№ 1959/99, 19.08.1959

О творчестве Юрия Казакова спорят. Одни связывают его имя с будущим расцветом советской литературы, другие с маху относят его к декадентам и заявляют, что под многими его рассказами «можно поставить дату 1908 – 1912 гг.». Кто-то считает Казакова самобытным, оригинальным автором, а кто-то говорит, что он пишет то «под Тургенева», то «под Чехова», то «под Бунина», то «под Гамсуна». Но все сходятся в одном: Юрий Казаков талантлив.

№ 1959/85, 17.07.1959

Краюху хлеба Володя запивал молоком. Потом он аккуратно вытер стол, покрытый клеёнкой, и вышел во двор. Из открытого окна спальни слышался храп отца: после посевной отец никак не мог отоспаться. А мама уже проснулась. Она стояла у окна и расчёсывала волосы.

№ 1959/63, 27.05.1959

Любопытное письмо пришло однажды в Дом детской книги. Автор этого письма, учитель Ильинской семилетней школы Московской области В.Ф. Братчиков, пылая гневом, обвинял писательницу Агнию Барто в том, что она пишет «совершенно пустые и даже вредные стихи для детей», что она учит своих читателей «чему угодно, но только не хорошему», например, «грубить старшим, говорить дерзости и смеяться над престарелым».

№ 1958/50, 01.08.1958

Журнал «Юность» уже зарекомендовал себя внимательным отношением к молодым писателям правдивого, активного склада. В нём были напечатаны первые повести: Анатолия Кузнецова «Продолжение легенды», Анатолия Гладилина «Хроника времён Виктора Подгурского», Александра Панова «Девушка из Гулистана»; первые подборки стихов Валентина Берестова, Владимира Павлинова, Риммы Казаковой, чукотского поэта Виктора Кеулькута и других. Следуя сложившейся традиции – знакомить читателей с творчеством юных, редакция выпустила в июле специальный номер из произведений начинающих авторов. Весь он, до последней страницы, создан руками начинающих прозаиков, поэтов, журналистов, художников.

Рубрика в газете: Рассказ, № 1958/10, 27.04.1958

Я ехал из Загорска в Переславль-Залесский. Накануне знакомый рыбак прислал мне телеграмму о том, что на озере Плещеево «пошла чернуха». Боясь пропустить клёв, я прибыл в Загорск ночным поездом. Автобус, в который я пересел, был не рейсовый, а какой-то шальной: небольшая жестяная коробка с капотом нараспашку, стёртыми шинами и хмурым, заспанным шофёром.