Иван ГОБЗЕВ. Что такое патриотизм

№ 2017 / 6, 17.02.2017

«Вместо того чтобы убивать своего соседа, пусть даже глубоко ненавистного, следует, с помощью пропаганды, перенести ненависть к нему на ненависть к какой-нибудь соседней державе – и тогда ваши преступные побуждения, как по волшебству, превратятся в героизм патриота». Это сказал английский философ и учёный, лауреат Нобелевской премии по литературе 1950 года Бертран Рассел.

За несколько десятилетий до него другой мыслитель, не менее известный, Лев Толстой, наш русский классик, высказался: «Патриотизм, в самом простом, ясном и несомненном значении своём, есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых – отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти. Так оно и проповедуется везде, где проповедуется патриотизм. Патриотизм есть рабство».

Ни того, ни другого нельзя заподозрить в нелюбви к своей родине. Толстой вообще, как известно, стремился к народу, возвеличивал его ценности, наказывал быть ближе к простым людям. Толстой очень русский по духу писатель, не случайно он святыня в устах всех патриотов, причём, что парадоксально, патриотов именно в том смысле, который использован в приведённом выше отрывке.

Наверное, Толстой и Рассел (и надо сказать многие другие) высказывались против патриотизма не потому, что они были «проплаченными либерастами». Представляется, что они высказывались против лжи и лицемерия, которые часто прикрываются патриотическими идеями.

В течение веков существования политики неоднократно отмечалась мощь патриотических настроений. Умело культивируемые с помощью пропаганды, они способствовали, безусловно, интеграции, солидарности и сплочённости граждан. Отмечено было и то, что часто это использовалось как механизм для отвлечения внимания населения от собственных проблем. Патриотизм культивируется посредством создания в массовом сознании образа внешнего врага. Это переводит внимание от насущных проблем на внешние проблемы – проблемы государства в его противостоянии враждебным вызовам (вызовы могут быть как реальными, так и надуманными). В итоге, люди вместо того чтобы выказывать недовольство по поводу неудовлетворительных условий собственной жизни, переключаются на внешнего врага, обвиняя в пламени правоверного негодования его во всех своих несчастьях. Примером такого переключения является ликование россиян (причём, что характерно, чем беднее человек, тем больше ликования) по поводу победы Дональды Трампа на выборах президента США. Хочется спросить: люди, что вам Трамп? Ваше благосостояние от него никак не зависит.

Этот приём используют все государства – и чем сильнее, чем влиятельнее они, тем важнее становится он. Ну и ладно, пускай.

Интересно другое. Если взять российскую историю и некоторых ярких её представителей, вроде Ивана Грозного, Петра Первого, Алексея Тишайшего (незаслуженно часто игнорируемого), Иосифа Сталина и некоторых других, которые были впоследствии воспеты, возвеличены и увековечены в памятниках, то можно заметить, что эти выдающиеся деятели меньше всего заботились о народе. Точнее даже сказать – народ для них был расходным материалом. Это в принципе характерно для российской истории – сильная внешняя политика при полном равнодушии к уровню жизни собственного населения. Патриотизм же необходим был для того, чтобы народ принимал это положение вещей (государство всё, человек – ничто) как должное.

Но вот, в последнее десятилетие тенденция в России стала меняться. Я совершенно уверен, что власть имущие (впервые в российской истории) вдруг стали заниматься не только продвижением авторитета государства на внешнеполитической арене, но и собственным населением. Стала развиваться инфраструктура, появились различные новые социальные программы, заработали старые, возникли сервисы обратной связи, благодаря которым простые граждане могут связаться с властью, высказать своё возмущение, жалобу или внести предложение. Самое главное, что эти сервисы реально работают, я сам не раз обращался и в результате моей активности (не всегда стопроцентно успешной и иногда требующей много-много времени) ремонтировали дороги, прокладывали новые, сносили гаражи во дворах, облагораживали газоны, чиновники делали то, что обязаны, и т.д. И, наконец, стало расти благосостояние населения. Я вижу, что власть повернулась лицом к народу. Это прекрасно.

Но сейчас начинают возвращаться некоторые страхи. Это вызвано не только усиливающейся пропагандой патриотизма (который всё чаще озвучивается как «национальная идея»), а и реальным положением дел (причём, эти два явления взаимосвязаны). Например, когда видишь в новостях по соседству такую информацию: «Реальные доходы россиян в 2016 году упали на 5,9%» и «Прибыль банков в 2016 году выросла в 5 раз», становится не по себе. И это не что-то редкое, вырванное из контекста, это факты: последнее время всё ощутимо дорожает: услуги ЖКХ, проезд, продукты. А доходы сокращаются.

Кстати, говоря о растущей прибыли банков – она есть результат кредитов, в том числе ипотечных и потребительских. Люди берут эти кредиты, они вынуждены, и превращаются в долговых рабов на многие годы – отныне они работают только на кредит. Кто-то возразит – ну и что? В США такая система давно работает. Там большая часть населения – долговые рабы. Да, и это ужасно. Правда, не так, как у нас – разница между кредитом под 15-20% годовых и кредитом под 3–4% довольно велика.

Очень хотелось бы верить, что эта тенденция не приведёт вновь к обнищанию, которое будет закамуфлировано патриотическими лозунгами. Тут напрашивается ещё одно высказывание о патриотизме, Виссариона Белинского: «Любовь к отечеству должна выходить из любви к человечеству, как частное из общего. Любить свою родину значит – пламенно желать видеть в ней осуществление идеала человечества и по мере сил своих споспешествовать этому…»

Наверное, речь идёт о том, что не нужно путать патриотизм с тем, к чему он не имеет никакого отношения. Очень хорошо и ясно сказал об этом Джордж Оруэлл, создатель одного из самых важных произведений XX века – «1984»: «Под «национализмом» я прежде всего имею в виду привычку считать, что человеческие существа можно классифицировать, как насекомых, и что к миллионам, а то и к десяткам миллионов людей могут быть, ничтоже сумняшеся, приклеены ярлыки «хорошие» или «плохие». Во-вторых, – и это куда важнее – я имею в виду привычку человека отождествлять самого себя с одной-единственной нацией или какой-либо другой группой и ставить её выше добра и зла, не признавая за собой никакого иного долга, кроме служения её интересам. Национализм не следует путать с патриотизмом. Оба этих слова обычно употребляются настолько неопределённо, что любые их толкования будут оспаривать; нельзя, однако, смешивать эти понятия, поскольку в основе их лежат две разные и даже исключающие одна другую идеи. Под «патриотизмом» я понимаю приверженность человека к определённому месту и определённому образу жизни, которые он считает лучшими в мире, но при этом не имеет желания навязать их силой другим людям. Патриотизм, по самой природе своей, имеет оборонительный характер как в военном, так и в культурном отношении. Национализм же, напротив, неотделим от стремления к власти».

 

Иван ГОБЗЕВ