В ожидании крыльев
№ 2016 / 41, 25.11.2016
Есть люди известные, а есть замечательные. Это не одно и то же. Но отчего-то так повелось, что первое стало синонимом второго. Слыть подменило быть. Замечательным, достойным внимания и памяти может быть далеко не всякий. Это должен быть герой, великий человек. Люди маленькие, неприметные, чем они могут быть интересны? Так, компост для истории.
Долгое время русская литература разубеждала в этом окружающих: маленький человек – не ветошка. У него тоже есть чувства, мысли, сердце, достоинство, мечты, наконец. Самое лучшее в литературе было написано о маленьких людях: о бедном владельце шинели, незадачливых строителях Чевенгура, жителях затопляемой Матеры.
Было в этом движении души начало христианское и демократическое. Но было и старое, романтическое, с безднами и высотами. Хотели этого или нет, авторы выдумывали маленького человека, приподнимали, подтягивали его до того же героического уровня. Наделяли невиданными страстями, идеями необыкновенной глубины, обрушивали на маленьких героев неслыханные бедствия, тяготы, испытания. И за всем этим звучало знакомое, карамазовское, в духе Фёдора Павловича: «Ишь ты, валаамова ослица заговорила! Ну-ка, давай, послушаем.» Вместо вглядывания в жизнь обычных людей, разыгрывали самодеятельную пьесу о страстях человеческих, о звёздных часах человечества.
А маленького человека не надо было выдумывать. Следовало его брать таким, каков он есть.
«ЖеЗеЭл» принадлежит к тем книгам, в которых воображение великого в малом, романтический восторг («он живой и светится»), отступает перед сухим, почти фактографическим повествованием. Вот, есть люди, интересуются литературой и стихами, собираются вместе, что-то пишут. А ещё сходятся, расходятся, скитаются по петербургским углам. Люди бесприютные и безденежные, неприспособленные к жизни, чудаки и неудачники.
«Всё это было неправильно, всё шло не оттуда и не туда, двигалось набекрень, наискось. Катилось юзом, подпрыгивая на ухабах, застревая и пробуксовывая. Всё это выглядело жалко, называясь жизнью. Но это была жизнь, и другой не было: ни у Валеры, ни у меня, ни у каждого из нас».
Поначалу кажется, что Марат Басыров написал историю одного лито. Посетил несколько собраний. Наметил среди присутствовавших прообразы персонажей, а затем перенёс на бумагу. Но это не так. Кружковая литературная жизнь со всеми её анекдотами и маленькими трагедиями осталась за рамками книги. Собственно творчеству героев уделено не так много места. Сказано крайне скупо: написал рассказ, издал роман, прочёл перед публикой несколько стихотворений или застенчиво подсунул их приятелю в обычной, видавшей виды тетрадке. Подробностей на один абзац. Авторская оценка плодов творчества без выдержек и цитат в своё подтверждение: «Мне совсем не нравились его стихи, они казались мне излишне грубыми, но не потому, что этого хотел автор, а потому, что иначе он не умел. Несмотря на их топорность, в них всё же присутствовала музыка, но, на мой взгляд, совершенно случайно… Во всей этой сумятице сквозила какая-то дичайшая грусть, возникавшая от чувства обречённости, да и сама она была обречена. Его стихи были полной графоманией».
И всё же основная тема «ЖеЗеЭл» – творчество. Его неожиданность, немотивированность, непостижимость, неясность и неопределённость источников вдохновения.
Тезис об иррациональной природе творчества встречается ныне с усмешкой. Ну что это? Детский сад какой-то. Банальность, веками отработанная поза священного безумца, творца, беседующего с музами и богами. А между тем ничего не меняется. Творчество по-прежнему необъяснимо. Оно безразлично к окружающим условиям, не подчиняется никаким закономерностям. Быть писателем, поэтом – по-прежнему рок и судьба, проклятие и благословение. Творчеству нельзя научиться в школе creative writing. Поэтом, писателем не сделают тебя ни горы прочитанных книг, ни гранты, ни премии. Всеобщее признание, популярность, лавровые венки, или, напротив, их отсутствие не имеют значения. Разнообразие жизненного опыта или скудное на события, рутинное существование – не принципиально. Писателем делает тебя экзистенциальный, гамсуновский голод, ощущение растущих за спиной крыльев.
«Они говорят», «он считает» – всё это, в итоге, неважно. Важен собственный творческий порыв, его подлинность. «Похоже на то», «перекликается с этим». Настоящий автор и писатель безразличен к тому, насколько близок он или далёк от собратьев по перу и несчастию, он должен следовать своей дорогой. Попытки рационализировать своё творчество, вписать его в заданную систему координат лишь создают помехи. Зачем отмечать свой маршрут, если ты не собираешься возвращаться?
Творчеству противопоказано лишь одно – сытость. Только она способна заглушить стремление выйти за пределы обыденности, конечного существования. Может быть поэтому Марат Басыров, и в «ЖеЗеЭл», как и в предыдущем романе «Печатная машина», пишет о «людях из дурного общества», о тех, кого можно назвать отщепенцами. Его персонажи, нелепые и неприкаянные, заслуживают внимания, потому что живут подлинной человеческой жизнью. Они томимы, терзаемы неведомым, которое не даёт им погаснуть подобно многим другим, не позволяет раствориться в обыденной жизни. «Если герои выживают, то становятся скучнейшими людьми», – писал Ремарк. Что же можно сказать о тех, кто ещё не стал героями? Книга Басырова о них, о тех, кто пока не нашёл в себе сил шагнуть вперёд по творческой дороге. О тех, кто испугался, застыл в нерешительности, задумавшись о безопасности прохождения пути. Она о тех, кто обязан выжить. Потому что смысл творчества – преодоление смерти.
«ЖеЗеЭл» совсем не похожа на стандартную историю успешного восхождения человека к вершинам славы, открытия собственного Я, обретения голоса. Её тусклость и чистота, безыскусность, простота, мелькающие порой в фиксируемой обыденности глубины смыслов демонстрируют преодоление литературных шаблонов.
Эта книга не должна была получиться. Но разрозненные рассказы о блёклых буднях потерявшихся в этом мире людей, внезапно, к финалу складываются в целое, в картину человеческой жизни, где сплетаются воедино благородные порывы и соглашательство, конформизм и своего рода диссидентство, поиск своего Я и бегство от него.
Основная мысль романа Марата Басырова – каждый человек замечателен, в каждом есть Божья искра, творчество – полёт над бездной, преодоление смерти, насмешка над ней, не кажется оригинальной. Но литература – не цирк, не эстрада, она не призвана развлекать интеллектуальными шутихами. Её цель напоминать нам об истине.
Знал ли сам Марат Басыров, что для него самого эта книга окажется последней? Скорее всего, нет. Быть может, кто-то, сравнив «ЖеЗеЭл» с яркой «Печатной машиной», подумает о падении. Но это не так. В «ЖеЗеЭл» есть и бездна, и парение над ней.
Сергей МОРОЗОВ
г. НОВОКУЗНЕЦК
Басыров Марат. ЖеЗеЭл. – Спб.: Лимбус-пресс, 2016
Добавить комментарий