ОДИНОЧЕСТВО – ВАРИАНТ РАЙСКОЙ ЖИЗНИ

Рубрика в газете: Циничная правда, № 2020 / 13, 09.04.2020, автор: Дмитрий ОРЛОВ

Дмитрий Александрович Орлов (Орлов-Ростовский) родился в г.Калуге в 1941 году. Окончил филологический факультет МГУ – романо-германское отделение. Владеет немецким, голландским и английским языками. Работал переводчиком, затем искусствоведом в Художественном фонде. Автор книг «Эротида», «Песни из коридора» и «Эдип, Эдип», а также книги стихотворений и поэм «Чары-пожары», вышедшей в 2020 году.

---

 

– Дмитрий Александрович, вы родились в Калуге, но всю жизнь прожили в Москве. Здесь же получили и высшее образование, окончив филфак МГУ. Явилось ли это обстоятельство решающим для вашего творчества? И считаете ли вы сами ваши стихи рафинированно интеллектуальными?
– Какое обстоятельство? В Калуге я родился, потому что в Алексине, где мы обитали, роддома не было. Так что в самой Калуге жить не довелось. Зато в ранние школьные годы каждое лето проводил в санатории Калуга-Бор, тётя работала там с больными детьми. Отец строил в Алексине очередной завод, а мама с грустью смотрела на голубую церковку и на левый берег Оки. Она мне об этой церкви рассказывала, я даже специально туда поехал взглянуть и приобщиться. Провинция наша всегда нежна и печальна… Она и есть наша Родина.
В Калуге пожить не пришлось, она так и осталась для меня светлым градом на холме. В ту пору там жило много бывших, в столице им жить не полагалось. Многие годы мама дружила с Ниной Всеволожской из знаменитого русского дворянского рода, тёткой остроумной и несгибаемой. Она осталась для меня примером высокой интеллигентности, недоступной хаму-победителю.
Рафинированно интеллектуальными свои стихи не считаю. Уж больно много эмоций. Но на бедном фоне сегодняшней поэзии мои каракули кому-то покажутся глубокими открытиями. Я чужие стихи люблю больше своих.
На филфаке я учился спустя рукава. В школьные годы я перечитал всё, что мог, потому ни одной лекции не записал, надеялся на память. Да и соученики были малоинтересны. В те годы меня настиг большой роман, любовь к замужней даме, но, к счастью, пронесло…
Для дипломной темы выбрал совершенно неизвестного тогда Гюнтера Грасса. Судили меня крайне строго, вменили отсутствие политического чутья и критической позиции. Давясь от отвращения, натянули на четвёрку с минусом. Думаю, никто из трибунала и Грасса-то не читал. Знали бы надутые уроды, что он нынче стал нобелиатом… Когда ему сообщили, что в России один ценитель пишет о нём дипломную работу, он прислал мне свою вторую книгу – «Собачьи годы». Ныне мой интерес к немецкой литературе совершенно угас.
– Можете ли вы утверждать, что ваши стихи пишутся под влиянием так называемой «Московской поэтической школы», которую, скажем, Сергей Довлатов называл «рептильной», то есть агрессивно-нахрапистой? Или вы ощущаете себя вне всяких направлений и школ?
– Ни к каким школам не принадлежу, сам себе школа. Ненавижу объединяться. Хочешь найти единомышленника – читай Пушкина.
– Из вашей поэтики очевидно, что сквозная тема – это тайна взаимоотношения полов. Ключ к раскрытию этой тайны – обоюдное сексуальное желание. Однако не мешает ли эротическая призма объективному восприятию мира и, в частности, восприятия женщины как человека, не препятствует ли постижению красоты её души, богатству её духовного мира?
– Интеллигенция слишком увлеклась поиском духовных богатств прекрасной половины и совершенно забыла о реальном тёплом человеке, что живёт земными проблемами из разряда «дать-не дать» и хочет постоянно, мучительно, до истерического воя сексуального акта при сохранении общественного положения и морального облика. Женщины чудовищно двуличны и лживы. Даже в самых простых ситуациях они скользят и расчётливо врут, рассматривая нас как питательную среду для реализации своих хорошо обдуманных планов. Самка богомола – её идеал.
– И, кстати, о красоте. Понятие красоты, как мне кажется, фундаментальное для становления любого художника. Только научившись воспринимать красоту, человек вообще обретает способность творить. Что это понятие означает лично для вас? И какое желание вызывает – бескорыстного любования или присвоения в какой бы то ни было форме?
– Красота – понятие крайне изменчивое. К примеру, глядя на портреты красавиц средних веков или чуть позже, невольно заливаешься слезами скорби о мужчинах той эпохи. Ну и вкусы! Поэтому и многословная галиматья об идеалах красоты абсолютно бесцельна. Даже при нашей жизни понятие женской красоты поменялось кардинально. От здоровячек сталинской эпохи с их любовью к вилам, граблям и трудовым подвигам мы пришли к изломанным патлатым истеричкам с весьма куцыми понятиями о жизненных приоритетах. У них полностью отсутствуют в лексиконе слова труд, честь, образование, культура. У молодого человека такие особы интересуются, прежде всего, есть ли у него автомашина, квартира, перспективная служба и другие показатели жизненного успеха. А потому число разводов превышает число браков. Приехали!
Я певец реальной жизни, а «понятие красоты» – надуманное выражение.
– Странная смесь нежности и цинизма – вот как бы я определила отношение вашего лирического героя к женщине. Оно проступает и в лирических стихотворениях, и, особенно, в поэме, к которой больше подходит определение – роман в стихах – «Жители ночи, или эскиз с силуэтами». Но здесь уже появляется и иной ракурс: женщина как главное действующее лицо Истории, точнее – вожделение к женщине. Приоткройте же для читателей двери своей творческой мастерской: какова была главная идея написания этого произведения?
– Цинизм, как блестяще сказал Невзоров, это искусство говорить правду. Необходимо менять подходы к анализу исторических событий. Оголить субъекта, вытащить из толпы, из сплочённых полковых рядов и разглядеть в нём тварь дрожащую со всеми страхами, похотями и мечтами. Открывать скрытые смыслы – задача мудрых литературоведов, критиков из поднебесья. Автору объясняться с читательской оравой совсем не к лицу.
– В «Жителях ночи» есть срез определённой исторической эпохи, а именно сталинского времени. Как думаете, была бы Россия сегодня более великой страной, если бы не были совершены роковые ошибки того кровавого периода?
– Россия обречена быть великой. Преступления, кои вы называете ошибками, не более чем проходящая чесотка, исторический дискомфорт временного характера. В прежние времена были завоевания русских земель, дурь царьков и князьков, бунты и кровавые разборки. Всё прошло и забылось. Воспринимается головой, а не сердцем. Так и сталинский ужас. Единственно, чего не вернёшь, это миллионы безвинно погибших. Народ удивительно покорно принял эти жертвы. Бабы ещё нарожают? Или величие народа в терпении? В равнодушии эгоизма?
– Считаете ли вы, что, вообще говоря, исторический путь России – это нечто, не поддающееся объективному анализу, и что над нашей страной «распростёрта длань Божья», как утверждают верующие? И относите ли себя к их числу, или вы атеист?
– Я полувер, верю и не верю. С одной стороны, вроде законы физики незыблемы. И без аптек не проживёшь. Учёных полно. С другой, только не хихикайте, мне довелось видеть своего ангела во плоти, жена тому свидетель. Как-нибудь расскажу. А до того был атеистом несгибаемым. Много лет варясь в оккультном котле, был свидетелем бесчисленных необъяснимых явлений, чего не подгонишь под расхожие отговорки. Но держался. А вот случай с ангелом меня ошеломил. Думаю, невидимый мир существует внутри нашего профанного мира, но себя старается не проявлять.
А насчёт исторического пути… Взлёты и провалы России вполне согласуются с её зодиакальной привязкой. Страной правит знак Водолея, наши шатания – его работа. Я прожил жизнь как Водолей в стране Водолея, а это двойная нагрузка на душу поэта.
– В интервью «ЛГ» вы сказали, что один из ваших любимых авторов – Артём Веселый. Насколько его экспрессивно-орнаментальный стиль повлиял на вашу собственную стилистику? И можно ли сказать, что его литературная фреска «Россия, кровью умытая» является своего рода предтечей «Жителей ночи» и других поэм, написанных в историческом ключе?
– У «Жителей ночи» предтеч предостаточно. Тут и исторические труды, и фольклорный Клондайк, и семейная история. И личное неприятие насилия как формы взаимоотношений власти и общества. Властительному хаму, тем паче скрытому садисту, трудно внушить что-либо разумное. Общаясь с таким экземпляром, следует сразу обратиться к движущим рычагам его сознания, то есть к сексуальной сфере.
– Если взять шире, то как слово поэта способно воздействовать на события нашей жизни? Речь идёт не о выступлениях с трибун, а о более тонких вибрациях, идущих от поэзии. Или это искусство исключительно камерное?
– Поэзия принадлежит немногим. Золотой век наступит, когда люди начнут общаться стихами. Поэзия облагораживает, но это процесс мучительно долгий.
– Выполняет ли, на ваш взгляд, творчество функцию некой экзистенциальной опоры, что-то вроде психотерапии, позволяя справиться со страхами одиночества, старения и смерти?
– Спасение от названных неприятностей только в творчестве, свободном от мелкой гордыни и соревновательного тщеславия. Встречая у других авторов блистательные строки, сначала завистливо грущу, потом говорю, что мне лично отведена роль поскромнее, успокаиваюсь и засыпаю. Да, в творческом потоке жить интереснее и легче, надо только отнестись к себе философски, не лезть в великие. Что дано, то дано. От поэта остаются отдельные пассажи, которые сопровождают иного читателя всю жизнь. Такого поэта не грех назвать гениальным, какое бы место ни отводила ему официальная критика. Этот автор, так сказать, личный гений каждого отдельного читателя.
– Как лично вы преодолеваете эти экзистенциальные страхи? В чём находите опору? Что для вас является гарантом личного бессмертия?
– Такие страхи жили во мне, пока я не ознакомился с теорией реинкарнации. И сразу успокоился. Стараюсь не делать ничего дурного, а то придётся отвечать по полной.
Одиночество же для меня, Водолея, суть вариант райской жизни. А вообще-то, как говорят немцы, жизнь – это цепь компромиссов.
– Какую бы подсказку вы дали людям, страдающим от потери смысла жизни? Как вновь обрести его? И где найти силы выдержать все жизненные испытания?
– Взять в руки перо, кисть, молоток, в конце концов. Некоторые советуют влюбиться, но этот путь ложен и трижды опасен.
Существует, впрочем, ещё одно лекарство от уныния: съесть две порции китайских пельменей, можно с пивом. Мир мгновенно расцветёт.

Беседу вела Кира ТВЕРДЕЕВА