чистоговорок, прибаутокъ, загадокъ, поверiй и проч.»

Потому взялся за этот фолиант Даля, что находится ответ на вопрос, который определил в вводке, как ни странно, не только в летописях. Там знания специально отобранные. У Даля же особый источник для ответа – незаменимый, ибо его творил народ без заказа власти, без редакторов и цензуры, без осторожных дипломатов и иных ограничений.

Выделю: Даль создавал свой сборник по подсказке-настоянию своего друга Пушкина. И то стоит напомнить, что он сопровождал Поэта в поездке на Восток, в зауральские и казахские степи.

 

II. ЭХО ЛИХОЛЕТИЙ И ТЯГИ К ЕДИНСТВУ

 

Мудр был русский человек – себя убеждал и потомков напутствовал, чтобы перед добронастроенными иноверцами-иноземцами не сметь куражиться: «В какой народ придёшь, таку и шапку наденешь». Или: «И за рекою люди живут. И за горами люди». Ещё добрая заповедь: «К нам люди ездят – к себе в гости зовут». Но и такое исповедовал: «Своя земля и в горсти мила».

Монголо-татарское иго. Память нашего народа о страшном нашествии с Востока даёт знать такими речениями, кои не вдаются в научные определения – кто были по национальности поработители во главе с ханом Батыем, внуком Чингисхана. Так уж сложилось, что в народе то иго привычно поименовано татаро-монгольским, хотя у Даля даже самого по себе слова-то «монгол» ни разу не обнаруживается, память – только за татарами:

– Бей сполох, татарин идёт; – Глазами гусей паси, голосом песни пой, руками пряжу пряди, ногами дитя качай (пояснения Даля: «Говорит в песне вышедшей из татарского полону женщина»); – Это сущая татарщина;– Плыви себе татарин, Афимьи прошли (пояснения Даля: «11 авг. Начало победы Дм. Донского»); – Казань прогребли – и Орду прошли; – Живи, чтоб татары сидячего не накрыли; – Постой, татарин, дай саблю вынуть.

Однако в памяти не только лихо, но и понимание, что как бы ни приходилось, а жили под одним небом:

– Закажу и злому татарину; – Хоть в Орде, да в добре (только бы в добре); – Иван был в Орде, а Марья вести сказывает.

Эхо новых бед. Поздние немирные – «восточные» – времена тоже запечатлены:

– Хан крымский, да папа римский (так необычно воссоединены два врага православию); – Пропал как Бекович (пояснения Даля: «При Петре I, в походе на Хиву»; от себя напомню: речь о командире отряда русских войск); – Турки падают, как чурки, а наши, слава богу, стоят безголовы.

Татары (казанские). Они наиболее широко изо всех иных народов представлены в сборнике. Уточню: звучат в разных толкованиях, посему зазря обиды на поговорку: «Незваный гость хуже татарина». Возможно даже, что это эхо нашествия войск Батыя; да и то надо знать, что волжские татары – потомки народа, порабощённого Золотой Ордой.

Но если всё-таки эта обидная для нынешних татар поговорка и в самом деле разумеет как бы говоря российских татар, то память русских и в этом случае проявила разборчивость; как не заметить в сборнике «Люблю молодца и в татарине». И ещё наиважная замета для неправедно обидчивых: своему русскому (характеру и обычаям) ещё пуще достаётся не только в усмешку, но и в негодованье.

Один из срезов такой разборчивости – сочувствие простого русского человека простому татарину; ему тоже несладко жилось, ну прямо по присловью: «Доброму человеку и чужая болезнь к сердцу»:

– Видал татарин во сне кисель, да ложки не было; лёг спать с ложкой – не видать киселя; – Кисель бар, кашик иок: кашик бар – кашик иок (поясню: «бар» – есть, «иок» – нет); – На волка помолвка, а татарин съел; – ныне про татарское счастье только в сказках слыхать; – Татарскому мясоеду нет конца; – Нам татарам, всё даром (пояснения Даля: «Не смотрим на обычай, приличие); – Сыт татарин , коли каши не ест.

Сожительство с татарами заметно обогатило как бы говоря философское понимание русским человеком своего бытия и посему вошло в поговорочный реестр:

– Знают и в Казани, что люди сказали; – Не яман, не якши, ни средней руки (пояснение Даля: «С татарского); –Всё наготове: сани в Казани, хомут на базаре; – Казанская сирота, казанский нищий (пояснения Даля: «плут, прикидывающийся бедняком; от бывших мурз казанских.); – Алай-булай крымские песни – да там их и тресни; – Ехал в Казань, заехал в Рязань.

О мордвинах. Про этот народ без никакого религиозного высокомерия: «Живёт мордвин и некрещёный».

О калмыках. Про этих степняков с добродушным лукавством: «Кто там? – Мы.– А кто вы? – Калмыки.– А много ли вас? – Я одна». Ещё: «Калмыцкую лошадь один только калмык и переупрямит». Или даже с окалмычиванием своего брата Ивана: «Калмык – Иван Иванович, маханник, под собой кобылу съел».

Этнография. К познаниям быта-обычаев сроднившихся народов прибавлялось:

– Где два оленя прошло, там тунгусу большая дорога; – Чуваши хоть сто человек, все вместо говорят; – Был бы (весной) борщевник да снидь, и без хлебв сыты будем

(пояснение Даля: «О чувашах»); – Черноногая барыня (пояснения Даля: «Чувашка или черемиска, в чёрных онучах»); – Моя твоя – твоя моя – да и только (пояснения Даля: «Т.е. татарин, неговорящий по-русски, или калмык»).

Иное чужестранье. Это только у поспешных людей иностранцы вызывают зависть-завидки. Русский человек, видать, всякого навидался-наслышался – вот и стал выражаться, что лишения-неприятности у всех в одну опояску:

– Бесконный и в Царьграде пеш; – Калиф на час; – Штаны сняли турецкие, а батоги кладут русские.

География. Восток расцвечивал тары-бары русских людей про восточную жизнь:

– Всем рекам Ерат (Ефрат); – Всем горам Авор (Фавор); – Все лесам кипарис; – Иерусалим есть пуп земли.; – Хорош Париж, а живёт и Курмыш; – Буй да Кадуй чёрт три года искал, а Буй да Кадуй у ворот стоял (пояснение Даля: «Татары искали Буй, чтобы разорить его, но не нашли к ему дороги»).

Иран. И эта страна обозначилась для наших лошадников: «Абаса в Персии красно» (пояснения: «абаса» это тавро).

Многоспектровое влияние. Русский человек – неведомый праавтор будущей поговорки-пословицы чутко улавливал возможность «обыграть» чужеземно-восточное:

– Азия Африки честнее, август марта теплее; – Не наша еда лимоны: есть их некому;

– Не мазана арба скрыпит – не сечён мужик рычит; – По бороде Авраам, а по делам Хам; – Сим молитву деет, Афет власть имеет, смерть всем владеет; – Симова кость святая, Афетова белая, Хамова чёрная; – На горе горынской стоит дуб сарацыской: никто его не обойдёт, не объедет, хлебом не отманить, деньгами не откупить (смерть); – Помяни царя Давида и всю кротость его (пояснение Даля: «Поговорка, когда икается или зевается»); – На пардон, на аман у русского и слова нет (поясню: «аман» – приветствие) ; – Русский молодец – сте басурманам конец; – Торопчане – египчане ( пояснение Даля: «Египтяне»); – Султан на параде тут (на голове), а сраженьях там (назади); – Вавилонское смешение языков (пояснение Даля: «бестолочь, где друг друга не понимают»); – Ваши речи в евангелие, а наши и в забуку (и в татарский пролог, т.е. в коран) не годятся; – Калмык татарина маханиной (конским мясом) корит; – Хитра, мудра казанская, а хитрее её астраханская; – Барин – татарин, кошку обжарил (пояснения Даля: «Насмешка над господами, которые едят всё, напр., зайца»); – Ты барин, да и я не татарин; – Мужик просил у чёрта пшеничного хлеба, чёрт дал ему калач, сказав: «Кал-ач» (пояснение Даля: «По-татарски: не наедайся, будь голоден»).

Скороговорки. И в этих досужих присловьях тоже эхо: «Брат Аркадий зарезал буру корову на горах Араратских».

Приговорки-прибаутки. Этот жанр прямо-таки спекался на необычном: «Был себе царь Додон, застроил он костяной дом; набрали со всего царства костей, стали мочить – перемочили, стали сушить – кости пересохли, опять намочили, а когда намокнут, тогда доскажу». Выходит, Пушкин позаимствовал для своей чудесной сказки-поэмы это имя у друга Даля.

…Не надо думать, что запечатлённая Далем память нашего народа только и обходилась восточными познаниями. Полистайте фолиант: французы, немцы, испанцы, поляки…

 

III. КОЕ-ЧТО О СУГУБО НАШЕНСКОМ

 

Как не приобщить этой своей публикацией хотя бы наикратко к биографии сборника. Будем знать: и в царские времена, и в советские к нему проявлялось политическое недоверие. Во времена Даля и далее цензура посягала на остроумные речения про царей и нерадивых попов. Советских партбонз пугало как раз-то противопоставное: здесь же прославление царей и религии, да к тому же о русском характере «без классовых оценок».

Замысел учёных, Гослитиздата и М.А. Шолохова. В 50-е годы прошедшего столетия группа учёных зароптала: нельзя без этого сборника. Издательство «Художественная литература» (ИХЛ) поддержало. Но – запрет.

Пришла мысль: пусть предисловие напишет депутат и академик Шолохов. Авторитет! Власти надо будет считаться с таковым обстоятельством. В итоге в 1957-м вышел этот сборник с вдохновенным Словом классика при отважном названии «Сокровищница народной мудрости». Событие! Но огорчал малый для огромной страны тираж: всего 45 000 (только библиотек было 300 тысяч).

Минуло три десятилетия. Я уже здесь директорствую. И вот главный редактор А.И. Пузиков пришёл с идеей переиздать. Начинаю готовить почву, но узнаю, что в ЦК пришёл негодующий протест: как можно издавать с пословицей «Незваный гость хуже татарина» (в ответ родилась язвительная для перестраховшиков шутка: «Званый гость лучше татарина»).

Пошли проторённым путём: уговорили Шолохова вторично благословить издание. Он даёт согласие без никакого промедления (письмо было сопровождено драгоценной для издателей записью: «Шлю тебе и Пузикову сердечный привет и самые добрые пожелания»).

Так вот и появился сборник числом – поразительно! – 400 тысяч экземпляров. И это-то без разрешения ЦК (это нашли поддержку председателя Госкомиздата СССР Б.И. Стукалина.) И это-то при постоянной нехватке бумаги. То коллектив поддержал идею искать любые резервы экономии.

Несколько лет тому назад вышел из книжного магазина донельзя огорчённым. Не было в новом издании ни статьи Шолохова, ни хотя бы наикраткой биографии книги. У Даля можно прочитать нестареющее: «Не будь тороплив, будь памятлив».

Валентин ОСИПОВ