У МЕНЯ ОСТАЛОСЬ ТОЛЬКО БОЖЬЕ ВРЕМЯ
Рубрика в газете: МЫ – ОДИН МИР, № 2018 / 42, 16.11.2018, автор: Михаил КИЛЬДЯШОВ (ОРЕНБУРГ)
Поэт прозревает то, что от других сокрыто, что иным неведомо. Слово являет ему сверхреальность и сверхъестество, живущие по особым законам, перед которыми отступают земное знание, праздный ум.
Поэт открывает закон сохранения времени. Материя истлевает, энергия рассеивается, и только время никуда не исчезает, ни в чём не растворяется. Время – не цепь, а песочные часы. Минувшее и грядущее – не хрупкие звенья, а сообщающиеся сосуды.
«Всё уходящее уходит в будущее», – сказал Владимир Соколов и этой поэтической строкой запустил вечный двигатель времени. День вчерашний не остаётся за спиной человека, а негасимым солнцем, сделав круг, приводит за собой день завтрашний. Жизнь не идёт к финалу: слова «конец» и «начало» произрастают из общего корня. Это опорные точки, отыскав которые, поэт может перевернуть песочные часы – и прошлое станет будущим, жизнь перевоплотится в слове.
Потому поэзия – весть о том, что «будет жизнь ещё одна», когда тебя не за прогулы и ошибки, а за испытания, пройденные с честью, за открытия и откровения «оставят на второе детство», на «вторую молодость». А в первом детстве перед твоим 1928-ым годом захлопнулась дверь военного поколения. Ты родился чуть позже своих товарищей, и в райвоенкомате был «по возрастной причине не принят в истребительный отряд».
Война не пощадила никого, ей было всё равно «одиннадцать тебе иль двадцать два». Но ты оказался в другом вагоне, в другом составе, на другом пути, твои друзья уехали на передовую, а ты в эвакуацию:
Мы только что мячи гоняли с ними,
А тут за несколько военных дней
Они внезапно сделались большими,
Которым всё известней и видней.
Но во второй молодости пути вновь сойдутся. Во второй молодости будет общий состав, где раненые и искалеченные, убитые пулей, разрывом или вражеской рукой, встретятся с теми, кто претерпевал голод и холод, изнемогал от великой работы, отдавая всё для Победы. И в этом общем составе все будут живы, невредимы и молоды. Все вернутся домой.
Но поэзия не повторяет пройденный путь, не даёт возможности изменить череду событий. Поэзия открывает дверь в параллельную жизнь, в одновременное бытие. Поэзия как второй сценарий жизни сотворяет сюжет. В нём поэт видит себя самого за письменным столом, когда рождается поэма. Из поэмы, зрима и осязаема, является неслучившаяся любовь. Новая строка приводит в довоенный переулок Москвы. Новое слово поэмы воскрешает растаявший снег, аромат увядшей сирени, превращает мокрую от дождя улицу в бескрайнее море.
В поэме снится сон о белом листе бумаги, о тетрадке с ещё ненаписанными стихами. Движимый сюжетом, поэт копает в поэме небесные колодцы, ищет заветный смысл и находит его в пробившейся воде. Вода холодна, чиста, сладка. Поэт зачерпывает её ладонью, пьёт серебряные звёзды.
Время сюжета и время жизни пронзают поэта, оставляя ему встречи и расставания, разочарования и мечты, друзей и предателей. Время жизни старит поэта, отнимает у него силы, образы, вдохновение. Время сюжета – спасает: возвращает всё отнятое жизнью, поднимает над тленом и суетой. Так «сходит на нет временность, и наступают Времена».
И тогда поэт способен посмотреть на мир глазами пришельца, поразиться нелогичности, жестокости, истощённости мира, что «между последним часом Бога и первым спутником Земли» накопил множество неразрешимых противоречий.
От двадцатого века устал не только человек, но и всё мироздание: земная былинка и небесная звезда, город, разрушенный землетрясением, и соловей, посаженный в клетку. «Окровавленные реки» двадцатого века замутили детский взор, отравили живоносные родники, сделали алым млечный путь.
И нужно нарушить подобный ход неубывающего времени, чтобы оно от вчера к завтра не преумножало боль и страдание. Нужно погрузить двадцать первый век в «Божье время», которое на бренной земле называют «вечностью». И тогда откроется источник справедливости, милосердия и благоденствия.
Поэт прозрел такой источник в «вечном стихотворении», которое «не допишет никто никогда». Каждый, преодолевая муки и лишения, несёт к этому стихотворению своё сокровенное слово, добытое среди пустых слов. Слово за словом складываются строки. Строка за строкой – строфы:
…Я, как дитя, представил бесконечность –
И страх объял меня. Я в Путь готов.
Я здесь оставил душу. Дай мне, вечность,
Хотя б минуту для немногих слов.
Увы, прощайте, гордые, как дети,
Что занеслись, экзамен первый сдав.
Хулу или хвалу чужой планете
Нам воздавать нельзя. Таков устав.
Но я закон своей звезды нарушу.
Вы – гениальны. Это не секрет.
Вы умудрились сделать смертной душу!
Нигде другой такой планеты нет…
Вечное стихотворение продолжается. Приближает нас к Божьему времени.
Добавить комментарий