Александр АБДУЛАЕВ. ОСЕННИЙ ЭТЮД (На конкурс “Расскажу о своём народе”)

№ 2017 / 2, 19.01.2017

Синева залива сквозила меж шершавых стволов сосняка. Деревья росли плотно, поэтому стволы были тонкие, они тянулись вверх ближе к солнечному свету. А несколько сосен, стоявших поодаль, широко раскинули свои ветки, ствол у одной из них был изогнут и коряв. Южный ветер принёс с собой позднее тепло, и лес, скинув с себя осеннюю дремоту, ожил. Верхушки деревьев под напором ветра взмахивали ветками, будто руками, сыпля на землю пожелтевшую хвою. Невысокий кустарник, обданный красным цветом, вцепился мелкими корнями в самый край откоса и был виден со стороны залива издалека, словно маяк.

По холодной воде стелился дробный стукоток мотора, и вскоре из-под железнодорожного моста появилась лодка с рыбаками. Лодка «Казанка» шла, уткнувшись носом в синеву воды, и оставляла за собой буруны холодной воды, они расходились в стороны седыми усами. Один из рыбаков в плотном свитере и вязаной шапочке на голове, привстал с места, напряжённо вглядываясь вперёд, чтобы лодка не натолкнулась на невидимый глазу топляк, и у мотора не сорвало шпонку. Тогда на рыбалке можно было поставить крест. Остальные рыбаки с накинутыми на плечи ватными телогрейками смотрели на воду и с ленцой о чём-то перекидывались словами. Лодка сбросила обороты, когда рыбаки проплывали мимо резиновой лодки. Пожилой рыбак в брезентовой куртке даже не повернул головы в их сторону. Казалось, он подрёмывал, уткнувшись подбородком в грудь, не замечая поплавков. Один из рыбаков огорчённо махнул рукой, мотор лодки взревел, и она взяла курс на другой берег залива. Неугомонные чайки сначала потянулись за ней, но потом резко изменили свой полёт и, едва не задевая воду крыльями, скрылись вдали.

Над головой чёрными тенями пролетели вороны в дальний угол леса. Туда вчера вывезли школьников, которые с визгом и шумом, с большим усердием шныряли по лесу в поисках дров. Не найдя ничего подходящего, они стали рубить для костра тонкие стволы деревьев. Вороны сидели на верхних ветках, выглядывая в траве разбросанные остатки трапезы. На сломанном пластиковом подносе лежали ровно порезанные огурцы, развалились, показывая свои красные бока, помидоры. Рыхлые куски белого хлеба горкой лежали возле брошенного пакета «Winston».

Правее асфальтовой дороги, которая вела на ткацкую фабрику, тянулся глубокий тёмный лог, своими крутыми откосами выходил к заливу. Рядом отдавало запахом застоялой воды небольшое болотце с камышами, стоящими, словно часовые, среди зелёной ряски. На самом дне оврага росла старая раскидистая ель. Тёмная кора в янтарных подтёках серы, узловатые корни выпирали из земли, словно перекрученные жгутами. Они больше были похожи на изработанные мужицкие руки с буграми подкожных вен. Из лога тянуло густо настоянной прелою землёй и хвоей.

На самой верхушке ели мелькнул рыжий беличий хвостик, вскоре появилась ещё одна белка, и они, играя, крутились по стволу дерева.

С дороги послышался звонкий собачий лай, белки перестали гоняться друг за другом, одна встала на задние лапки и повернула мордочку с чёрными маленькими пуговками глаз в ту сторону. Потом огненными стрелами они взметнулись по корявому стволу наверх, в густую крону.

На берегу залива слабел ночной костерок, красноватые угольки, присыпанные пеплом, дотлевали. Белёсый жиденький дымок тянулся вверх, растворяясь в прозрачном воздухе. Возле него сидел Человек огня и небольшой палочкой подгребал угли обратно в огонь. Его губы шевелились, и казалось, что он разговаривал сам с собой:

– Сыроватые сучья… что-то плохо горят… только дым один…

Он потёр глаза рукавом старой болоньевой куртки и встрепенулся, увидев, что я подхожу к нему. В его глазах можно было прочесть недоумение и одновременно удивление: новый человек появился в лесу. Поздоровавшись, я протянул руки ближе к огню.

– Слабоват огонёк… сейчас схожу в овраг, там я припас немного дров, принёс их из другого леса, – он махнул рукой в сторону старого аэропорта.

Я с интересом разглядывал его. Кроме синей куртки, его гардероб дополняли ещё несколько вещей. Спортивные штаны неопределённого цвета пузырились на коленях от долгого сидения на корточках, ноги были обуты в коричневатые ботинки. На одной руке была рваная вязаная перчатка, на другой – разноцветная рукавица. Голову прикрывала спортивная шапочка, сдвинутая на бок. Лицо у мужчины, затянутое сеткой морщин с ярко-синими глазами, выражало некую усталую обречённость.

Мы с ним обменялись оценивающими взглядами, и он, повернувшись ко мне спиной, пошёл лёгкой походкой вглубь леса. Я огляделся. Вокруг костерка пожухлая трава была заботливо сметена в кучу, но ветер раздувал её в разные стороны. Верхушки деревьев постанывали, и казалось, что этот звук издаётся живым существом. Человек огня возник вместе с полной охапкой толстых, в руку, веток.

– Сейчас подбросим дровишек, и костерок у нас оживёт, – он опустился на одно колено и надув щёки стал раздувать мерцающие угольки. Огонь сначала робко, затем всё сильнее стал облизывать ветки. Человек огня протёр глаза тыльной стороной кисти, проворчал:

– Нынче и дров в лесу не найти, всё пожгли супостаты.

– А кого вы имеете в виду? – спросил я.

– Да много разных людей стало в лесу появляться. То бездомные бродяги тралят здесь в поисках бутылок, то городские туристы ордой завалятся, только беда одна от всех. Лес просит к себе уважения и почитания, а супостаты его топором по стволу. Посмотри, любезный, – он рукой сделал движение, показывая на срубленную сосенку, – лет от роду ей, наверное, двадцать. Ей расти да расти, но пришёл, как он себя величает, гомо сапиенс, топором по ней хвать и волоком тащит её в костёр.

12 13
А как ей? Он ведь об этом не думает. В нём проснулся звериный первобытный инстинкт. Огонь развёл, на шампур водрузил кусок мяса и давай его жарить. Потом пляски возле костра устраивают. Вот тебе и облик современного человека! Мне кажется, эволюция у нас пошла обратным путём.

Человек огня замолчал, мы смотрели на всполохи костра, думая каждый о своём.

– Знаешь, какие здесь грибы? – вдруг снова заговорил он, и в его голосе я услышал совсем другие нотки. – Первый тёплый дождичек прольётся, и маслята свои шляпки из земли кажут. Крепенькие, шляпка красноватая, скользкая на ощупь. Нашёл один – смотри пристально: другие братья-маслята должны быть тут же. Лучше всего за грибами ходить утром. В лесу ещё сумрачно, спокойно, птицы только начинают просыпаться. Идёшь по мягкой хвое, присматриваешься, не ждёт ли тебя под сосенкой гриб? Сердце заходится от радости.

Он снова замолчал, рукой сдвинул шапочку на затылок, почесал нахмуренный лоб и стал смотреть, не мигая, в огонь. В его позе чувствовалась напряжённость и одновременно безысходность от невозможности остановить нашествие городского жителя на лесной массив. Этот ничем не примечательный старик в старой куртке, искренне болевший за природу, притягивал к себе.

– Ну и что? Сделать ничего нельзя? – спросил у него.

Человек огня, разомкнув бескровные губы, произнёс с отчаянием в голосе:

– Да, пожалуй, уже ничего не сделать. – Дым от костра попал в глаза, и он стал рукавом протирать их, затем натянул на самые глаза шапочку и, поморщившись, проворчал: – От людей я слышал, что здесь будут коттеджи строить для новых русских. И откуда взялись они? А я что, старый русский? Япона мать! Всю жизнь работал, был в почёте, к каждому празднику грамоту давали, сейчас хоть ими стены оклеивай. Ну, построят они эти коттеджи, отберут у нас, людей, красоту природную. Нет, наверное, забыли они о возмездии Божьем, там, наверху, всё видно, как мы червяками ползаем по грешной земле. Придёт время, и суждено каждому из нас пройти суд небесный. – Он посмотрел на меня ясными глазами, такие обычно бывают только у детей и стариков.

– Знаешь, мил человек! Июльским утром придёшь сюда пораньше – тишина, лес ещё дремлет, ни звука. Потом послышится тонкий посвист неизвестной пичуги, так она приветствует солнце, которое только-только появляется над заливом. Всё кругом блестит серебром, а вверху, в ясном небе, соловьиные рулады слышны. Душа от радости заходится, рай земной, да и только!

Он замолчал, и по выражению его лица можно было определить то душевное волнение, которое охватило его. Немного в стороне промелькнул согбенный человек, он шёл, оглядываясь по сторонам, что-то выискивал в траве.

– Вот тоже человека беда загнала в лес, ходит, ищет пустые бутылки, чтобы сдать приёмщице, – в голосе зазвучали нотки раздражённости. – Не время сердце томить, может, всё ещё исправится, станет народ на правильный путь, да ему только показать, а дорогу сам он найдёт, чай, не глупый.

Из разговора стало ясно, что Человек огня был родом с Волги, там, на её берегах, и провёл большую часть своей жизни. Ему хотелось вспоминать о своей жизни, он почувствовал во мне благодарного и внимательного
слушателя.

– Было это зимой. А морозы стояли под тридцать градусов. А мы, пацаны, решили покататься на коньках. Снега на льду совсем не было, тогда ветра всё сдували. Накрутили мы коньки-снегурочки на валенки, и давай пируэты на льду выписывать. А не заметили майну, вот с другом туда и закатились. Одежда сразу намокла и тащит мёртвым грузом ко дну. Ну, всё, думаю, хана нам, так и в армии не послужу. А хотелось, тогда все шли с большим желанием в солдаты. Мысленно попрощался с родителями, с братаном, и глаза уже закрыл, а вниз темень студёная всё настойчивей тянет.

И вдруг слышу голос: «Эй, кто там? Держитесь, сейчас помогу!». Оказалось, шёл один мужичок с работы и оттуда прихватил доску-дюймовку для личного хозяйства. Так на этой доске к нам и приполз, первым вытащил меня за рукав телогрейки. Я лежу, мороз стал панцирем сковывать одежду, совсем не могу пошевелиться. И только сейчас охватил меня ужас, сердце, как у курицы, стало биться. Ещё немного – и вылетит из моего худого тельца.

Мой друг зацепился подбородком за край майны, видимо, сил больше не было. Мужичок схватил его за волосы и потянул наверх, а тот, дурень, как заорёт во весь голос! А мужик подбадривает утопающего: «Ты ори громче, может, и не замёрзнешь! Вот что, мальцы, на ноги не вставать, можно ещё провалиться, ползком до самого берега!».

Как домой добежал босиком, совсем не помню. Мать увидела меня, сначала дала такой подзатыльник, что я кубарем до самой печки от порога летел! Дня три, наверное, лежал на печи, всё тело ломало, будто катком по нему ездили. Спущусь с печи на пол, присяду возле неё и смотрю, не мигая на огонь, как заворожённый.

Бедно тогда жилось в деревеньке нашей, богатых никого не было. Налогами обложили, как при орде татарской. Ходили, меняли молоко на яйца, чтобы сдатчик принял. Строго было, можно было в тюрьму угодить ни за что. Жили без паспортов, на трудодни, сколько заработал, столько и получишь натурпродуктом. Одним словом крепостные.

В город я сбежал только после службы в армии, устроился на завод, пошёл учиться. Так жизнь была сытная, можно было на юг с семьёй съездить, кое-что в дом прикупить. Потом вся эта перестройка, будь она неладна! Не хотел народ её принимать, да кто нас тогда послушал? А всё «плюрализм мнений, гласность», слова-то вовсе незнакомые. Вот и покатилось всё под горку. Что было – проели, сейчас умри, и похоронить не на что будет. Сейчас, смотри, у одних дворцы в три этажа, у других только хижины дяди Тома.

Он махнул рукой, и она безвольно плетью упала на колено.

Наш разговор заканчивался, как и догорал костерок. Сквозь лесную чащобу послышался звон колокола недавно построенного Храма с позолоченными куполами. Солнце, проделав дневной путь, всегда останавливалось и замирало над ним и тогда купола начинали светить золотом. При приближении сумерек, когда светило падало за кромку горизонта, купола и кресты пылали уже рубиновым светом. И если посмотреть на это чудо, чуть прищурив глаза, то с куполов сразу же тянулись тонкие рубиновые нити.

Лес темнел, краски кругом густели, птицы, уставшие от дневных дел, притихли до следующего зарождения дня. Только от воды слышен был далёкий и еле слышимый звук моторной лодки. В небе сначала робко проклюнулась одна звезда… другая, затем ночь своей щедрой рукой осыпала ими всё начинающее чернеть высокое и глубокое небо.

Летняя ночь коротка. И едва на востоке забрезжит новый рассвет, на небе будет потухать обкусанная утром луна.

 

Александр АБДУЛАЕВ

г. ЧАЙКОВСКИЙ,

Пермский край

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.