ЗА СКЛОКАМИ НЕ ВЫПЛЕСНУТЬ БЫ РЕБЁНОЧКА

№ 2008 / 43, 23.02.2015

Последние три месяца газета «Литературная Россия» активно вела дискуссию вокруг музея С.Н. Дурылина. Я не буду сейчас выяснять, кто в этой полемике был прав, а кто виноват. Меня в этом споре заинтересовал другой вопрос: насколько эффективно используются музейные фонды.
Смотрите, что получается. Представитель музея Дурылина настаивает на том, что его учреждению дано 25 лет для разбора и каталогизации фонда. При этом право первой публикации любого экспоната принадлежит исключительно музею.
Вот тут-то и приехали. Будем 25 лет разбирать и 25 лет ничего публиковать не будем! Так? Но ведь закон такой нормы не устанавливает, хотя и никакого ответа на этот вопрос не даёт. Что разобрано и каталогизировано, наверное, можно всё-таки публиковать.
Отсюда и возникает та ситуация, когда десятками, а то и сотнями лет архивные материалы не публикуются. А мы, простые обыватели, доверяя музеям и архивам, просто верим. В архиве (фондах музея) лежит документ, разъясняющий событие или объясняющий детали этого события, а нам преподносится часто совсем другое. Если не будем публиковать, то в работе музея нет никакой перспективы. Это касается не только музея Дурылина. Это касается всех музеев.
В печати (газета «Культура», № 49 за 2004 год) были сообщения, что руководителями музеев Н.Островского «архивные документы планомерно уничтожались». Уничтожено, например, «медицинское дело» Н.Островского.
Большинство архивных документов, особенно иконография Н.Кукольника, вообще нигде и никогда не публиковались.
Вопрос этот заслуживает более глубокого рассмотрения, чем те формальные доводы, которые выдвигает автор против оппонентов.
Если 25 лет будут разбирать описи, тогда зачем создавать музей? Он же работать не сможет. Разберите, каталогизируйте, а потом открывайте музей и начинайте работать. Но каталогизируйте правильно, а тем работникам музеев и архивов, да ещё при той мизерной зарплате, которую они получают, сделать это не всегда удаётся правильно. Приведу пример. Например, в фонд 254 опись 1 дело № 17 в РГАЛИ каталогизировано стихотворение И.Никитина «Бобыль». Указано, что это стихотворение неизвестного автора. В Пушкинском доме в фонде 371 дело № 9 хранится рукопись драмы Н.Кукольника «Гоф-юнкер». О ней много говорят, но каких-либо сведений о её публикации не отмечено. С момента её поступления в фонд прошло уже около ста лет, а она так и не была опубликована. И подобных примеров привести можно множество.
Само обстоятельство, что первая публикация принадлежит только сотрудникам музея, ведёт к разного рода неприятностям. Она берёт начало, видимо, от ленинского декрета по архивам. Во-первых, вам, прибывшим в музей знакомиться с документом, иногда отказывают в выдаче их по той причине, что над этими документами уже работает работник этого архива. Насколько серьёзен такой отказ? Работник архива (музея) ещё будет лет 25 знакомиться, и что – так и будет двигаться прогресс науки?
Возьмём другой аспект этой проблемы. Как быть в тех случаях, когда по ряду субъектов, архивные документы которых уже каталогизированы, никаких публикаций архиводержатели не делали и не собираются делать. Назову только отдельные фамилии поэтов, чьи архивы лежат мёртвым грузом: В.Соколовский, Н.Кукольник, Е.Кологривова, П.Фурман и др. Документы лежат, стареют, иногда по известным причинам (грибок, например) утрачиваются. Но музеи не стремятся публиковать то, что у них хранится, а третьим лицам со стороны отказывают. Конечно, это происходит не всегда, но всё же бывает. Например, письма того же Кукольника к Верстовскому лежат себе в фондах музея им. Бахрушева. Государство обязано продумать этот вопрос, а обращения и жалобы по аналогичным вопросам никак не должны квалифицироваться как «кляузные петиции» и «провокационные демарши». Надо говорить о недостатках закона, ибо отсутствие решения приводит к лишению музея перспективы в работе, либо приводит к некорректным публикациям вроде той, что опубликовал Е.Евтушенко в газете «Новые известия от 27.09. 2007 г. № 171 под названием «Чиновник письменных дел», где демонстрируется полное незнание биографических подробностей русского писателя Н.Кукольника, в то время как архивы по «письменным делам» этого самого Кукольника годами тлеют в музеях и архивах.
Можно привести поразительные примеры подобного «забвения» и даже уничижения имени многих поэтов и прозаиков 1830-х годов. Наше отечественное литературоведение подобным бездействием обрекает «малоизвестных» писателей на «неизвестность» и «забвение» и тем самым вырывает из истории русской литературы довольно важные страницы.
То же самое относится к рисункам и картинам, хранящимся в различных музеях. Они десятилетиями лежат в фондах музеев, не публикуются (в альбомах, открытках, буклетах, и т.п.), что лишает рядового любителя общения с ними, а возможность сканирования копии не разрешается опять же по «праву первой публикации».
Всё это грустно. Документ лежит, до простого посетителя не доводится, а сканировать его нельзя. Государство должно установить цену за подобные операции, и каждый посетитель должен иметь возможность сделать копию с оцифрованной для этой цели копии документа. Но только государство, а не директор музея (архива), если музеи (архивы) государственные, а не частные.
Весьма интересна та часть дискуссии, где речь шла об «авторском праве музея». Что это за право такое, участники полемики не поясняли. А я в 4-й части ГК РФ не нашёл упоминания о такой норме. Как быть в тех случаях, когда музей годами ничего не публикует? Откуда у него появляется АВТОРСКОЕ право? Пусть музейщики создадут документ – и у них появится авторское право (если оно, конечно, не будет принадлежать государству).
Если документ опубликован, то авторское право принадлежит автору (а не музею) или тому, кто у него приобрёл право на издание (например, музей, издатель). Если не опубликован, то наши законы обходят эту проблему, а музейные работники пользуются «понятиями», установившимися ещё в 1918 году, когда все архивы объявили государственными. Сегодня надо учитывать дух времени.
В зарубежной практике (см., например, «Независимую газету» от 29.06.2000 года) автору право принадлежит ВЕЧНО, пока не опубликуют, а после публикации – 70 лет, и только автору или его наследникам. Поэтому, если вы хотите опубликовать какой-нибудь документ из чьего-то наследия, пожалуйста, публикуйте. Но при этом получите согласие потомков автора документа, а не музея или фонда.
Исключение тут имеет место в одном случае. Речь идёт о письмах. До сих пор чётко не определено, кому принадлежит авторское право на письмо – автору его или тому, кто его получил. И здесь именно возникают различные судебные тяжбы, как например, было с письмами Набокова, которые опубликовало издательство «Захаров».
Поэтому вопросы, поднятые на страницах газеты, носят более глубокий характер, чем описание склок вокруг дурылинского музея. Нам прежде всего надо совершенствовать закон об авторском праве.

г. ТАГАНРОГА. НИКОЛАЕНКО, главный редактор альманаха «Вехи Таганрога»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.