Театр у микрофона
В гостях «ЛР» – заслуженный артист РФ Владимир Ерёмин
Рубрика в газете: Пиршество для слуха, № 2021 / 44, 24.11.2021, автор: Владимир ЕРЁМИН
Аудиокниги – это новая литературная мода. А какая мода возможна без споров и дискуссий? Например: что лучше – когда текст читает профессиональный артист, предлагающий слушателю своё видение произведения, или диктор, который читает бесстрастно? Мы решили это узнать у Владимира Ерёмина, заслуженного артиста Российской Федерации, который мастерски читает аудиокниги и озвучивает в дубляже известных на весь мир актёров: Аль Пачино, Роберта де Ниро, Энтони Хопкинса, Майкла Дугласа и многих других. В то же время Владимир Аркадьевич – филолог и человек, тонко чувствующий и любящий слово. Культура речи в России и взлёт интереса к аудиокнигам, юбилей Фёдора Михайловича Достоевского и непротивление злу насилием, российский театр и важность культуры для жизни каждого из нас – в беседе Владимира Ерёмина с Александром Рязанцевым.
– Хотелось бы начать нашу беседу с темы, нынче не особо популярной, но сдаётся мне, очень важной – культуры речи. Как обстоят с ней дела в России сегодня?
– Удручающе обстоят. Такое ощущение, что мы живём не в стране Толстого и Чехова, а на зоне и больше ботаем по фене, чем разговариваем. «Я не ругаюсь матом», – шутят даже не биндюжники в Одессе, а мои талантливые коллеги, – «я им разговариваю». Причем, болтают так они не только в быту, но и в кино, и с телеэкранов под кокетливое запикиванье. Однако, понятие КУЛЬТУРЫ речи – это понятие куда более объёмное, нежели пренебрежение нормами великого русского языка и замены его на уличный, на жаргонизмы и на прочую словесную пачкотню. Язык – это лицо страны в том числе, а по Бродскому, так и вообще главное его зеркало. «Не – чтение», как образ жизни, он рассматривал вообще как преступление без наказания. Бедный, жалкий лексикон, состоящий из ограниченного набора слов всегда производит убогое впечатление. Как лагерный паёк в сравнении с ассортиментом Елисеевского гастронома или «Азбуки вкуса».
В институте у нас был предмет – сценическая речь. Оно гораздо уже понятия – культуры речи, но имеет к нему отношение. Нас учили особому способу подачи текста со сцены, основанному на уважении к зрительному залу. Проще говоря, тебя должно быть хорошо слышно не только в десятом, дорогом ряду, но и на галёрке. И вместе с культурой бытовой речи (тем, что и как ты формулируешь) утрачивается и культура сценической (каким способом ты её доносишь) до собеседника или слушателя. И с тем, и другим сегодня дела обстоят «нэ бардзо». И это стало нормой. Это-то и есть беда, хоть караул кричи.
– А из-за чего она появилась?
– Думаю, причин очень много. Одна из них – общая тенденция эволюции по нисходящий, то есть – деградация, поддерживаемая и культивируемая на всех уровнях. Сказываются и печальные последствия ЕГЭ, когда вместо того, чтобы думать, нужно начётнически знать и уметь выбрать из предложенных ответов правильный, и ещё более печальное промывание серого вещества посредством СМИ-пропаганды, не только и далеко не всегда политического толка. И повсеместное засилие криминальной тематики не может не сказаться на степени восприимчивости зла, на адаптивности к нему, в том числе творимого и по отношению к русскому языку. Зло во всех его проявлениях входит в норму. Я воспринимаю всё это с тоской и печалью. Бывая за границей и общаясь с людьми, которые покинули эту страну, но сохранили русский язык (воспоминания о нём!), я бываю приятно удивлён, когда слышу от них речевые конструкции, бывшие в ходу десятки лет назад, в начале XX столетия… Это тот язык, которым так упоительно владела Белла Ахмадулина. Язык изысканный, лёгкий, разнообразный, чрезвычайно богатый. Настоящий образный язык людей, не забывающих, что такое корни и образование.
У нас сейчас к культуре относятся просто как к сфере обслуживания. Одной прекрасной актрисе в ходе какой-то конфликтной ситуации один известный бизнесмен заметил: «Мы оплачиваем ваши творческие, так сказать, искания. Так что вы для нас – всего лишь обслуживающий, развлекающий персонал». В брежневские времена в первых рядах сидели мясники и мебельщики. И артисты в шутку называли свой труд «обслуживанием сферы обслуживания». А теперь, похоже, шутки кончились. Государство, собирая налоги, высокомерно посчитало эти деньги своими. И распоряжается ими в силу своего понимания. Не удивительно, что и культура речи утрачивается вместе с исчезающим чувством собственного достоинства. Печально, что люди всё больше перестают это замечать и фиксировать.
– Быть может, падение уровня культуры нашей речи связано и с тем, что молодёжь стала меньше читать?
–Я же уже цитировал на этот счёт Бродского, население не только у нас перестаёт читать. Мы все живём в аудиовизуальном веке, люди стали больше слушать и смотреть, но совсем перестали читать. Но такой катастрофы на других меридианах и параллелях я не замечал, да никто и не жалуется. Важно, что в этом аудио-визуальном формате преподносит культура. И чем ты себя сам способен угощать, какими изысканными произведениями. Если ты способен долее десяти секунд слушать, например, в передаче Малахова вопли группы диковинных существ из семейства насекомых, то вряд ли тебя порадует музыка Леонида Десятникова. Ты либо проводишь в своих мозгах гигиенические процедуры, а не только зубы чистишь по утрам, и тогда, возможно, твоя речь впоследствии не будет терзать ухо твоего собеседника, либо ты этого не делаешь, и тогда твой слух не оскорбит уже никто, даже записные похабники нашего ТВ.
– Бумажные книги сейчас не в почёте, но зато аудиокниги переживают ренессанс. Слушать их становится модой и приятной возможностью развлечься, занимаясь каким-то делом и в то же время слушая аудиокнигу. Может, молодёжь не перестаёт читать, просто сменила предпочитаемый формат?
– Важно понимать, что чтение глазами и ушами – это две разных степени восприятия. Я говорю сейчас о себе. Мне важно листать страницы, перечитывать какую-то фразу, делать пометки на полях, выдерживать, если нужно, паузу для обдумывания. То, что мы воспринимаем глазами, западает в душу гораздо глубже и основательнее, чем то, что мы слышим в чужой интерпретации. Конечно, можно поставить на паузу и аудио-текст. Но это будет текст, прочитанный чужими глазами и пропущенный через чужую душу. Это тот же спектакль, только без декораций и взаимодействия публики и исполнителя. Когда я выступаю в роли чтеца аудиокниги – для меня, она мой спектакль, и я его представляю слушателю. И я – лицо активное. А слушатель – пассивное. Конечно, появившийся массовый интерес к аудиокнигам – это отрадная тенденция последнего времени, особенно для людей, которые неспособны читать, или у них есть на восприятие текста ограниченное время (автомобиль, пробка, дальняя дорога и так далее). Но сравнение с настоящей книгой, бумажной, хрустящей в руках, с переворачивающейся страницей она всё же не выдерживает .
– Тем не менее, ещё есть те, кто читает. Да и формат аудиокниг далеко не всем подходит. Часто езжу в метро, вижу людей, которые читают. Правда, всё чаще не бумажные книги, а электронные, в смартфоне.
– Лет 20 или 30 назад в метро я видел только людей, читающих бумажные книги. Сейчас я в руках вижу только гаджеты. Может быть читают с гаджетов, но всё чаще слушают с гаджетов. Это тоже примета сегодняшнего дня.
– Как можно повысить культурный уровень нашей молодёжи?
– Я думаю, что это вопрос не по адресу. Этим должна заниматься власть. Боюсь, ей как раз ни к чему тащить нас за уши из болота безграмотности и бескультурья. Потому каждому остаётся, как барону Мюнхгаузену, из болота себя вытаскивать самостоятельно. Каждый должен сказать себе: «Культура – это то, что помогает нам созидать, придумывать что-то новое, изобретать. То, что обеспечивает должное развитие общества. Без развития культуры во всех остальных сферах нашей жизни будет наблюдаться регресс».
– Что важнее для артиста – знание филологии или психологии?
– Важнее всего любопытство к человеку. Утоление этого любопытства и есть суть нашей актёрской профессии. Если нет всепоглощающего интереса к человеку, то любая творческая работа превращается в рутину. Ведь творчество – это всегда беспокойство, сомнение, поиск, движение наощупь, интуитивное, в ту сторону, что ведёт художника его интерес к человеку.
– Фёдора Михайловича Достоевского, которому в этом году исполнилось бы 200 лет, тоже всегда интересовал человек. Особенно это заметно в романе «Идиот», который вы читали. Каким вы видите этот роман сейчас?
– Достоевский – неоднозначная фигура, феномен русского духа. Это та планета, которую нужно изучить, чем сейчас активно занимается наш театр и кинематограф. Что же касается моего отношения к «Идиоту», то это один из моих любимейших романов, одно название чего стоит в своей многомерности. Признаюсь, что в юности я находился под обаянием идеи Льва Толстого о непротивлении злу насилием. Я и сейчас не готов от нее отказаться, потому что в современном мире такая утопия, если удаётся ей следовать и подставлять вторую щеку для удара, немного уменьшает количественный баланс зла и добра, пусть даже мало что меняя в реальной жизни. Раньше мы видели, что кровь и революция не разделимы, а теперь мы знаем и другой опыт. И с годами я всё больше люблю Льва Мышкина, ставшего воплощением этой толстовской идеи в романе Достоевского, абсолютно идеального человека.
Так вот, в непротивлении злу насилием, в «мышкианстве» Достоевский видел ту силу, что способна изменить мир. Ведь Львом своего героя он назвал неспроста. Лев – царь зверей. По мысли автора, самый добрый, а потому самый сильный человек, способный изменить мир. С этих позиций я и читал великий текст для аудиокниги.
– Когда слушаешь «Идиота» в вашем исполнении, невольно пропускаешь текст через себя. Но и вы тоже его через себя пропускаете…
– Что значит «пропускаю через себя»?
– Вы его читаете, то есть, осмысливаете. И когда произносите текст вслух, то доносите эти смыслы до слушателя. Или это не так?
– Это в любом случае так. Другое дело, что в этой работе я пошёл не совсем обычным путём. Вы, наверное, обратили внимание, когда слушали этот роман, что я его не читаю, а пытаюсь разыграть. И вот я хотел бы в свою очередь у вас спросить: как часто вы сталкивались с таким способом донесения материала в аудиокниге?
– Честно говоря, крайне редко. Обычно если слушаю старые советские постановки, вроде «Золотого ключика», когда артист Николай Литвинов от своего лица озвучил всех персонажей сказки. Сейчас так уже не делают.
– Возникает вопрос: а уместен ли актёрский подход к материалу? Надо ли его разыгрывать? Ведь очень популярна точка зрения, что не надо навязывать слушателю свою собственную интерпретацию, нужно «просто читать» авторский текст. Как пономарь, что ли? А если не как пономарь, то сразу возникает отношение к слову, осмысление его с тех или иных собственных позиций.
– На мой взгляд, гораздо интереснее слышать исполнение артиста. Потому что если диктор читает текст и ничего от себя не добавляет, не осмысливает, не разыгрывает, то какой смысл в такой аудиокниге? Лучше тогда скачать специальную программу или робота, чтобы он тебе читал вслух, с ошибками в ударении, текст. Есть любители такого формата, но мне это кажется скучным и неинтересным. Гораздо полезнее, когда книгу читает профессиональный артист, прекрасно понимающий, что он читает. Так проявляется его индивидуальность, ибо такое чтение – актёрское, а какой актёр может быть без индивидуальности?
– Зачем зритель идёт в театр смотреть «Ревизора» Гоголя? Вряд ли ради сюжета, навязшего в зубах уже давно. Просвещённый театральный зритель идёт в театр, чтобы увидеть трактовку пьесы. Подчас ломающую все его собственные представления и видения. И не просто ломающие, а переворачивающие с ног на голову, ошеломляющие! И эти трактовки по мере развития нашего театра, развивающегося мощно и интересно, становятся всё более неоднозначными, взрывными, парадоксальными. И если они открывают мне те смыслы, о которых я сам не догадывался, я приму любое новаторство, любой «взрыв устоев», любой «вынос мозга», как теперь говорят, прошу прощения.
– То же и с аудиокнигами, конечно. Профессиональный артист погружает нас в мир книги, которую он читает, и ведёт нас по нему, выделяя голосом те места, на которые стоит обратить внимание, как бы подсказывая, что стоит остановиться и подумать – тут есть скрытый смысл. Например, Александр Филиппенко, выступая на сцене, разыгрывает то или иное произведение. И это гораздо интереснее и познавательнее, чем слушать актёра, который вышел на ту же сцену и заученными фразами предлагает нам общеизвестную трактовку того или иного произведения.
– Да, Александр Филиппенко – это жемчужина нашего театра, кино и эстрады. А люди, которые идут проторённым путём, нам с вами не особо и известны. Исполнение мастеров уровня Александра Филиппенко или Сергея Юрского – это всегда театр. И это всегда открытие новых смыслов.
Уверен, что потому их аудиокниги и выступления на сцене запомнят очень, очень надолго. В отличие от актёров, которые хорошо поставленным голосом, красиво и округло донесут текст. Это будет пиршество для слуха. А хочется всё же – пиршества для души.
Беседу вёл Александр РЯЗАНЦЕВ
Добавить комментарий