Дневник любви

№ 2025 / 24, 20.06.2025, автор: Елена САФРОНОВА

Борис Гриненко. Признание в любви.

М.: ЭКСМО, 2024. – 480 с.

 

Почти перед каждым писателем рано или поздно встает серьёзный вопрос: как рассказать об утрате очень близкого и важного для тебя человека? Возможно ли переплавить свою боль в текст так, чтобы это имело не просто «психотерапевтический», но и художественный смысл?.. И что в таком тексте окажется первично – изжитие психологической травмы («травмоговорение» в текущей русской литературе в почёте, но я не считаю это преимуществом современной прозы), история взаимоотношений, «семейная сага» либо повествование о чувствах?..

Единого ответа нет и не может быть хотя бы потому, что авторы – как и люди – все разные, и преодоление собственной боли сугубо индивидуально. В начале ХХ века Саша Чёрный написал стихотворение «Недержание»:

 

У поэта умерла жена…

Он её любил сильнее гонорара!

Скорбь его была безумна и страшна –

Но поэт не умер от удара.

 

После похорон пришёл домой – до дна

Весь охвачен новым впечатленьем –

И спеша родил стихотворенье:

«У поэта умерла жена».

 

Саша Чёрный вошёл в историю литературы с сатирическими стихами как политического, так и нравственного толка. «Недержание» – тоже сатира; поэт не одобряет своего лирического героя, сразу после похорон садящегося за сочинительство. К сожалению, по собственному горькому опыту могу сказать, что об уходе своего мужа не могу рассказать ни в какой художественной форме – будто бы с ним утратила способность к вольному творчеству. Но, может быть, для возвращения этого потенциала нужно время?.. Книга Бориса Гриненко «Признание в любви» отчасти убеждает в этом и даже называет примерные сроки, за которые сплошная боль превращается в складное повествование.

Гриненко – не профессиональный писатель, в детстве (как следует из романа) писал стихи, но во взрослой жизни не был связан с литературой (за плечами только научные статьи по технической специальности и монография в соавторстве). Взяться за перо его побудила смерть от рака третьей жены Ирины, которая была младше почти на 18 лет. Из пояснений автора понятно, что сначала он не более чем реализовал желание супруги – «написать о нашей увлекательной жизни» с привлечением воспоминаний нескольких друзей. Эти записи увидели свет в 2018 году, через год после смерти возлюбленной. Но впоследствии Гриненко несколько раз дорабатывал исходный текст, книга выдержала несколько изданий под разными названиями и, наконец, пришла к версии издательства «Эксмо» в конце 2024 года.

 

 

По моим ощущениям, «Признание в любви» – хороший ответ на вопрос, вынесенный в начало рецензии. Это произведение в жанре автофикшн во многом уже отмечено «родовыми пятнами» именно литературного профессионализма. Думаю, это неслучайно – с течением лет психотерапевтическая задача уступает место эстетической, цели высказывания, которое сохраняет образ любимой и транслирует его в вечность – если рукописи не горят, то книги тем более!.. По крайней мере, в это искренне верит автор, и его убеждённость проступает между строчками текста.

Ещё, не исключено, за шесть лет работы над книгой Борис Гриненко избавился от гнетущего чувства, что преследовало его после кончины жены:

«Меня нет, нет меня больше… И хорошо, что нет. (…) На самом деле, меня нет. Цветы теперь положит тот, другой человек, который вошёл утром. Положит нам, обоим».

Ощущение ненастоящести происходящего, неестественности мира, где не осталось родного существа, и отсутствия в этой псевдореальности себя самого знакомо многим, пережившим подобные трагедии – а так как близких теряют все, то читательская аудитория «Признания в любви» будет очень широка. Однако же годы привыкания к этому новому миру взяли своё – и в данной версии книги автор уже вполне осознаёт себя, свою жизнь с Ириной и те страшные месяцы, когда дело шло к развязке. Более того – он способен обо всем этом рассказать так, что история читается, как ни цинично это признавать, увлекательно, с полным сопереживанием героям. Автофикшн становится уже практически романом, в нём достаточно художественных элементов, украшающих сочинение (в отличие от подлинной очень грустной истории).

Писательский подход заметен уже в композиции: эпизоды знакомства Бориса и Ирины, их сближения, нелёгкого, потому что у каждого за плечами были другие отношения, с которыми приходилось что-то решать, их совместной жизни, не идут строго по хронологии, а перемежаются то более поздними сценами, то лирическими отступлениями в виде рассказов других людей, чужих воспоминаний, а то и притч. Одна из них, самая яркая, – легенда про неандертальца, который обещал принести возлюбленной луну: она ведь так близко, за горизонтом!.. Первобытный человек пошёл за светилом – и пропал, ведь с каждым шагом луна отодвигалась всё дальше, но по-прежнему соблазнительно висела над горизонтом. Это предание стало для автора символом настоящей любви. Вообще такое построение рассказа со многими эмоциональными и философскими ответвлениями характерно для эпистолярного или дневникового стиля Золотого века. В виде имитации переписки или дневников созданы многие прекрасные романы. Книгу Бориса Гриненко «Признание в любви» я воспринимаю именно как дневник любви. Ведь для дневника имеют значение не только факты, но и мысли, и контекст, в который вплетено то или иное событие, и чувства. Дневниковая форма выражается и в том, что по большей части рассказчик изъясняется в настоящем времени. Сбережённые продлённые эмоции придают особый интерес и живость повествованию.

Чувств в книге особенно много. Борис-персонаж не стесняется в обращениях к жене: «–  Ирочка, ты дар неба, моя святая». И всё-таки в предсмертные минуты она попеняла: «–  Почему редко говорил? Я хотела слышать…  мне было нужно». Все невысказанные признания в любви нашли место на этих страницах. Зачастую они поэтические (видимо, на фоне стресса тяга к рифмам вернулась). Книга даже кончается стихами, как «Доктор Живаго». У одного пронзительный финал:

 

Ты каждую ночь возвращаешься к дому,

безмолвные звёзды – что слёзы в судьбе.

По этим следам, как за руку слепого,

Господь мою душу проводит к тебе.

 

Но задолго до фатального исхода стихи были совсем другими – чувственными, оптимистичными:

 

Где цвет у неба синий, синий,

Надежду дарит бирюза.

Ко мне спустившейся богини

Любовью светятся глаза?

 

Важно отметить: книга написана в память не только умершей жены Бориса, но и многих других людей. На протяжении повествования смерть то появляется, как роковая гостья, то грозит, но отступает – например, как в одной из начальных сцен, где рассказчик вылетает в командировку, и сразу после взлёта у самолёта отказывают двигатели; он опасно снижается, пассажиры в панике, однако же лётчики благополучно возвращают борт на аэродром – и вскоре Борис пересаживается в следующий. К сожалению, не все явления смерти так безобидны. Уходят друзья, родные, их забирают то болезни, то несчастные случаи.

В построении книги все эти тревожные аккорды звучат предуведомлением мрачной коды – кончины главного действующего лица. Внезапно обнаруженная онкология у Ирины, поначалу казавшаяся нестрашной, из-за равнодушия врачей, пропустивших важное для вмешательства время, привела к самым драматичным последствиям. Процесс ухудшения описан мучительно: любимой трудно ходить, Борис покупает ей всяческие приспособления, чтобы облегчить быт, на ночь массирует ей ноги, старается чем-то порадовать, болезненно реагирует на приметы вроде разбитой чашки… Но даже в эти дни Борис постоянно думает, что Ирина переживет его:

«На спуске в метро  помогаю бабушке – сгорбленная, старая. Не первый год обращаю внимание на старых женщин, пытаюсь помочь. С грустью представляю Иру в этом возрасте. Кто будет помогать, кто ухаживать? Она ведь одна останется, такая разница в возрасте…». 

Ирина же в свою очередь всё время переживает за мужа – поел ли он, хорошо ли спал, когда он дремлет, а ей плохо, не будит его, чтобы отдохнул… Воистину: «Настоящая любовь говорит о себе сама, когда в ней нуждаются».

Увы, взаимная любовь, забота и самопожертвование не сотворили чуда. Но в конечном итоге они сотворили другое: признание в любви, которое тронет всякое сердце. А для творческой братии это ещё и пример, как можно написать о своей трагедии. За этот пример Борису Александровичу Гриненко – мои глубокое сочувствие и благодарность.