ИНОГДА Я СНИМАЮСЬ В КИНО, ЧТОБЫ НЕ ДУМАТЬ О ГОНОРАРАХ В ТЕАТРЕ

№ 2006 / 42, 23.02.2015


Характерный актёр с незаурядными внешними данными – так говорят о Данииле Спиваковском. Впервые я заприметила его после роли музыканта Марка в сериале «Две судьбы». «Мой сводный брат Франкенштейн», «Дело о мёртвых душах», «Лифт», «Казароза», «Бедные родственники» – в этом далеко не полном списке картин Даниил сыграл героев ярких, сложных, «эмоционально напряжённых». А когда киновед Виталий Вульф снял об актёре фильм, который ещё работает и в театре, – я не смогла остаться равнодушной. Казалось, что он и в реальности должен быть таким же: эмоциональным и подвижным. Недавно мы встретились перед спектаклем «Любовь глазами сыщика» в Театре имени Маяковского, где и поговорили о театрально-киношной жизни талантливого актёра.

– Даниил, вы уже два раза чуть было не приехали в Воронеж – в прошлом году с антрепризой «Бумажный брак» и пару недель назад с премьерой кинокартины «Лифт». Почему всё время что-то мешает?
– Ой, даже не знаю. Честно говоря, отчего не получилось попасть в Воронеж в прошлом году, не могу вспомнить. С антрепризами бывает, что они откладываются и переносятся. О премьере «Лифта» мне говорили, но я очень занят – съёмки и спектакли – трудно найти лишнее время.
– В каких кинопроектах сейчас участвуете?
– Недавно закончились съёмки полнометражной картины по рассказу Юрия Нагибина «Трое, и одна, и ещё один», режиссёр – Татьяна Воронецкая. Это драма, рассказывающая о взаимоотношениях мужчины и женщины. Действие происходит в начале века, в данный момент идёт озвучка фильма. Ещё в одной работе режиссёра Владимира Котта я играю императора Петра III. В данный момент снимаюсь в двух картинах. Первая – по сценарию дочери небезызвестного Алексея Баталова называется «Дом на Лиговке», езжу в Санкт-Петербург. И второй фильм «1612 год», где режиссёром является Владимир Хотиненко. У меня сейчас в основном исторические роли. Эти фильмы, думаю, выйдут будущей весной. До Нового года зрители увидят меня в мюзикле «Кинофестиваль», в котором мой герой танцует и поёт. Помимо всего прочего, появляюсь в паре сериалов: «Виола Тараканова-3» и «Слабости сильной женщины».
– Да, большой фронт работы у вас! А спектакли?
– Без них я никуда. Театр имени Маяковского – моё основное место работы с 1992 года. Моим учителем был Андрей Александрович Гончаров – главный режиссёр театра в то время. Будучи студентом, я играл уже некоторые роли. И в театре многие думали обо мне как о молодом актёре. Окончив ГИТИС, сразу пришёл работать сюда. Я избежал всех прослушиваний, когда актёры бегают и проходят отборы.
В своё время различные известные московские театры делали мне приглашения. Но я предан «Маяковке», предан нынешнему главному режиссёру Сергею Арцибашеву. Поэтому и служу здесь уже много лет.
– Как вы считаете, что придаёт театру известность: актёры, режиссёр или спектакли на сцене?
– Зрителей привлекают известные имена. Но говорить о том, что качество спектакля зависит только от них, конечно, нельзя. Популярность театра – это коллективный труд. Важен сам режиссёр – он организует всю работу. Постановки составляют репертуар театра, значит, и они имеют свою ценность. Автор пьесы также влияет на творческий процесс.
Я большой болельщик футбола. Мне кажется, что театр в чём-то схож с этим видом спорта. Оба драматичны по своей сути. Задумайтесь, команда может существовать без тренера? Конечно, нет. А существовать без игроков?.. У любого футбольного клуба есть своя репутация. У кого-то она хорошая, у кого-то не очень. Если команда проигрывает из года в год, по понятным причинам, у неё будет мало болельщиков. Клуб, который побеждает и показывает интересную игру, имеет целые армии фанатов.
Понимаете, аналогично в театре, даже в кинематографе. Однако, повторяю, имена актёров имеют первостепенное значение для зрителей. При этом важно популярность людей не связывать с качеством спектакля. Есть актёры, пусть и не востребованы в кино, зато они замечательно играют в театрах.
– В фильме «Лифт» ваш герой произнёс слова, которые на меня произвели сильное впечатление. Они звучат так: «Под землёй есть правительственные метро и разные объекты. Например, построит кто-нибудь химическую лабораторию, а сверху неё поставят школу или детсад. Нет, лучше больницу. И скажут – мирный объект, в случае войны бомбить нельзя». Вы сами-то так думаете?
– К репликам моего персонажа не надо относиться серьёзно. Он явно человек с неспокойным характером, неровный, болезненно всё воспринимающий. И не стоит его слова присваивать мне. Я, наверное, оставлю ваш вопрос без комментариев. Скажу единственное, чем интересен был для меня этот фильм. Впрочем, у него есть какие-то издержки, собственно, они свойственны любой картине, любому произведению искусства. Так вот. Ситуация, в которой оказываются люди, фантастична: они едут в лифте, движущемся без остановок. Но и это не важно. Я думаю, главное в этой картине то, что удалось показать некие взаимоотношения между людьми, вполне реальные для нашей жизни. Когда мы попадаем в экстремальные ситуации, то вдруг начинаем объединяться, действовать заодно или, наоборот, пожирать, истреблять друг друга, как в стаде животных. Иногда я смотрю вокруг себя, и окружающие мне напоминают хищников. Случается, что чувствую себя жертвой животного мира, и стараюсь каждый свой шаг совершать осознанно, не руководствоваться стереотипами. Яркими эмоциями фильм и заинтересовал меня. Не говоря уже о том, что от съёмок в нём я получил хороший актёрский опыт. Представьте, пять человек на одной площадке. Да, это был павильон, но мы всё время были в кадре. Никто не знал, что войдёт в кадр, какая часть тела. Мы импровизировали на ходу, перемещались, пересаживались. Фильм получился довольно «актёрским». Знаете, почему? Потому что страх и напряжение, которые испытывают зрители, передаются именно актёрской игрой, без спецэффектов и компьютерной графики.
– Уже в начале картины я догадалась, что в финале пассажиры лифта поубивают друг друга, но кто-то один останется в живых.
– Понимаете, это вполне естественно. Мы в жизни скрываем свои эмоции, свои чувства. А в экстремальных ситуациях они начинают проявляться. Такая человеческая особенность, как бы странно ни звучало, и является достоянием искусства. Зритель приходит в кино, театр, чтобы увидеть контраст чувств.
–Даниил, на вашей жизни судьбы персонажей отражаются?
– О нет! Ну что вы! Очень большая ошибка так предполагать! Это непрофессионально. Я знал единичные случаи, когда на жизнь актёра роли действительно влияли. Но такого не должно быть – отождествления актёра и роли. Понятно, что как нормальному человеку мне приходится испытывать усталость от трудового дня, спектаклей, репетиций, съёмок. Недопустимо, чтобы роль на тебя влияла. Ты на неё можешь, да, и даже должен влиять.
– Я читала в разных интервью о том, что вы долгое время жили в коммунальной квартире, и первый крупный гонорар, полученный от исполнения роли Марика в «Двух судьбах», потратили на покупку новой иномарки. Это правда?
– Не совсем. Действительно, я долгое время жил в коммуналке, 25 лет своей жизни. Когда из коммуналки всех расселяли, мне дали квартиру в центре города. А потом уже, работая в кино, я накопил на большую жилплощадь. Но это не связано с проектом «Две судьбы».
– Можно ли говорить, что Даниил Спиваковский прославился на всю Россию после этого сериала?
– Как вам сказать. Конечно, что касается театральных ролей, гастролируем мы не много, и народ по ним знает меня мало. Всё равно, люди смотрят полнометражное кино, не только сериалы. Кто-то меня узнаёт по «Двум судьбам», кто-то по фильму «Мой сводный брат Франкенштейн». А бывает, что небольшая роль в каком-нибудь сериале не в самое рейтинговое время запоминается зрителям надолго. Для меня популярность, узнаваемость не так важны. Не спорю, это хорошо, даже это должно быть. Как ни крути, автографы и интервью – часть нашей профессии. Правда, я не переживал, когда это отсутствовало.
– Признайтесь, женщины на вас стали чаще поглядывать, когда пришла популярность?
– По большому счёту, наверное, да. Только больше реагируют как на знакомое лицо. Не более того.
Что получаю от популярности? Меня отпускает инспектор ГИБДД, когда останавливает для проверки документов. Продавец в магазине что-то советует, например, эта колбаса не свежая, не берите её. Откровенно скажу, я стесняюсь, когда меня узнают. Зимой открываю воротник, натягиваю кепку и иду – мне так спокойнее.
– Да, я заметила, вы в кепке пришли и сейчас. В газетах и Интернете пишут о вашей личной жизни. Не считаете эту тему для себя закрытой?
– Я ни в каком интервью не говорил и не говорю о своей личной жизни и не знаю, что вы там прочитали.
– О вкусах, предпочтениях…
– Ну, это так, не личная жизнь. Я не называю фамилию моей спутницы и не считаю необходимым это делать. А вкусы… они и остаются вкусами.
– Любите смотреть спектакли коллег?
– Да, но, к сожалению, делаю это редко, из-за чего очень мучаюсь. Не удаётся иной раз и посмотреть полнометражные картины. Когда после спектакля прихожу домой и если включаю телевизор, вижу своих коллег в сериалах. Но бывает это не часто. У меня большая загруженность.
– Для рядового зрителя подчас актёрским эталоном являются те, кто с завидной периодичностью мелькает на каналах. Но ведь иногда эти люди не блещут ни талантом, ни своей игрой…
– Да, я понимаю, о чём вы говорите. Жаль, что некоторые артисты зарабатывают популярность количеством появлений на экране, именно количеством, а не качеством. Зрители покупаются на популярность, а не на товар. Всё это – издержки телевизионной политики. Ну что делать, что делать…
– Актёру можно хорошо зарабатывать, играя в одном театре?
– Нет, нельзя. Государственный театр не приносит таких заработков, какие приносят съёмки в кино. Я, может быть, и снимаюсь отчасти из-за того, чтобы спокойно и независимо себя чувствовать в театре, работать, не думая о гонорарах и деньгах. Театр – государственная структура, и зарплаты в них тоже государственные.
– Сколько в нашей стране тех, кто трудится в малоизвестных и, прямо скажем, небогатых театрах! Они играют далеко не главные роли, за что получают гроши, и вынуждены искать дополнительные источники дохода. От таких мыслей становится как-то не по себе.
– Знаете, я стал сниматься в кино после тридцати, а раньше приходилось подрабатывать. На Новый год был Дедом Морозом. В остальное время вместе с коллегами участвовали в детских праздниках, ходили по квартирам, давали рекламу в газете. В театре у нас была целая группа, мы сшили костюмы, придумали развлекательные программы. Частенько проводили вечеринки, свадьбы, организовывали корпоративные проекты. А потом я стал сниматься в кино. Видите, в своё время этим тоже занимался. Подобные подработки – элементы актёрской профессии. И как уйти от них? Никуда не уйдёшь.

Беседу вела Алла СЕРЕБРЯКОВА

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.