Давно не делал открытий

№ 2013 / 14, 23.02.2015

Быть неусыпным и серьёзным аналитиком общественно-политической жизни, к каковой относится и литпроцесс, дело тяжёлое, вредное для здоровья. И, на самом-то деле, таких людей мало.

Быть неусыпным и серьёзным аналитиком общественно-политической жизни, к каковой относится и литпроцесс, дело тяжёлое, вредное для здоровья. И, на самом-то деле, таких людей мало. Один из них, на мой взгляд, это литературный критик, заместитель главного редактора журнала «Континент», педагог, рядовой участник многих протестных акций Евгений Ермолин.

Евгений ЕРМОЛИН

– Евгений Анатольевич, как, по-вашему, протестный цикл окончательно завершился или принял какие-то другие, может быть, скрытые, формы?

– Проблема проснувшегося общественного движения в том, что его формы до текущего момента были в основном традиционными. Но какие-то формы устаревают как идея. Митинг, например. Это социальная архаика, так же, как политические партии со сложившимся кругом программных целей. Однако гражданское общество находится в активном становлении. Оно пульсирует, дышит. Есть фаза вдоха, есть фаза выдоха. Активность разгорается, угасает, снова возгорается. Процесс пошёл, остановить его вряд ли кому удастся. А формы родятся сами, причём чем дальше, тем более ситуативные, импровизационные, флешмобно-экспромтные. Их не сковырнёшь тупым и бессмысленным насилием или репрессивным законодательством, даже не надейтесь, господа.

Также важно до конца осознать, что при всех объективных причинах недовольства есть ещё идеальный запрос, есть потребность в настоящем, подлинном, высоком – и нынешний, скажем так, стабилизанс её удовлетворить не может по определению.

Хватит ли у творческого авангарда запала, чтобы произвести радикальную модернизацию общества? Вот в этом я не уверен. Очень уж разная и всякая у нас страна, в ней духовный Вавилон числом побивает и Афины, и Иерусалим. Однако будущее всегда и везде было всё ж не за числом, а за качеством. Не за замкнувшейся на себя корыстью, а за идеализмом и за жертвенным служением. Никогда в истории духовное убожество и цинизм не владели будущим. Их судьба – упасть в ничто.

– В этом году вы вошли в экспертный совет премии «Большая книга». Надеетесь найти по-настоящему большое произведение?

– Мне не очень нравился отбор, который производили эксперты в минувшие годы. И когда мне предложили самому стать экспертом, я подумал: а почему нет? Посмотрим, что из этого выйдет. Да, я надеюсь найти что-то замечательное. Давно не делал открытий. А главное, мне кажется, пора уже вызреть по-настоящему грандиозным вещам. Четвертьвековой опыт жизни в новой реальности не должен же пропасть втуне?

– А вообще что запомнилось из прочитанного за последнее время? И получается ли у вас читать, не держа в голове, что вы критик? Этот вопрос задаю потому, что многие критики мне признавались, что не могут читать для души.

– Ничего подобного! Хорошие тексты, которые сразу схватывают и не отпускают, я читаю взахлёб, как самый настоящий дилетант. Мало того, мне часто не очень хочется про них писать, я их приберегаю для себя, чтобы жить с ними в одиночку. Но потом я, конечно, вспоминаю про профессиональный долг и начинаю с собой бороться, себя изводить и покорять… Отсюда рождается то, что я пишу и говорю.

В ходе освоения творческих заявок, представленных на премию, я уже нашёл для себя несколько важных текстов. Но я не уверен, что могу сейчас о них говорить, к тому же процесс чтения в разгаре. Поэтому я назову то, за что меня никто не упрекнёт: роман Джонатана Франзена «Свобода» и стихи киевлянина Александра Кабанова. Это самые сильные впечатления последнего времени.

– Как дела в журнале «Континент»? Скоро ли он закончит подводить итоги и вернётся к нынешней реальности?

– Думаем. Возможно, вскоре чего-нибудь и надумаем.

– Спор о судьбе толстых журналов в последнее время приутих, но то и дело приходят известия, что то один, то другой журнал, особенно в регионах, оказывается на грани закрытия. Я слышал, что и в Ярославле, городе заметном на литературной карте России, не чужом вам, местный журнал находится на грани закрытия.

– Нужны такие места, где живёт русское слово в его наиболее творческом состоянии. И литературные журналы – это рафинированнейший плод отечественной культуры, специальная среда для свободного, артистического, изысканного, премудрого слова. На фоне всеобщей примитивизации и варваризации слова в прикладных контекстах – это проект того будущего, за которое не стыдно. Тем более это важно в обокраденной и униженной провинции, которая пробавляется иногда вообще не словами, а каким-то уже мычанием.

Я живу наполовину в Ярославле и состою в редакции литературного журнала «Мера», который поддерживается местной администрацией. И мы понимаем, что этот тот ковчег, который если и не спасает, то даёт надежду. В начале этого года после некоторых перипетий, мне кажется, это удалось доказать и местным чиновникам – они неглупые же люди. Вменяемые. Хотелось бы верить, что это надолго.

Кроме того, в области есть замечательный историко-культурный журнал «Углече поле», очень убедительный угличско-рыбинский проект…

К сожалению, и литератор иной раз другому литератору совсем не брат и не друг. Ревнив к чужим успехам, самолюбив и злоязычен. Вы это знаете сами. А казалось бы, в нашей ситуации пора уже забыть о таких ничтожных чувствах перед лицом надвинувшейся катастрофы, связанной со слишком резким расхождением векторов литературы и жизни.

Беседовал Роман СЕНЧИН